Украденные поцелуи - Сюзанна Энок

– Совершенно верно. Когда Бонапарт снова взял Париж, мы с Ричардом были завербованы Веллингтоном как агенты. Во время войны мы большую часть времени провели в Париже и его окрестностях, стараясь отделить факты от слухов. Фис, мой дворецкий, а также мой камердинер Мартин были членами нашей группы. Ричард все еще служит в военном ведомстве, а я ушел.

– Почему?

Маркиз пожал плечами. Немного помолчав, спросил:

– Это ваш третий вопрос?

Она пристально посмотрела ему в глаза. Его лицо казалось непроницаемым, но Лилит поняла, что он в нерешительности.

– Вы не хотите отвечать на этот вопрос, не так ли?

Джек прикусил губу.

– Так это ваш третий вопрос? Я ничего вам не скажу, пока вы не ответите.

Она многое хотела о нем узнать – больше о его чувствах, чем о его прошлом. Но сейчас, в связи со смертью Уэнфорда и ужасными слухами, следовало прежде всего узнать, что за человек Джек Фаради.

– Да, я хочу узнать, почему вы ушли из военного ведомства.

Он отвернулся и вполголоса проговорил:

– Вы, конечно, знаете об этих слухах, Лил. Примите их за ответ и спросите меня о чем-нибудь другом.

– Вы сказали, что ответите на любой вопрос. Скажите, это как-то связано с той женщиной, которую, как говорят, вы убили?

Джек медленно прошелся по комнате. Затем снова повернулся к Лилит и тихо проговорил:

– Ее звали Женевьева. Женевьева Брюссей. Да, мы были любовниками. Да, я убил ее. Хотя ножом, не из пистолета. Нет, я не был пьян, и это был не несчастный случай. – Он покачал головой. – Это было сделано намеренно, а не случайно. Сожалею ли я об этом? – Джек криво усмехнулся. – Да, сожалею. И в эту минуту даже сильнее, чем прежде.

Лилит вздохнула и проговорила:

– И все же, милорд, я не думаю, что вы имеете какое-то отношение к смерти Уэнфорда.

– Благодарю вас. – Джек подошел к окну и довольно долго смотрел в сад. Наконец снова повернулся к Лилит. – Если бы Дольф захотел, он мог бы без труда замять это дело. Через несколько недель случился бы другой скандал, и все бы забыли о смерти старого герцога. Не было никакой необходимости высказывать предположение об убийстве. Обвинение пэра Англии, даже имеющего такую репутацию, как у меня, может обернуться губительными последствиями для обвинителя, если оно окажется ложным.

– Но это только слухи, – напомнила Лилит.

Маркиз пожал плечами:

– «Только слухи» тоже неприятные. Полагаю, вы это хорошо понимаете.

Лилит потупилась:

– Да, конечно…

Джек подошел к ней и, взяв ее за подбородок, заглянул ей в лицо.

– Никогда не думал, что скажу это, – пробормотал он, – но, может быть, мне следует оставить вас в покое.

– Неужели вы столь великодушны? – спросила Лилит.

– Видимо, так. И знаете, меня это даже немного беспокоит. – К тому же… видите ли, Лил, если мое предположение верно, если Дольф распустил эти слухи, чтобы подозрение пало на меня, то это означает лишь одно: он пытается отвести подозрение от себя.

– Вы думаете, Дольф Ремдейл убил своего дядю? – удивилась Лилит. – Почему же вы раньше не сказали мне об этом?

– Зато говорю сейчас. Так что будьте с ним осторожнее. Я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось.

Лилит в изумлении смотрела на стоявшего перед ней мужчину. Оказывается, этот человек был совсем не таким, каким его считали. Она провела ладонью по щеке маркиза.

– Теперь вы уже думаете о моей безопасности, милорд?

– Да, сегодня я во власти противоречий. И лишь потому, что совершенно не ожидал увидеть вас здесь, Лил. Мне кажется, я немного растерялся.

– Сомневаюсь, что вы когда-либо терялись. Я даже сомневаюсь, что вы удивились.

– Нет-нет, сегодня я действительно был удивлен, – возразил маркиз. – Впрочем, я удивляюсь при каждой встрече с вами, и…

– Помолчите… – прошептала Лилит.

В следующее мгновение она обвила руками его шею, и губы их слились в поцелуе. На сей раз поцелуй был долгим и страстным; когда же он прервался, они еще с минуту стояли молча, стояли, глядя друг другу в глаза.

– Чем я заслужил это? – прошептал наконец Джек.

– Ты забыл о третьем поцелуе.

– Правда? О, как же я глуп, как…

Она прижала палец к его губам.

– И, кроме того, мне очень нравится Джек Фаради, – прошептала Лилит и снова прижалась губами к его губам.

Она прекрасно понимала, что зашла слишком далеко, однако ничего не могла с собой поделать: ей хотелось, чтобы Джек целовал ее снова и снова. Но он в какой-то момент вдруг отстранился и осторожно подвел ее к кушетке. А потом он опять принялся целовать Лилит, и поцелуи его становились все более пылкими и опьяняющими.

Наконец Лилит заставила себя открыть глаза и, легонько оттолкнув Джека, прошептала:

– О Боже, прекрати…

Он посмотрел на нее с некоторым удивлением:

– И почему?

– О, Джек, пожалуйста, не надо! – умоляла она. – Я не могу сейчас… Я…

– Но почему? – снова спросил он.

– Я… я не знаю. – Лилит покачала головой. – Я не могу здесь оставаться, я должна идти, – добавила она и тотчас же поняла, что ей ужасно не хочется уходить.

Он провел пальцем по ее щеке и с улыбкой прошептал:

– Знаешь, в чем-то я завидую старику Уэнфорду.

– Почему же? – выдохнула она.

– У меня нет места, где бы я хотел испустить дух.

– О, перестань, Джек. Может, ты просто хочешь подразнить меня? И вообще, ты испытываешь ко мне хоть какие-то чувства? Или только забавляешься?

Он взглянул на нее с такой ухмылкой, что ей захотелось ударить его… или поцеловать.

– Это четвертый, пятый и шестой вопросы, не так ли, дорогая? Так что же мы будем делать с этим, Лил?

– Делать?.. С чем именно? – Она невольно отступила на шаг.

– С тем, что Дольф Ремдейл, возможно, убил своего дядю.

– Джек, как ты можешь?..

Он положил руки ей на плечи и вполголоса проговорил:

– Лил, ты о чем?

Лилит судорожно сглотнула.

– Ты же прекрасно меня понял. У нас нет никаких доказательств, что произошло убийство, разве не так?

Он кивнул:

– Пока еще нет. Но не беспокойся, я непременно что-нибудь придумаю.

– Нет-нет, не надо. Ничего не придумывай. Не втягивай меня в еще одну из своих игр, Джек. Моя семья не выдержала бы этого… И я тоже.

Он вздохнул:

– Что ж, я попытаюсь успокоиться на время, если ты оставишь для меня один вальс на… Кстати, когда состоится следующий бал?

– У Кремуорренов. Сегодня, – ответила Лилит. – Но неужели и тебя тоже пригласили?

Маркиз расплылся в улыбке:

– Разумеется, пригласили. Нисколько в этом не сомневаюсь. Так ты будешь танцевать со мной вальс?

«Отец придет в ярость», – подумала Лилит. И тут же ответила:

– Да, буду. Если ты пообещаешь; что больше не станешь говорить о Дольфе и об убийстве.