Последний адмирал Заграты - Вадим Панов

Одной из немногих комнат, где строителям удалось избавиться от бойниц, расширив их до размеров нормальных окон, была главная гостиная второго этажа, из которой теперь открывался замечательный вид на Парковую улицу. Узенькую, мощенную булыжником, зато настоящую — альбургскую. Улицу, по которой когда-то ходил сам Альстер, первый король Заграты, ставший впоследствии святым ее покровителем. Тихая и спокойная, она тянулась до самого Шутливого парка. По утрам по ней пробегали молочники, за ними почтальоны, за ними — отправившиеся на рынок хозяйки и… и всё. Иногда проезжали коляски. Иногда спешили по своим делам случайные прохожие. Иногда проносилась стайка мальчишек.

Лилиан любила наблюдать за неспешной жизнью улицы. Если выпадала свободная минутка, девушка усаживалась в кресло с кружкой чая или кофе и, не отрываясь, смотрела в окно. В эти мгновения она представляла себя маленькой, все еще живущей в родительском доме, и ей казалось, что в комнату вот-вот войдет отец. В эти мгновения Лилиан была совершенно беззащитна, но только потому, что оставалась наедине с собой. А она сама была единственным в Герметиконе человеком, которому Лилиан безоговорочно доверяла.

Она сама и… может быть, еще…

С улицы Каменщиков свернула коляска, медленно подъехала и остановилась у ворот. Возница заученно слез с козел и снял кепку. Его лошадка, похоже, тоже прониклась важностью момента и встала «смирно».

Помпилио.

Лилиан улыбнулась.

Верный Валентин помог хозяину выбраться из коляски, снял с его плеча пылинку и подал роскошный букет ало-фиолетовых лилий. Лилии для Лилиан. Салонные красавчики томно заметили бы, что это пошло, однако Помпилио всегда плевал на стилистические выверты. Он называл Лилиан загратийским цветком и всегда привозил ей самые лучшие и самые редкие лилии сорта «Мецца» — крупные, бархатистые, остро пахнущие.

«Интересно, где он их раздобыл?»

Валентин подошел к калитке и постучал в молоток — даже это действие Помпилио поручил слуге, оставшись ждать результата за его спиной. Возница продолжал мять кепку, застывшая лошадь по-уставному таращилась вдаль. Лилиан улыбнулась — настоящий адиген, — и отправилась встречать гостя.

С тех пор как были открыты Вечные Дыры, люди разучились жить в одном мире. Технические достижения и публичные события, научные открытия и даже войны — всё подвергалось сравнению с происходящим на другом конце Вселенной. А как там у них? Неужели лучше? Или все-таки они от нас отстают? Отстают? Замечательно! В следующий раз постараемся удивить их еще больше!

И постепенно, так уж сложилось, в каждом мире появилось нечто свое, особенное, отличающее его от остальных. Где лучшие заводы? На Галане. Где самые надежные банки? На Верзи. Где лучшие карнавалы? Конечно же, на Андане!

Все обитатели Герметикона знали, что только в Ожерелье, в старых мирах, где правили чистокровные, ведущие свои родословные чуть ли не от Добрых Праведников, адигены, умели устраивать настоящие карнавалы. И все обитатели Герметикона мечтали на них попасть. Однако котировались празднества не одинаково. Галану игнорировали, поскольку адигенов на ней не осталось, а бароны понятия не имели об утонченности, предпочитая заменять пышность вопиющей купеческой роскошью. Заносчивые лингийцы не вызывали особенной симпатии, поскольку по-настоящему дружелюбно они относились лишь к гостям из Союза, считая остальных глухими провинциалами. Верзийцы числились слишком серьезными, тинигерийцы не отличались оригинальностью, частенько использовали в своих праздниках чужие и уже устаревшие идеи, а каатианцы традиционно экономили на веселье. Зато праздники Анданы славились на весь Герметикон.

Три года назад Лилиан оказалась на первом в своей жизни карнавале и сразу — на Празднике Всех Даров, на знаменитой неделе потрясающих развлечений, в которые с головой погружалась столица Анданы. Юная Лилиан не стала королевой: когда на праздник съезжаются несколько тысяч красавиц, выбрать из них лучшую непросто, и никто этим не занимался, однако девушка произвела впечатление. Лилиан заметили, и отец — тогда он еще был жив — раздувался от гордости. Его постоянно окружали опытные свахи, предлагали партии, но… но не головокружительные, а просто хорошие, вполне подходящие для скромной, не очень родовитой девушки из скромного, не очень богатого мира. Впрочем, тогда Лилиан не забивала себе голову подобной ерундой. Ей казалось, что мир у ее ног и она способна получить всё, что захочет. А захотела она лысого, кажущегося толстым лингийца — умного, дерзкого на язык и превосходного танцора. Мессера Помпилио из рода Кахлес захотела юная Лилиан. Холостяка, на которого заглядывались все незамужние девицы — породниться с Кахлесами означало обеспечить будущее не только себе, но и всему роду.

На том празднике Помпилио ни на секунду не оставался один, его постоянно окружали красивейшие адигены, или свахи, или тетушки, жаждущие выгодно пристроить племянниц, или молодые дворяне, жаждущие подружиться с представителем древнего рода и представить его своим сестрам. Другими словами, лысая голова Помпилио шла кругом, но Лилиан захотела. И лингиец, как ни странно, обратил на юную провинциалку внимание.

— У тебя новое хобби — открывать двери?

Он задал вопрос, лишь оказавшись в доме. Увидев девушку у калитки, удивления не выказал, с достоинством поздоровался, так, словно адигены всегда исполняли обязанности слуг, и прошел внутрь. И уж тем более не проявил эмоций Валентин, на чьем непроницаемом лице не дрогнул ни один мускул. Однако Лилиан знала, что слуга потрясен столь вопиющим нарушением этикета. Что же касается Помпилио…

— Посуду мыть не пробовала?

— Сегодня я отпустила слуг.

— Даже горничную?

— Никогда не забуду, как ты пытался соблазнить одну из них.

— Гм… а разве это считается?

— Ты невыносим.

— Спасибо.

Дурманящий аромат огромных лилий быстро окутал каминный зал. Лилиан поставила букет в заранее приготовленную вазу и улыбнулась:

— Как всегда, мои любимые.

— Ты любишь розы. — Помпилио обнаружил поднос с вином и бокалами и занялся бутылкой.

— За обедом мы выяснили, что ты всё помнишь.

— Да… Но я люблю дарить тебе лилии. Это твои цветы.

— Это мое имя, — уточнила девушка.

— Это твои цветы, — твердо повторил Помпилио. — Красивые и гордые.

— У розы есть шипы.

— Оружие выставляют напоказ от неуверенности.

Лилиан улыбнулась и приняла бокал с вином.

— Твое здоровье, Помпилио.

— Твое здоровье, Лилиан.