Позови меня 1 и 2 (сборник) - Ульяна Соболева

Кристина отбросила его руку и пошла за другим бокалом.

- Ибрагим, между прочим, ненавидит Берита,  – сказала она уже с кухни, зная, что он прекрасно ее слышит,  - Тот держит его в неволе уже тысячу лет. Кстати, это именно Ибрагим передал мне пленку с доказательствами невиновности твоей жены. Если хочешь знать, то с помощью суккуба ты можешь проникнуть в дом. Я лишь буду отвлекающим звеном.

Ник ухмыльнулся:

- И чего хочет взамен суккуб?

- То чего и все – свободы. Власти. Ибрагиму насточертело выполнять прихоти хозяина. Он хочет на волю. Так что, когда сдохнет Берит, это освободит Ибрагима от всех обязательств, и он уйдет на покой.

Николас с недоверием посмотрел на Кристину, которая появилась с новым бокалом:

- Слишком все просто, тебе не кажется?

Она пожала плечами:

- Все простое бывает гениальным. Ник, у нас нет другого выбора, помощь Ибрагима нам нужна, а если он предатель, значит такова наша судьба. Вот и все. Кстати, я видела эту тварь. Сегодня.

- Хамелеона? – Ник побледнел от ненависти и ярости.

- Вот именно. Красивая сучка. Хотя кто знает, может и это не ее внешность. Только я теперь хорошо ее отличаю. По глазам. У хамелеонов они оранжевые. Она затаилась как змея. Для нее я теперь враг номер один. Берит прогнал ее из своих покоев, когда привел меня домой. Кстати, он красавчик. Козел и урод моральный, но хорош.

- Он к тебе… - Ник почувствовал, как у него сжимаются кулаки.

- Нет, не приставал, он со мной очень учтив. Для него я девушка извне. Не рабыня и не служанка. Так что он ведет себя так, словно он и не демон вовсе, кстати, он даже не подозревает, что я дампир. Фэй в свое время дала мне необыкновенные духи, заглушающие запах иных существ.  Для Берита я пахну как человек. Он думает, что я не знаю кто он. Кстати, Берит считает меня очень важной птицей. Я представилась ему, как дочь нефтяного магната из Чехии…

- Дура, и дня не пройдет, как он вынюхает о тебе все. Нам нужно действовать как можно быстрее. Как ты связываешься с Ибрагимом?

- У меня есть его личный номер.

- Сегодня же я поговорю с твоим отцом. Нужно начинать действовать, пока твои отношения с демоном не зашли слишком далеко. Черт, ну и в гнусную же историю ты меня сейчас втягиваешь. Влад и Витан представления не имеют, где ты находишься…а я должен подставлять тебя Бериту!

- Еще как имеют представление – для них я отдыхаю в Таиланде. У меня даже сотовый таиландский имеется. Так что все отлично, дядя, расслабься.

 Кристина растянулась на его кровати и закрыла глаза. Ник сел на пол возле нее и облокотился о стену. Раннее утро. Затишье всего живого. Сейчас, когда беспокойство за Кристину немного утихло, Ник снова почувствовал прилив черной всепоглощающей тоски.  Одиночества. Если бы ОНА была рядом, все было бы иначе. Вся его проклятая жизнь была бы другой. Но у него был огромный кусок счастья. Точнее мизерный по меркам бессмертных. Всего два года. Он сам все разрушил, сжег, пепла не оставил. Никогда и ни с кем он не бывал так жесток, как с Марианной. Он мог быть холодным с любовницами, мог быть грубым, но жестоким – никогда. Любовь к Марианне как наваждение, подобной страсти в его жизни не было и не будет никогда. Она, как яркая комета, осветила его мрак и погасла, мерцая вдалеке манящим светом, недоступным и уже не принадлежащим ему. Он должен ее отпустить и отпустит, если останется жив после этой переделки. Он даст Марианне свободу. По законам королей братства – он имеет право развестись. Марианна заслужила свое счастье без него. Возможно, у нее появится другой мужчина, и она…О, дьявол, когда же он сможет не думать о ней без этого поглощающего чувства боли?

Ник тихо спросил Кристину:

- Как она? Когда ты видела ее в последний раз?

Племянница молчала, словно не желала говорить с Ником на эту тему.

- Все еще хочешь меня убить?

- Как я могу хотеть тебя убить после того, как увидела, что ты и так мертв? – так же тихо ответила она, - Это твое тело ходит и разговаривает, а душа и сердце мертвы, корчатся в адском пламени. Ты уже себя убил. Только одного не пойму, как у тебя рука поднялась?… Если бы меня ударили еще ладно, я та еще стерва, но она… В ней столько света, столько любви. К тебе. Как ты мог?

Ник опустил голову на руки:

- Не знаю. Наверное, я не умею любить, как она. Моя любовь другая. Черная любовь.  Наверное, я так и не смог до конца поверить в свое счастье. Мне казалось, что вот-вот что-то случится, что она меня разлюбит, встретит другого. Я всегда этого ждал и поэтому так легко поверил. Самое страшное, что тогда я хотел ее убить. Ты не поймешь того жгучего яда, который серной кислотой сжигал мне душу. Все слишком сложно. Внутри меня живет жадный зверь. Не мне – значит никому.

Кристина придвинулась к нему ближе, легла на живот, подперла подбородок кулачками.

- Если Марианна простит тебя, если захочет вернуться…

- Нет! – Ник сказал это слишком резко, даже сам вздрогнул, - Некуда возвращаться. На таком пепелище и костей не осталось. Мы слишком разные. Марианне нужен другой мужчина рядом: спокойный, любящий и ласковый. Я на подобное не способен. Я другой. Мои чувства для нее губительны. Так что не нужно даже и думать об этом.  Если вернусь, то займусь разводом. Думаю, она обрадуется, узнав, что теперь свободна.

Кристина тронула Ника за плечо:

- Ты хоронишь себя, да? Вот почему не борешься за нее? Вот так просто опустил руки?

- Глупая, ничего ты не понимаешь, мне не за что бороться. Я все решил. Так будет лучше. Для нее.

- А для тебя? Что лучше для тебя, Ник? Как ты будешь жить дальше, зная, что отпустил ее в мир других мужчин? Ты же сдохнешь от ревности, я-то тебя знаю, порой мне кажется, что из всего нашего семейства я больше всего похожа на тебя.

Ник резко встал:

- Не болтай глупости. Слишком ты еще молодая, чтобы рассуждать о моих чувствах. Позвони Ибрагиму, скажи, чтоб готовился.

Ник вышел на улицу и судорожно выдохнул воздух. Отпустить… Что будет с ним? Какая разница? Как всегда – мрак, одиночество, ему не привыкать, если в живых останется.

С этого момента моя жизнь изменилась. И она менялась каждый день, незаметно, но довольно ощутимо. Фэй не отходила от меня ни на шаг, она совершенно не давала мне побыть одной. Везде и всюду я ездила за ней. Мне даже начало это нравиться. В центр я все же вернулась. Фэй неизменно поила меня увеличенной порцией крови, и поэтому я была сыта…Точнее, ребенок был сыт. У меня начал появляться живот. Как-то вдруг сразу вылез. До этого профессор говорил, что я плохо питаюсь, а ребенок растет очень быстро и забирает у меня всю энергию. Он говорил, что я должна увеличить свой рацион до шести раз в день, иначе начнется сильное истощение. Я слушалась. Постепенно я начала привыкать к мысли, что уже не одна, и внутри меня живет другое существо. Наше общение с ребенком стало постоянным ритуалом. Я даже не заметила, как это переросло в привычку, и я начала мысленно с ним разговаривать. Он единственный, кому не нужно писать ничего на бумаге, он понимал меня с полуслова. Я даже вела с ним своеобразную игру. У нас совершенно не совпадали вкусы в еде. Я любила сладкое, он любил соленое. Я любила апельсиновый сок, а он простую газировку. Иногда я его дразнила, тогда он меня тоже наказывал. Бывало съем ему назло кусочек торта, а он вернет мне его назад. Я злюсь, мысленно его ругаю и в ответ слышу смех. Серебристый детский смех. Я не знаю, каким образом ребенок заменил мне всю вселенную. Это произошло быстро, но совершенно незаметно. Теперь я уже не представляла, как могла желать от него избавиться. Я уже не смогу без его толчков, касаний, без его теплой и такой безграничной любви. Фэй наблюдала за нами с улыбкой, иногда она тоже прикладывала руки к моему животу, и ребенок позволял ей получать его импульсы. Это было интересно и забавно. Мы все еще хранили все в тайне, я взяла клятву с Фэй, что она ничего не скажет родителям, пока я не позволю. И это время пришло. Мне захотелось, чтобы все познакомились с Самуилом. Да, я придумала ему имя. Хотя, наверное, думать пришлось недолго. Как только во мне проснулись теплые чувства к ребенку, я назвала его именно так, и ему понравилось. Не спрашивайте, откуда я знаю. Просто понравилось и все. А когда появилось имя, привязанность стала сильнее. Я даже начала просматривать журналы для молодых мам и выбирать детское приданое. Меня настолько это увлекло, что теперь я уже сама таскала Фэй по магазинам, и мы решили начать готовить детскую. Ребенок должен родиться в середине лета. По подсчетам доктора моя беременность будет длиться как у Кристины – пять месяцев. Сейчас прошло уже почти три. Профессор с Фэй еще не решили: позволят ли малышу родиться естественным  путем или сделают мне кесарево сечение. Фэй говорила, что я слишком худая для естественных родов, а профессор смеялся и говорил, что и не такие худышки рожают сами. Решили готовиться все-таки к обычным родам. Я вообще об этом не думала. Я думала лишь о том, что наконец-то хочу, чтобы мама была рядом со мной. Я соскучилась. Я была готова ее принять и отца тоже. Если начинать жизнь сначала, то нужно это делать прямо сейчас. Теперь я говорила с малышом о его бабушке и дедушке, рассказывала их историю, а он «слушал», я знаю, что слушал. А еще я придумывала ему сказки. Красивые сказки о любви с прекрасным концом. Единственный, о ком я не говорила с Сэми, это Ник. Я вообще старалась о нем не думать. Последний раз, когда у меня был приступ отчаянья, ребенок почувствовал и сжался в комочек, он не шевелился целые сутки, и я в панике разбудила Фэй, заставив найти сердцебиение малыша по УЗИ. Теперь я запрещала себе думать о Нике. Его нет. Он ушел в другую жизнь и больше к нам не вернется. Конечно, я понимала, что прячу голову в песок как страус. Несомненно, рано или поздно Ник узнает о ребенке и захочет его увидеть. Хотя, мой муж непредсказуем, кто знает, как он относится к детям? Как вообще древний вампир может относиться к ребенку? Мы с ним никогда об этом не говорили, и рядом с детьми я его не видела. Кто знает, может, этот ребенок ему не нужен, так же, как и я. Но если все-таки он придет и захочет забрать малыша - я не отдам. Это мой Сэми. Мой. Прежде всего, только мой, а Николас пусть катится ко всем чертям. Иногда я думала о том, что прошло уже больше трех месяцев с тех пор, как я у Фэй. Долгих три месяца. И за это время мой муж не сделал ни одной попытки с нами связаться, за исключением того случая, когда появился в центре. Он не просил прощения, хотя, несомненно, я бы не простила, он не пытался поговорить. Он вообще исчез. Поначалу меня это радовало, но позже, спустя время, я думала о том, что сейчас начинаю его ненавидеть. Именно сейчас, а не тогда. И ненавижу я его не за то, что он со мной сделал, а за то, что он бездушное чудовище. Эгоист и проклятый гордец. Ведь если вся семья знает, что я ни в чем не виновата, какого дьявола он даже не попытался сгладить свою вину? А ответ один – он не считает, что я того стою. Да и зачем? Теперь он свободен как ветер. Другие женщины, виски, наркотики. Кто знает, может я ему надоела еще тогда, когда все было хорошо. Ник не относится к тем мужчинам, которые хранят верность и могут спать с одной женщиной долгое время. Ник не клялся мне в этом никогда, а я боялась просить. Он предупреждал меня, что ничего обещать не может и не хочет. Так что наверняка в его доме живет Мелисса или очередная любовница. Сказать, что мне не было больно, значит солгать самой себе. Я просто гнала эти мысли в самый дальний угол и запрещала себе об этом думать. Так же как и том, как мы расстались. Когда я поняла, что все кончено, а я это почувствовала совсем недавно, начав размышлять обо всем, что между нами было раньше, я сняла обручальное кольцо. Спрятала его подальше. Все. Нужно учиться жить заново. Но жизнь очень любит преподносить мне «сюрпризы», преподнесла и в этот раз. Зачеркнув все черной и жирной линией. Я ничего не решаю. За меня уже все решили. Где и кто - я не знала.