Полихромный ноктюрн - Ислав Доре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Андер намеревался быть ближе к сцене. Продолжая пробираться через давку, случайно заметил краем глаза других вермундов. Те не просто свободно ходили между человеческих рядов, а скользили, словно обтекали. При этом довольно часто посматривали на свои карманные часы с хитросплетенной цепочкой. Побывавший на встрече с ловчим немного обрадовался наличию общего интереса со своими сослуживцами, которые всегда виделись ему чрезмерно серьёзными.
Когда всё-таки приблизился к задуманному месту встречи со «зрелищем», неожиданно зажглись огни. Холодные искры полетели во все возможные и невозможные стороны. Люди сначала испуганно вздрогнули — потом радостно поразились. Ведь прикосновения пламенных светлячков совсем не обжигали.
Застучали бараны, и на круглую сцену вылетел хозяин «Тик-Так» одетый в разноцветный халат. На голове возвышался комично вытянутый вялый цилиндр. Летун, размахивая руками, как в пьяном угаре, произнёс: — Кто-нибудь из вас видел время? И я говорю не о стрелках часов, что без устали бродят по кругу. Что-то мне подсказывает… что нет. Хоть вы его и не видели, но оно очень важно… для всех нас. Поэтому не будем его терять, — громко икнув, сделал паузу и продолжил: — Представляю вам почти икальные, почти анатомические, почти перемены в нашем Тик-Так зрелище! Приветствуйте наших талантов, почти корифеев! — Хозяин упрыгал лягушкой, спрятался за кулисами.
На сцену вышел первый лицедей. Мужчина с двумя головами на плечах пытался решить непростой для него вопрос: какой из них ему думать и на каком боку спать. Там кружился, болезненно кривлялся, — толпа заводилась, начинала заливаться истерическим смехом на весь шатёр и округу. Снял со второй головы мятую шляпу, показал во всей красе свой уродливый нарост с рисунком в виде лица. Зрители, смеясь ещё громче, упоённо тыкали пальцами в двухголового таланта, чья физиономия с каждым мгновением искажалась всё больше, вылепливала отпечаток чувства безысходности, смешанного с неутолимой жаждой монет. Вскоре покинул сцену, далее объявился следующий корифей от мира юмора.
«Вербный люд», он с большим трудом держится на ногах, аки пьяный канатоходец только без натянутого каната. Огромный покрытый шрамами горб не позволял выпрямиться, вынуждал смотреть только вниз на свои тупоносые башмаки. Подмётки оторвались, хлюпали, будь они челюстью живого существа, можно было бы подумать — они хотят кушать. Зрители сразу же засвистели, изобразили приступы тошноты. Подобную реакцию вызвали шрамы. Считалось, таким образом, сам Все-Создатель отмечал наихудших из еретиков, мерзко надругавшихся над заветами Сахелана. Один из горожан, подавившись омерзением, плеснул на горбуна пойлом из своего стакана, уже спустя пару секунд шрамы размазались, потекли. «Вербный» с облегчение выдохнул, миновав опасный случай. Тут же рухнулна спину для того, чтобы попытаться посмешнее подняться. Ведь не бывает ничего смешнее чужого падения, верно? Судорожно замахал ногами и руками, а толпа, в свою очередь, не осталась безучастной. Хохот вырвался из глоток большинства смотревших на этот номер, находили забавным Бесполезные старания перевёрнутого жука.
После нескольких других «почти корифеев» вышла девушка. Она несла прямоугольное зеркало — всем показалось, к ней прилипло её собственное отражение. Однако вскоре разглядели нечто невероятное: никакого зеркала не было, а только пустая рама с незамысловатым узором. «Два в одном» долго пыталась подобрать подходящий к настроению наряд. Когда всё-таки выбрала, «отражение» истерично возразило, отказалось от безвкусного тряпья.
Все следующие лицедеи по очереди ступали на маленькую сцену. Быстро изображали обычные ситуации из жизни, с которыми встречается каждый. Будь то утреннее пробуждение или же приём пищи. «Зрелище Тик-Так» привлекало внимание и понравилось зрителям, но вовсе не из-за острого ума, змеиной гибкости или же хитрых иллюзий выступающих, а из-за чего-то другого.
Толпа смеялась, каждый получал свою долю удовольствия. Микгриб не поддался заразе радости, неподвижно стоял на месте. Озираясь на окружающих, выражение его лица демонстрировало подлинное непонимание. Должно быть, ему не позволяли расслабиться мысли, вызванные появлением других вермундов, один из которых шустро пробирался к чёрному выходу из шатра.
Хозяин, праздно пританцовывая, выпрыгнул на сцену голодным карасём и произнёс: — Спасибо всем вам! Спасибо за то, что обогатили… то есть… посетили наш скромный дом «Тик-Так». А теперь небольшой подарок для вашего Бургомистра, который, к сожалению, не смог придти на наш парад безудержного веселья. Но он обязательно увидит его. Прошу! — выкрикнул он, и шатёр распустился величественным цветком. Зрители восторженно захлопали, когда алые искры со свистом понеслись вверх высоко над землёй, где спустя череду мгновений загорелись яркие огни, что изображали насыщенные контуры небесных троп. Затем разлетались, чтобы закрутиться в причудливые и новые для глаз узоры. Палитра разных цветов, некоторые из которых были ранее невиданными, разлилась над Оренктоном. Такой фейерверк абсолютно точно видно из резиденции Бургомистра.
Яркое представление сыграло роль живительного водоёма, спасавшего от сухости повседневной рутины. Всё закончилось — гематома толпы начала рассасываться. Горожане возвращались к своим обычным делам, сохраняли в глазах блеск впечатлений. Память не скоро закинет этот день в кладовку забвения, особенно после такого эффектного сжигания различных пороховых составов; будь они людьми, то их таланту позавидовали бы многие из художников.
Прикупив парочку свежих, ещё горячих завитушек, посыпанных сладкой пудрой, гвардеец Андер пошёл к себе домой. Жил он в старом, но на удивление тихом, спокойном квартале. Немного прошёлся на свежем воздухе и сел в экипаж. Приказал извозчику гнать по дороге мимо усадьбы Ванригтен. В дали, за зарешеченным оконцем, вздымались тонкие струйки дыма. Тёмные краски скромно оглашали образование памятного шрама на теле города. Усадьба стала не просто меньше, а словно аккуратно сложилась как высокая карточная башня, выстроенная усидчивым архитектором. Жующий завитушку поразился тем, что вытворяют правильные бочки, которые расставили в правильных местах и обложили правильными мешками с песком. Теперь присутствие в шатре вермундов, постоянно смотревших на стрелки карманных часов, нашло своё объяснение.
Добравшись до адреса, поднялся по доживающим свой срок ступеням. Из-под шагов вырывались усталые скрипы. Отворил дверь и перешагнул порог своего дома; по крайней мере, именно так он привык называть обжитую комнатушку в западных окраинах. Внутри всё внимание, или большая его часть, сразу же притягивалось к старинному креслу. Его обтягивала трофейная шкура уже непонятно какого животного. Мелкие трещины разбегались по ней, вырисовывали узоры похожие на причудливые гримасы.
Хозяин устало развалился в кресле, а после взял со столика стакан и налил в него обжигающую горло жидкость, но заполнил не до краев, а лишь наполовину. Маленькой ложечкой, предназначенной для десерта, провёл
