Графоманка - Аля Пачиновна

Извращенец. Изощрённый маньяк. Моральный абьюзер.

Дурак!

Ненавижу!

И хочу еще…

Лера натянула одеяло на голову. Не хотела вылезать из постели. Пролежала бы так под одеялом лет сто, пока всё не забудется и не затянется обратно. А ещё камера на стене. Если Граф смотрит это реалити-шоу, значит… ему интересно на неё смотреть? А что тут интересного? Как она спит, как читает, как смотрит в окно? Зачем ему это? И когда ему это надоест?

Стянула одеяло, потому что стало душно. Огляделась. Затейник Граф оставил на постели своё перо. Красное.

Весьма символично. Странно, что не павлинье…

Сделать вид, что все приснилось, не получится - на простыне пара небольших нечетких бурых улик. Можно, конечно, уйти в неосознанку, отпираться, оправдывать все пролитым вином. Самым пьяным вином. Бесстыжим. От которого до сих пор кружилась голова, горели щёки и ныло между ног. Но себя-то не обманешь!

Возникла  мысль, пойти поискать Виолетту и попросить ещё этой чудодейственной шипучки. Выйти-то все равно придётся. От обслуживания  она сама отказалась, а голод чувствовала зверский. Аппетит проснулся раньше женщины, которая никак не могла собраться. Стояла после душа перед большим зеркалом в комнате и изучала своё голое отражение, наплевав на средство видеонаблюдения. Пусть смотрит. И мучается. Лера тряхнула волосами. Перекинула их на левое плечо - ей так больше нравилось. Коснулась прохладными ладонями пылающих щёк. Щёки победили.

Повздыхала, вздрагивая набухшей грудью, покрутилась ещё перед зеркалом, потом подняла голову на датчик противопожарной сигнализации (кстати, кому он тут в глуши сигнализирует?) и уставилась, не мигая, за его решётку.

Смотришь? Смотри!

А у самой колени тряслись от собственной дерзости. Щёлкать волка по носу можно в том случае, если он ручной, домашний, на цепи или транквилизаторах. Про Графа этого не скажешь. Он - хищник, опытный охотник, а не щенок, движимый желанием по-быстрому догнать добычу и утолить голод. Нет. Он матёрый. Вожак стаи. Цель свою будет вести долго, изощренно, загонять, играть. Эти товарищи безвольной падалью не соблазняются. И чем быстрее бегает жертва, тем медленнее будет ее смерть. Поймает такой и начнёт кожу  снимать слой за слоем.

Леру передернуло. Тело намекало, что пора бы прекратить демонстрацию прелестей и одеться. В конце концов, не было никаких гарантий, что у этой сцены есть зрители.

На завтрак подавали блины с икрой, ватрушки с творогом, сыр со слезой, настоящую мраморную ветчину и ананасы на десерт! Всё в лучших традициях русского дворянства. Без шампанского только. Когда повар Василий Андреич спросил, что барышня желает на ужин, Лера пошутила, что желает рябчиков. Шеф невозмутимо сказал: «Хорошо» и пошёл ощипывать бедных птичек.

Дурдом.

Пренебрегая заботой о пищеварении, Лера наскоро запихнула в себя блин, всосала двумя глотками чашку кофе и, воровато цапнув с блюда ватрушку, поспешила в свою относительно безопасную келью.

Одно дело - дразнить Графа за закрытой дверью, и совсем другое - столкнуться с ним нос к носу при свете дня после того, как они лежали ночью тело в тело. Что она, вообще, ему скажет? О чем принято говорить при встрече со своим первым мужчиной? «Добрый день, как спалось? Прекрасная погодка, Граф, вы не находите?»

Но, видимо, его сиятельство предпочитало отсутствовать в те дни, когда в доме проводились плановые технические работы, сопровождающиеся гулом  пылесосов и газонокосилки, запахами моющих средств и зычными указаниями Домоправительницы Виолетты. Лера сочла это ещё одним веским поводом посидеть тихонько в комнате, пока вооруженный тряпками и швабрами трудотряд не демобилизуется.

Дойдя до двери, Новодворская мгновенно взволновалась и сделалась  влажной в спине. Листок  бумаги, торчавший  в зазоре между дверью и косяком, почему-то вызвал трепет и ассоциации с первой смс от первого мужчины. Лера зашла в комнату, доковыляла слабеющими ногами до кровати и только тогда развернула записку.

«Клининг до 16:00. У служебного входа газель. Смена охраны  в то же время. Досматривать не будут. Доедешь до ближайшего населённого пункта. Дальше сама. Пойдёшь в ментовку - лично задушу!»

Размашистый почерк не оставил подписи. Но и так было понятно, от кого эта смс.

Глава 24

Глава 24

«Идеальный план побега!

Был бы! Вчера! Я бы, не задумываясь, побежала вперёд газели. А сейчас задумалась. Как? Оказаться в какой-то Тмутаракани, без денег, без телефона, без документов на ночь глядя? Стоит этот шоушенк свободы? Граф же сказал: отпустит. Вытрахает мозг и отпустит. А с этим можно как-то дальше жить, нежели совсем без башки, которую есть риск  потерять где-нибудь в канаве по дороге из этой жопы домой.»

Лера отложила ручку и  вздохнула. От злости и от досады. Во что она влипла? А если он не отпустит? А если она сама не захочет уходить? Она же себе этого не простит!

Она изгрызла губы до крови, шныряя из угла в угол. То бросалась писать в блокноте, то отшвыривала его и принималась рыться в шкафу в поисках одежды, в которой ее сюда привезли.

Потом утомилась и прилегла.

Проснулась Лера, когда было уже темно. То есть - поздно. Проморгалась. Убедилась, что лежит не в овраге и не на Промышленной. С глухим стоном перекатилась на спину, разрываясь между желанием зарыдать и засмеяться.

Проспала ты, Лера, свободу. Теперь ещё и холодная война с Виолеттой может стать непримиримо горячей. В какой из прошлых жизней нужно было так накосячить, чтобы в этой огребать по полной со всех сторон?

Лера постаралась унять свои нервы и, на удивление,  постепенно нежное спокойствие смягчило муки совести. То ли медитация помогла, то ли танец алмазных пылинок в лунном свете, льющимся из окна.

Над самыми кронами деревьев висел большой яркий Лунный диск, делая серебряным всё вокруг. Лера поднялась, чтобы посмотреть в окно, из которого мало что видно. Зато из холла третьего этажа можно было выйти на большой балкон, уставленный горшками с растениями, с диванчиками и гамаком. Балкон с видом на космос представлял красавицу в полный рост. Природа замерла перед ней звенящей тишиной, поэтому Лера прекрасно слышала, что внизу, на террасе у открытого бассейна находятся двое и ведут серьёзную беседу.

- Что с ремонтом? - донеслось до Леры