Рука Фатимы - Франциска Вульф

Между тем они добрались до городских ворот. Огромная площадь была заполнена повозками, запряженными быками и лошадьми. Повсюду суетились и шумели люди, разъезжали всадники, проверяя, все ли готово, чтобы тронуться в путь. Беатриче плотнее запахнулась в доху, не зная, чего больше бояться – ледяной стужи, которая пронизывала ее до костей, или другого… Чудодейственная сила сосредоточена в этом осколке камня величиной с грецкий орех. Она держала его в кожаном мешочке, висевшем у нее на шее.

Неужели правдива легенда, что существует множество осколков глаза Фатимы и когда-нибудь в далеком будущем удастся снова собрать их воедино? И что тогда? Какой невероятной силой должен обладать этот сложенный воедино глаз! Кто будет владеть камнем и как станет использоваться его магическая сила?

Мечта о мире между мусульманами и представителями других вероисповеданий, живущими на Востоке, оказалась несбыточной. Нет, камень Фатимы не в силах что-либо изменить на этой земле!

– Вон там наши лошади, – оторвал ее Маффео от этих мыслей. – Как ты хочешь ехать – верхом или в повозке вместе с Минг либо с другими женщинами? Или предпочитаешь паланкин?

Сидеть в тесной повозке, набитой незнакомыми людьми, а возможно, и рядом с Минг – безрадостная перспектива. Побыть бы наедине со своими мыслями – ей есть о чем подумать. В паланкине она окажется одна, но при мысли о бесконечной тряске ее уже начало мутить.

– Пожалуй, верхом. А если устану, всегда могу пересесть в повозку.

Маффео кивнул и, подведя Беатриче к приземистой норовистой, шустрой рыжей кобыле, помог ей сесть в седло. Седло имело на удивление высокую заднюю луку и производило впечатление не только необычного, но и неудобного сиденья.

В таком седле боли в пояснице обеспечены… Она попыталась найти удобное положение так, чтобы лука не впивалась ей в спину.

Не успела это сделать, как раздался пронзительный свист: Он передавался по эстафете от одного всадника к другому и означал: настало время трогаться в путь. Лошади и повозки пришли в движение, образовав нескончаемую цепь длиной не менее километра. Кто в состоянии проследить, весь ли кортеж собрался в полном составе, не затерялся ли кто-нибудь в бескрайних коридорах Хрустального дворца?

Когда выехали за ворота Шангду, солнце только всходило, кроваво-красным шаром поднимаясь из-за горизонта и заливая пурпурным светом небо, где еще мерцали звезды. Беатриче смотрела вверх в надежде отыскать редчайшее созвездие в форме глаза – она увидела в нем доброе предзнаменование.

Дул ледяной ветер, пронизывающий до костей, несмотря на теплую доху и шапку. Как ей всего этого до сих пор недоставало! Беатриче похлопала кобылу по гладкой шее и, закрыв глаза, жадно вдыхала ее запах. После долгого перерыва так хорошо снова сидеть верхом на лошади…

Странное и одновременно привычное ощущение: в школьные годы она была страстной наездницей – каждую свободную минуту, все выходные дни и каникулы проводила в конюшне. Последний раз садилась на лошадь ровно шесть лет назад, когда начала работать хирургом. Но верховую езду оставила не потому, что та перестала доставлять ей удовольствие. Причиной оказались жизненные обстоятельства. В свободное время она занималась хозяйством, встречалась с друзьями или просто отсыпалась за неделю.

«Хирургия – ревнивая любовница, – сказал в своей речи перед выходом на пенсию ее бывший шеф. – Она не терпит соперниц». До сих пор Беатриче не задумывалась над смыслом этих слов. Но как метко сказано!

На новичков в медицине хирургия действовала отталкивающе. Но тот, кто серьезно увлекся ею и посвятил ей жизнь, четко понимал ее особую роль. Хирургия полностью завлекает врача в свои сети, заставляя его в конце концов благодарить судьбу за сделанный выбор.

Она вздохнула, поняв, что очень скучает по своей операционной: запаху дезинфекции, легкому шуму аппарата искусственного дыхания, прибору ЭКГ, резкому слепящему свету бестеневых ламп… Встать бы снова за операционный стол… Но когда это будет?

Ребенок еще не родился, а потом она долго не сможет работать как раньше. Неужели и впрямь придется сделать паузу на целых три года и посвятить себя только уходу за малышом: менять пеленки, варить каши и все прочее. А какая альтернатива? Таскать его в ясли, вставая ни свет ни заря, а в остальное время отдавать на попечение своим родителям?

Больничные хирурги не работают по укороченному графику. Можно, конечно, устроиться куда-нибудь еще – на полставки. Но не для того она так долго и упорно училась, чтобы вырезать вросшие ногти или удалять липомы, – нет, не к этому она стремилась. Но что остается делать?

И тут внутренний голос приказал ей: «Перестань ломать голову, ты сейчас в Средневековье!» Да, здесь нет проблемы занятости одиноких женщин-хирургов. Маффео же сказал что-то вроде: «У камня всегда свой умысел. Может быть, он забросил тебя сюда, чтобы ты не думала о своих проблемах». Но он же отметил, что эти «путешествия» длятся не более года. А год слишком короткий срок.

Снова вмешался внутренний голос: «Пока ты здесь, пользуйся моментом и наслаждайся жизнью. За это время жизнь может измениться в лучшую сторону. Никогда не теряй надежды!»

На этой оптимистической ноте Беатриче решила отпустить поводья – пусть лошадь перейдет на шаг, – и вдруг ее пронзила одна мысль. Так вот почему перестало ее тревожить странное «путешествие» – она даже забыла о доме! Поэтому же все время откладывала дальнейшие разговоры с Маффео и больше не расспрашивала его о камне. Все, что произошло с ней, – удобный предлог не думать о проблемах, которые ждут ее дома.

Вместо того чтобы позаботиться о себе, взять судьбу в свои руки, она спрятала голову в песок, предпочитая ничего не видеть, не слышать… Радуется возможности отвлечься от своих мыслей и не задумывается, сколько времени прошло, как она оказалась здесь. Должно быть, несколько недель, не меньше. И за все это время не приложить никаких усилий, чтобы постигнуть загадку камня!

Собственное открытие так ее поразило, что она чуть не столкнулась с Джинкимом – тот как изваяние сидел верхом на своем жеребце и вглядывался вдаль.

– Извините! – вскрикнула Беатриче. – Я задумалась…

Он взглянул на нее так, словно только что заметил. Тоже весь ушел в собственные мысли и явно забыл принять свой грозный вид. Удивительно, но без свирепой складки меж бровей он выглядит даже симпатичным…

– Смотри! – Он указал на запад, где в лучах утреннего солнца, как драгоценные камни в золотой оправе, поблескивали купола городских стен и башен. – Там, на горизонте, – башни Шангду.