Украденные поцелуи - Сюзанна Энок

– По той же причине, что и все остальные, моя дорогая. Но не в моих правилах сплетничать о самом себе, так что о моих тайнах вам придется расспросить какого-нибудь старого болтуна.

– Вот как? – Лилит усмехнулась. – Вы задаете мне вопросы, но на мои вопросы отвечать не желаете? По-моему, это несправедливо, лорд Дансбери.

Он привлек ее еще ближе к себе и прошептал ей на ухо:

– Я никогда не бываю справедливым. И еще вам следует запомнить, Лилит: я никогда не проигрываю.

Лилит отстранилась от него.

– Довольно смелое заявление, милорд. Даже для такого известного игрока, как вы. Зачем вы говорите мне это?

Он тихонько рассмеялся и пробормотал:

– Говорю на всякий случай. Чтобы вы имели это в виду.

Лилит пристально взглянула на него и заметила:

– У меня и раньше не было оснований доверять вам, милорд. А ваши откровения, уж конечно, не заставили меня изменить мое мнение о вас.

– О, я в этом сомневаюсь. – Он улыбнулся. – Ведь всего лишь несколько недель назад вы даже не желали разговаривать со мной.

– Вам не следовало напоминать мне об этом.

Тут маркиз вдруг нахмурился. Лилит, проследив за его взглядом, увидела Дольфа Ремдейла, беседовавшего с ее отцом.

– Он не в трауре, – заметил Джек. – Даже без крепа на рукаве.

– Старый герцог в своем завещании запретил ему носить траур, – сказала Лилит. – Разве вы не знали?

– Нет, не знал. Очень удобно, не так ли? Полагаю, старик был не в своем уме.

– Думаю, что Уэнфорд составлял свое завещание в здравом уме, – возразила Лилит.

– Сомневаюсь, – пробормотал Джек. – Мне кажется, Уэнфорд заставил бы всю Англию надеть траур, если бы это было в его власти.

Лилит кивнула – она тоже так думала.

– Но для Дольфа это действительно очень удобно. Скажите, милорд… – Она на несколько мгновений умолкла, потом выпалила: – Вы потребовали от меня этот вальс лишь для того, чтобы унизить Дольфа Ремдейла, не так ли? Ведь если вам так нравится изводить меня, вы могли бы делать это как-то иначе.

– Изводить вас? – переспросил он, снова нахмурившись.

Тут музыка, к счастью, стихла, и они остановились. Немного помедлив, Джек повел Лилит к тете Юджинии, но девушка, резко высвободив руку, проговорила:

– Я сама найду дорогу. Благодарю вас, милорд. – Она направилась к тетушке.

– Я хочу еще раз поцеловать вас, – прошептал Джек за ее спиной.

Она вздрогнула и оглянулась, но маркиз уже направлялся к Уильяму и мистеру Прайсу. Лилит сделала над собой усилие, чтобы не остановиться. Вероятно, он пытался лишь испугать и смутить ее, но ведь и ей хотелось, чтобы он опять поцеловал ее. «Нет-нет, не следует думать о поцелуях, – сказала она себе. – Тем более о поцелуях Джека Фаради».

– Лилит! – Тетя Юджиния схватила ее за руку и подвела к стулу. – Лилит, ты соображаешь, что делаешь?

Девушка опустила глаза и, стараясь сохранить самообладание, проговорила:

– Не понимаю, о чем вы.

– Не понимаешь?! – воскликнула тетя. – Как ты могла танцевать с этим… этим человеком, ведь теперь, после смерти старого герцога, ты должна быть осмотрительнее. И тебе говорили про маркиза Дансбери… Предостерегали не один раз.

– Я просила его, чтобы он оставил в покое Уильяма, – ответила Лилит.

– Это совсем не твое дело, моя милая, – возразила Юджиния. – Репутация женщины намного уязвимее, чем репутация мужчины. Предоставь отцу заботиться об Уильяме.

Лилит кивнула:

– Да, мэм.

– И запомни, тебе следует быть особенно любезной с мистером Джиггинсом, ведь один из вальсов предназначался ему.

Лилит снова кивнула: к ним приближался Джереми Джиггинс, которому она обещала контрданс.

– Да, мэм.

Она изо всех сил старалась быть любезной с мистером Джиггинсом, а затем с Френсисом Хэннингом во время кадрили. Но при этом она то и дело поглядывала на Дансбери. Как ни странно, маркиз не ушел играть в карты, когда открылись комнаты с игральными столами, и не злоупотреблял крепкими напитками у буфета. И он больше никого не приглашал на танец. Стоя у стены, Джек Фаради внимательно наблюдал за ней. Уильям в перерывах между танцами и игрой заговаривал с ним, но Джек не покидал своего места, и Лилит постоянно чувствовала на себе его взгляд.

– Мисс Бентон, добрый вечер.

Поблагодарив Френсиса Хэннинга за танец, Лилит обернулась. Перед ней стоял Рэндольф Ремдейл. Он был в синем фраке, в кремовом жилете и с легкой улыбкой на красивом лице.

Лилит в смущении пробормотала:

– Добрый вечер, ваша светлость. – Она присела в реверансе.

– Простите мою смелость, но я хотел выразить свое восхищение вами. Это платье очень идет вам.

– Благодарю вас, ваша светлость. Вы необычайно любезны.

– Ваш отец предположил, что вы могли бы согласиться на вальс со мной, – продолжал Дольф. – Однако вместо этого я прошу вальс на балу у Кремуорренов. Это будет послезавтра. Танцевать сегодня, принимая во внимание кончину моего дяди, было бы неприлично.

Лилит кивнула и с улыбкой ответила:

– Конечно, ваша светлость. Вы правы. Дольф покосился на Дансбери и проговорил:

– Я хотел бы дать вам совет, мисс Бентон, если позволите. Говорят, что Джек Фаради преследует вас. Полагаю, это может плохо отразиться на репутации порядочной молодой леди.

Лилит нахмурилась:

– Благодарю вас, ваша светлость. Я приму это к сведению.

Дольф внимательно посмотрел на нее, но затем склонился к ее руке:

– Значит, я увижу вас у Кремуорренов?

– Да, ваша светлость.

Новый герцог Уэнфорд направился к своим приятелям, и Лилит вздохнула с облегчением. Он был довольно мил, но, к сожалению, немного скучен. Все еще улыбаясь, она повернулась, чтобы еще раз взглянуть на Джека, но он уже ушел.

С непонятным ей самой чувством разочарования Лилит подошла к Пенелопе и Мэри Фицрой – та что-то шептала на ухо подруге.

– О Боже! – ахнула Пенелопа.

– Вы о чем? – спросила Лилит.

Мэри захихикала:

– Знаешь, я только что услышала разговор… Некоторые думают, что смерть старого герцога не была случайностью. Так думает и Рэндольф.

Лилит побледнела.

– Неужели люди действительно так думают? Но почему?

– Не знаю. – Мэри в растерянности пожала плечами. Понизив голос, вновь заговорила: – Но некоторые думают, что один… распутник, о котором известно, что он ненавидит Ремдейлов, возможно, замешан в этом. И мы все знаем, о ком речь.

Да, все знали.

– У них есть доказательства? – спросила Лилит, Она была возмущена этим обвинением. Ей трудно было поверить, что маркиз Дансбери – хладнокровный убийца.

– О, я не знаю… – Мэри снова пожала плечами. – Но ты можешь представить такое? А что, если это правда? Как ты думаешь, Дансбери повесят?