Афон и его судьба - Владислав Маевский

Славянские же обители осуждены на вымирание: нет смены, и вековое древо молитвенного подвига должно засохнуть. Таков смысл незаконных распоряжений греческой власти, прекратившей доступ негреческих народностей на Афон: величайшие святыни православных славянских народов должны прейти в руки греков.

Недавно мы прочли в печати следующее сообщение[21]: «Нам сообщают о кончине на Афоне последнего настоятеля русской обители Св. Николая чудотворца «Белозерка» иеродиакона Иоанникия. Обитель перешла к материально обеспеченным грекам-монахам, переселившимся из Греции и купившим также и другую обитель, Св. великомученика Артемия…

Если греческое правительство не изменит своей политики и не откроет Афон для русских монахов, через несколько лет все без исключения обители перейдут за смертью старцев в руки Греческой Патриархии».

Такова поставленная задача – и этим определяется святогорская политика греческого правительства. И если – попущением церквей и правительств православных народов, а также равнодушием всего христианского и просто культурного человечества – Афон окончательно сделается греческим, то тогда он перестанет быть всеправославным и всенародным Афоном… Но все же, думается нам, до этого не дойдет и этого не допустит пробуждающееся сознание большинства негреческих православных народов.

Когда наступит активная борьба за свободу Афона, мы не знаем, но она наступит, и чем позже, тем будет ожесточеннее… Современные греки не способны быть руководителями православного мира, ибо славянство выросло в огромную религиозную силу. Правда сейчас эта сила подорвана, но все же и в настоящее время православное славянство лучше организовано и более привержено чистоте православия, чем подверженное разным течениям нового времени православие греческое. И одним из признаков упадка духа греческого православия в Элладе является его нетерпимость и узость, которые с такой силой и резкостью выявились именно в отношении Афона. Требование от негреков, желающих посвятить себя монашескому подвигу в своих же вековых монастырях на Афоне, греческого подданства является издевательством над здравым смыслом и душой верующих людей! Как можно получить это подданство, живя вне Греции?.. Этого подданства не может дать никто, кроме греческого правительства, а оно-то и не допускает негреков на Афон.

Однако тяга православных людей так велика, что чинимые препятствия все же иногда, при громадном напряжении, обходятся. Греческое правительство это знает и борется с этим явлением жестокими средствами. Но их с большим успехом греки могли бы применить к своим преступникам, а не к благочестивым единоверцам, стремящимся пробраться к святыням родным. Вместо того, чтобы радоваться притягательной силе Святой Горы Афонской, греки, случайные хранители этой вековой святыни, делают все, чтобы эту святыню отделить от верующих.

За всю вековую историю Афона свободная монашеская республика впервые подвергнута полицейскому режиму: все монахи зарегистрированы полицией, и им выданы специальные легитимации с фотографией. Средство не столько охраны порядка, сколько слежки и вымогательства. Это нарушает вековые права обителей, каноны и дисциплину, ибо таким образом в среде монашеских общин на Афоне, где так строг монашеский устав, оказываются «мирские человеки», нарушающие чин и вековой уклад жизни.

Такое кощунство никогда не допускали иноверные турки. И старые монахи на Святой Горе невольно теперь со вздохом вспоминают о днях полной веротепримости и свободы турецкой для Афона. Действительно, пребывание полицейских в форме внутри монастырей и их слежка за монахами, а равно и ревизия документов благочестивых паломников – все это нарушает общее благолепие и порядок монастырской жизни, производит гнетущее впечатление на и без того редких богомольцев и вызывает удивление иностранцев.

Но, говоря о всех этих неприятностях, мы тут же должны с радостью оговориться, что все эти оскорбительные действия исходят только от гражданских властей, от греческого правительства. Вселенская Патриархия, как равно и Элладская Церковь, в этом не принимают участия и его осуждают. Во всяком случае в результате этой деятельности греческих властей весьма выразительно и ярко обрисовывается в цифрах насильственно умерщвление негреческого монашества на Афоне. Без всяких комментариев и ярче всего говорят за себя сами эти цифры:

Таким образом, общее число монашествующей братии в негреческих обителях за последние годы упало до столь низкой цифры, что дальнейшее падение будет знаменовать не только катастрофическое угасание, но и полную гибель негреческих святынь. Особенно же пострадают русские обители. И это, по-видимому, весьма радует греков. В течение уже долгого времени маленькой Греции снятся золотые сны Византии. Она думает, что судьба огромной России решена навеки и что наследство Византии и России должно перейти к ней: Греция должна стать центром православия, не столько моральным, сколько распорядительным. Но она забывает, что авторитет создается добрыми делами и жертвенностью; насилие же, особенно характера религиозного, возбуждает только возмущение и отпор.

Греция желает быть Третьим Римом и заменить великую Россию в Вселенском Православии. Но она идет путем насилий на Афоне, вековая история которого взывает к православному миру, умоляя об освобождении Святой Горы от «опеки» Греции, которая не понимает ни значения этого святого места, ни своей скромной роли в сравнении с этим величественным памятником векового, вселенского благочестия. Еще 10–15 лет такой политики греческой власти, при равнодушии и попустительстве остального православного (и вообще христианского) мира, – и славная история русского, болгарского, сербского, румынского и грузинского монашества на Афоне будет на какой-то странице закончена.

К этому всемерно и стремится греческое правительство! Но где же Греческая Церковь! Что делает греческая иерархия? Каково ее отношение к этому величайшему насилию над свободой многовекового святого места всех православных народов – дома Пресвятой Богородицы, великой и славной Горы Афонской? Греческая Церковь сама не принимает участия в гонениях против негреческого элемента на Афоне, она их и не одобряет (имея в виду будущее). Но она безмолвствует – и этим невольно как бы благословляет дело злое, не христианское, а варварское.

Греческое правительство системой мер стремится совершенно уничтожить негреческое монашество на Афоне. Но вместе с тем оно озабочено сохранить для себя все ценности, накопленные в течение веков негреческими монастырями и доставленные из России и других православных земель, – словом, все то, что на многонародный Афон принесено, что является результатом вековых жертв всех православных народов своим монастырям и что его украшает паче всякого места на земле. Всё это греки желают сделать своим. Как нетерпеливые наследники, трепетно ждут они смерти того богатого негреческого Афона, которого права беззаконно хотят присвоить себе. Но именно греки никаких прав на славянское церковное достояние и вековые святыни на Афоне не имеют! И вот, отлично сознавая это, они нетерпеливо ждут, пока оно станет «бесхозяйственным», вымороченным, и тогда они легко им завладеют.

Греки отлично знают, что притока пожертвований у славянских (особенно русских) обителей теперь почти нет. И вот, под видом охраны афонской старины и в прямое нарушение свободы монашеских общин греческое правительство запретило негреческим монастырям вывозить с Афона изделия монашеского труда: иконы, облачения, иконостасы, богослужебные книги и проч. Обедневшие, разоренные временем и жестокими правительственными мерами малые славянские обители вынуждены были на неотложные нужды совершать займы у тех же греков, входить к ним в долги. А на покрытие этих долгов существовал только один источник – движимое имущество, т. к. недвижимое (имения вне Афона) «демократическое» греческое правительство давно уже экспроприировало! И вот, на это движимое имущество греки теперь тоже наложили незаконное запрещение. Сначала запретили продажу и вывоз современной утвари и облачений, которых на Афоне много и которые никакой исторической ценности не представляют, но являются веками накопленным богатством. А накоплено оно не греческими, а исключительно славянскими трудами и добровольными жертвами многих поколений благочестивых людей.

С 1938 года вывоз богослужебных книг и других предметов нового времени, имеющих только рыночную ценность, был запрещен. Торгашеский дух сказался в полной мере: ничего не разрешать славянам для спасения своих обителей, ибо недалек (по мнению греков!) тот вожделенный час, когда все эти ценности – живое свидетельство благочестия славянских народов – перейдет в житницы греков, т. е. тех, кто не сеял, но желает собрать жатву.