Калейдоскоп - Даниэла Стил

— Тебя устраивает это время?

— Вполне.

Одно слово, а у Адама Кейна появилось такое чувство, словно он плывет по волнам. Он положил трубку.

На другой день Хилари обнаружила у себя на столе розу. Они с Адамом пообедали в «Золотом тельце». Хилари вернулась в офис только к трем часам.

— Адам, какой ужас! Я никогда не опаздывала! — Она отбросила длинные черные волосы и закатала рукава рубашки мужского покроя, которая была на ней в тот день.

Стояла теплая погода, и Хилари не хотелось приниматься за работу.

— Ты оказываешь на меня дурное влияние. Я только что получила повышение, но если так дальше пойдет, навсегда застряну на этой должности.

— Может, тогда ты согласишься выйти за меня замуж? Уедем в Нью-Джерси, нарожаем десяток сорванцов…

— Кошмарная перспектива!

Она устремила на Адама зеленые льдинки глаз, и он почувствовал, что никогда еще не испытывал ничего подобного. Эта девушка как будто бросала вызов. Чего бы он не отдал, чтобы только проникнуть за высоченную стену, которой она окружила свой внутренний мир! Но как далеко ему будет позволено зайти? Пока они осторожно кружили друг вокруг друга. Ему так много нужно было ей сказать! Она так умна, так интеллигентна!

Но и он вызывает в Хилари неизведанные чувства. Опасное сочетание! Временами она пугалась, особенно когда отношения с Адамом начинали мешать работе. Ведь он — босс ее.

В субботу он пригласил ее поужинать. Она отказалась, так же, как и от двух последующих приглашений. После этого Адам ходил с таким огорченным видом, что Хилари сжалилась и согласилась встретиться в пятницу. Они поели гамбургеров у «Кларка» и пешком прогулялись до ее новой квартиры на Пятьдесят девятой улице.

— Почему ты упорно держишь дистанцию? — с искренней печалью спросил Адам. Он сходил по ней с ума, умирал от желания сблизиться с этой женщиной.

— Не думаю, что так будет лучше. Ты все-таки мой босс.

Он с сожалением улыбнулся.

— Мне недолго им оставаться. Раз это имеет для тебя такое значение… Через пару недель меня переводят в отдел рекламы. Я только что узнал.

— И как ты к этому отнесся? — с неподдельной заботой осведомилась Хилари.

Этот перевод не был повышением, хотя и понижением тоже. На его месте она бы встревожилась. Но Адам только улыбнулся.

— Не вижу повода для беспокойства. Может, там будет интереснее. Тогда мы сможем чаще встречаться?

Конечно, это упрощало дело, но Хилари все еще не была уверена, что хочет вступить с ним в близкие отношения. Соблюдая целомудрие, не так рискуешь. Целомудрие стало для Хилари образом жизни.

Адам бережно взял ее руку.

— Я хочу быть с тобой, Хилари. Ты для меня очень много значишь.

— Адам, ты же не знаешь, кто я и что я. Мало ли кем я могу оказаться. La femme aux yeux verts, — эти слова как-то сами собой сорвались у нее с языка, и Хилари засмеялась.

— Что это значит?

— Это по-французски. — В колледже ей довелось учить французский, и Хилари была удивлена, что, оказывается, еще что-то помнит. — «Женщина с зелеными глазами».

— Ты говоришь по-французски?

Адам хотел знать о ней решительно все, но много ли было нейтральных тем, на которые она могла говорить без опаски?

— Говорила, когда была маленькой. А потом обновила свои познания в колледже.

— Может быть, его знали твои родители?

Удобный случай рассказать о Соланж… Нет, не стоит рисковать.

— Нет. Я учила его в школе.

Адам счел ответ удовлетворительным. В это время они как-то раз дошли до ее дома, и после небольшого колебания Хилари пригласила его зайти. Они послушали стереозаписи Роберты Флак, поболтали о том о сем за бутылочкой вина — так незаметно пролетело несколько часов. Около часу ночи Адам встал и грустно посмотрел на Хилари.

— Я с удовольствием провел бы с тобой ночь, но ты, кажется, к этому не готова — да, Хилари?

Она покачала головой. Трудно сказать, будет ли она вообще когда-либо «готова». С ней многие пытались сблизиться, но у самой Хилари не возникало встречного желания.

— У тебя кто-нибудь есть?

Он давно хотел задать ей этот вопрос, да все откладывал. Она опять сделала отрицательный жест и как-то странно посмотрела на Адама.

— Нет. И не было. Очень, очень давно.

— Тому есть особая причина?

— Много причин. Это сложно объяснить.

Адам снова опустился на диван.

— Почему бы не попытаться?

Хилари пожала плечами. У нее не было ни малейшего желания откровенничать. Кому какое дело? Она начала новую жизнь — в другом городе, другом мире, и незачем вытаскивать на свет прошлый ужас. В то же время она впервые за все годы ощутила потребность выговориться.

— Я не могу…

— Почему? — Адам взял обе ее руки в свои. — Ты мне не доверяешь?

— Не в этом дело. — Глаза Хилари увлажнились, ей стало нестерпимо стыдно. — Я, правда, не хочу об этом говорить.

Она поднялась и отошла к окну — гордо расправив плечи и словно бросая вызов всему миру, всем, кто надругался над ней. Сама того не подозревая, в эти минуты она была как две капли воды схожа со своей матерью.

— Хилари, — Адам подошел к ней сзади и обнял за плечи. — Почему ты такая зажатая? Я знаю, ты сильная, я видел тебя в работе. Но это — совсем другое… Не арена боевых действий.

Она опустила голову и убитым голосом ответила:

— Вся жизнь — арена боевых действий.

— Вовсе не обязательно.

Адам был так добр, так искренен! Хилари безумно завидовала простоте и ясности его жизни. Худшим, что ему довелось перенести, стал развод — потому что его жене захотелось свободы. Он не прошел, как Хилари, через ад. Даже не представляет себе ничего подобного.

— В жизни много радости, — упорствовал Адам, — если не усложнять.

— Все не так просто. Ты не знаешь моей жизни. А я не могу объяснить. Никак не могу.

— В таком случае, может, попробовать начать с чистого листа? Забыть прошлое — будто и не было?

— Может быть…

На самом деле она вовсе не была уверена, что это получится. Но ей очень захотелось попытаться. Адам почувствовал это и поцеловал ее — сначала легко, почти бесплотно, а затем — страстно. Он давно хотел Хилари — много недель, месяцев; в сущности, он влюбился в нее с первого взгляда. Он раздел ее, разделся сам и, бережно опустив девушку на кровать, начал ласкать ее. Она лежала, пассивная, отчужденная, вся во власти тайного страха. Кое-какие его действия напоминали ей Мейду и Георгину, а другие — малолетних насильников. Как преодолеть страх — даже с хорошим человеком, таким, как Адам? Он быстро заметил, что она не хочет, и отодвинулся, сгорая от страсти и ничего не понимая.