Полночь - время колдовства - Евгений Решетов

       Каститас видя мое состояние, взяла меня за руку и подвела к горке рубинов.

       - Выбирай, - равнодушно обронила она. - Только такой, который будет удобно носить на шее. Не сильно большой, но и не маленький.

       Я жадно смотрел на камни и не видел среди них различий, если не считать размеров. Они все были огранены и сверкали в пламени, отбрасываемом факелами. Дрожащей рукой, я схватил один из них и поднес к глазам. Его переливающаяся красота заворожила меня и мою жадность.

       - Этот, - сказал я, после минутного разглядывания рубина.

       - Хороший выбор, - проговорила девушка и покинула сокровищницу.

       Я пошел за ней, дав себе зарубку на память, что еще вернусь сюда. Должен же я хоть что-то получить за тот ущерб, что нанесли мне ведьмы. Дверь в сокровищницу закрылась сама собой, отрезая меня от самого великолепного вида, что я зрел в этой жизни.

       Через несколько минут мы стояли в оружейной замка. Приведи меня Каститас сперва сюда, то я глотал бы слюни, глядя на все это великолепие, но после сокровищницы, только легкий выдох изумления вырвался из моего рта. Мечи, кинжалы, ножи - всё самой искусной работы, украшенные драгоценными металлами и каменьями. Они стоили баснословных денег. Тут же на стенах висели разнообразные щиты, луки, арбалеты и кольчуги. Тоже не уступающие своей ценностью холодному оружию. Из сундуков выглядывали фрагменты изумительных доспехов. Будь моя воля, я бы вооружился на славу. Любой король устыдился бы своего оружия, посмотрев на меня.

       Я мог долго наслаждаться подобным зрелищем, если бы ведьма не дала мне подзатыльник.

       - Ты чего? - воскликнул я.

       - Просто захотелось, - произнесла она и подошла к столу, на котором стоял небольшой сундук.

       Ведьма открыла его. Через ее плечо я увидел десяток суджере. Они отличались, только чистотой камня, из которого была выполнена рукоять, хотя все были прозрачными, но одни более, другие менее. Я уже понял смысл действий девушки и поэтому молча взял суджере с самой прозрачной рукоятью.

       Она закрыла сундук и направилась к выходу, а я не мог сдвинуться с места. Мои глаза прикипели к фантастически прекрасным лукам на стене. Они были скрыты доспехами, и с порога я не видел их, а вот теперь они раскрылись во всем своем великолепии.

       Каститас обернулась, не услышав шагов, проследила за моим взглядом, и устало проговорила:

       - Ну и где ты его будешь в казарме прятать? Не всякий граф себе может такой позволить.

       Я разочарованно вздохнул и заставил непослушные ноги вынести меня из оружейной. Мозг никак не желал им отдавать подобный приказ. Он верещал о том, что левая рука должна цапнуть вон тот лук, а правая вот этот. Я пытался вразумить его, что руки и так заняты. В одной я держал ретраитур, а в другой суджере. Мозг вроде успокоился и переключился на них. Ноги пошли быстрее покидая замок.

       Буду честен перед самим собой, деньги, драгоценности, золото не имело для меня, прям уж такого огромного значения, но сейчас я не мог оторвать взгляд от тех вещей, что презентовала мне ведьма. Даже желание отомстить ей немного размылось при взгляде, сквозь грани этого изумительного рубина.

       Мы как-то незаметно покинули замок и теперь стояли во внутреннем дворе.

       Ведьма повернулась ко мне и сказала:

       - Воткни суджере себе в ладонь и капни кровью на ретраитур.

       Я заколебался.

       - Давай уже, - поторопила она, - втыкай.

       Я прикоснулся бритвенно острым концом кинжала к ладони и нажал. Было больно, но терпимо, я даже сумел сдержать стон, а судорогу боли, скривившую губы, превратил в презрительную улыбку.

       - А теперь зажми ретраитур в ладони, - инструктировала Каститас.

       Я последовал ее словам. На мгновение меня словно током ударило. Девушка это заметила и сказала:

       - Теперь ты полноценный колдун, слабый и не обученный, но все же колдун. Запомни этот день. Можешь разжать руку, а то умрешь.

       Я быстро раскрыл ладонь. Камень упал на снег. Я поднял его не травмированной рукой.

       - Сообразил, - улыбнулась Каститас и позвала Лео.

       Грифон тут же приземлился перед нами. Веселый и довольный, с окровавленной пастью, он чуть ли не плясал перед девушкой.

       - Съел кого-то, - резюмировала ведьма и забралась на Лео.

       Я следом за ней. Грифон повернул ко мне свою башку и начал обнюхивать меня. Я тревожно замер. Как некстати будет, если он меня сейчас сожрет. Наконец Лео потерял ко мне интерес и отвернулся. Я осторожно продолжил взбираться на него.

       Усевшись позади девушки, услышал ее слова:

       - Он почувствовал, что в тебе что-то изменилось.

       Мы взлетели. Грифон заложил лихой вираж, и мы полетели в сторону Армейна.

       Во время полета девушка поведала мне суть происходящих вещей:

       - Твои голосовые связки и барабанные перепонки изменились. Теперь ты можешь говорить на антикуа лингуа и слышать голоса высших ведьм и колдунов. Ретраитур и суджере были абсолютно чистыми, пока ты не окропил их кровью. Теперь они навсегда связаны с тобой. Даже если ты умрешь, они все равно будут верны только тебе. Вопросы есть?

       - Я уже могу пользоваться колдовством? - жадно спросил я.

       - В теории да, но на практике тебе надо выучить заклинание или заклятие, и еще, для первого нужна сила ретраитура, а он у тебя пуст, а для второго источник силы.

       - А где можно взять источник силы?

       - Обычно это человеческое тело.

       - Как тот барьер в шахте? - ужаснулся я, гоня прочь эти воспоминания.

       - Именно, - равнодушно ответила ведьма. - Можно еще использовать животных, но силы они дают мало. На совсем уж простенькое заклятие хватит, но не больше.

       Мне стало муторно. Я гнал эту мысль подальше от себя, но давно уже начал понимать, что столкнусь с чем-то подобным. Кровь, смерть, страдания - это основа колдовства, уточню, практического колдовства.

       Девушка прервала мои тяжкие думы словами:

       - Учить я тебя буду по ночам. Мы с Лео будем забирать тебя в лагере, и лететь в город, в таверну - это намного ближе, чем замок, и у нас будет больше времени.

       - Рано или поздно в лагере заметят вас, а может и в городе!

       - Не заметят, - довольно сказала Каститас.

       Я хотел узнать, почему она так уверена в этом, но передумал. Были у меня кое-какие предположения, но я даже не хотел думать о них, поэтому спросил о другом: