Дочь Лебедя - Джоанна Бак

Алексис посмотрел по направлению гостиной.

— Я принес ее для Джекоба, но эта книга не для развлечения, — подчеркнул он.

— У меня кризис, и я хотела бы кое-что спросить, — сказала я.

Мишель перестал есть салат и посмотрел на меня. Отец меня не слышал.

— Я сначала займусь с Джекобом, а потом с тобой, — сказал Алексис. У него был добрый голос, он спросил:

— Как там поживает Андре?

— У него все хорошо, он работает все лучше и лучше.

— Я рад, — заметил Алексис. — Передай ему привет, когда увидишь.

Отец сказал, что уже заказал билеты в Венецию.

— Мы уезжаем во вторник, ты едешь или нет? Я сказал агенту, чтобы он забронировал тебе место, но мне нужно знать точно.

Если бы я верила Феликсу, мне не следовало бы ехать.

Если я верю Сильви, то мне лучше поехать с отцом и Мишелем.

— Я не могу ехать, у меня другие планы, — ответила я.

Мы ели вкусный салат и пили коктейли, приготовленные Алексисом. Они все ходили смотреть пьесу, которая продолжалась семь часов, и обсуждали ее, пока я немного отвлеклась. Мишель пригласил меня с собой в Лувр, чтобы посмотреть там что-то интересное, но я отказалась. Отец дал мне книгу по новому искусству, и я осталась в саду, пока он пошел в комнату с Алексисом. Я разглядывала репродукции, сплошь состоящие из завитков и ломаных линий, и ждала. Было так интересно знать, что у отца также были сомнения, и он тоже советовался с «И Чинг».

Из окна до меня доносились их голоса, но нельзя было разобрать ни слова. Когда они закончили, то позвали меня.

— Я оставляю вас вдвоем, — сказал отец и ушел.

Алексис предложил мне сесть рядом с ним на диване. Когда я уже начала садиться, он сказал:

— Нет, сядь подальше.

Между нами была большая подушка. Он перекатывал три китайские монеты на своей ладони.

— Помни, — сказал он. — Ты можешь задать только один вопрос. И ты должна быть абсолютно откровенна.

Откровенна… Как Андре? Как Феликс? Откровенна и честна?! И вдруг до меня дошло — если Алексис знал Андре, то он знал и Феликса.

— Так что у тебя за вопрос? — спросил Алексис.

— Я должна сказать его вам?

— Обычно вопрос пишут на листочке бумаги, — сказал он так, как будто объяснял что-то кому-то страшно тупому. А я и была такой.

Он пододвинул ко мне большой блокнот. Сверху было что-то написано, но это был не почерк отца, и я не могла ничего разобрать. Посреди страницы была нарисована аккуратная кучка палочек. Они были похожи на подъемник, застрявший между этажами. Я наклонилась ниже, чтобы лучше рассмотреть их. Алексис вырвал эту страницу, скомкал ее, выбросил в корзину для мусора и подал мне ручку.

— Мне нужно написать вопрос? — спросила я. Напишу: «Любит ли меня Феликс?» — и он все увидит.

— Ты можешь задать только один вопрос, — повторил Алексис.

Я подумала — они могли все давно знать. Алексис знал все. Они, наверно, смеялись надо мной, и даже мой отец.

— Глупышка, ты уронила ручку на пол. Быстро подними ее, — сказал Алексис. — Надеюсь, что на ковре не останется пятна, а то она подтекает.

— Только один вопрос? — спросила я, держа ручку в руке.

— Единственный вопрос: «Каковы мои дела сейчас и как я должна себя вести?»

— И все?

Он строго посмотрел на меня.

— Это самое главное, так как необходимо знать, что происходит с тобой.

Я послушно написала: «Каковы мои дела сейчас и как я должна себя вести?»

Алексис передал мне монетки.

— Бросай их шесть раз и сконцентрируйся, — сказал он.

Когда я бросила в первый раз, монеты свалились с туго натянутого шелка обивки и оказались на полу. Алексис вздохнул.

— Меньше энтузиазма и больше концентрации.

— Они действительно скажут мне правду? — спросила его я.

Он опять раздраженно вздохнул.

— Конечно, они все скажут, если только ты все сделаешь правильно. Давай, бросай еще раз. И бросай как следует!

— Что хотел узнать отец? — спросила я, держа монетки в руке.

— Это не твое дело, — ответил Алексис. — Бросай же, наконец!

Я бросила монеты, и он прочертил палочки в блокноте. Мой рисунок был больше похож на собор Парижской Богоматери и на мост. Он взял книгу и нашел нужную для меня страницу. Там был заголовок: «Девушка, собирающаяся замуж». Я так обрадовалась! Алексис покачал головой.

— Ты думаешь, что это означает одно, а на самом деле это совершенно другое.

— Отец хочет, чтобы я вышла замуж, — сказала ему я.

— Но это совсем не то, что говорит книга. Слушай. — И он прочитал: — Девушка, собирающаяся замуж. Все, что предпринимается, приносит несчастье, и ничто не развивается и не связано с будущим.

Он продолжил чтение:

— Девушка, которую взяли в семью, но не как старшую жену, должна вести себя очень осторожно и сдержанно. Она не должна стараться заменить хозяйку дома, так как это вызывает беспорядок и ведет к разрыву отношений.

Он сделал паузу. Мне раньше никогда не нравился Алексис, но сейчас мне показалось, что он самый мудрый и добрый человек на свете.

После паузы он продолжил чтение.

— Отношения, базирующиеся на личной приязни, в конце концов, зависят только от такта и сдержанности.

— Мне следует быть тактичной и сдержанной? — спросила я Алексиса.

— Пока еще неизвестно, — сказал он, придвигая поближе книгу, и поднял указательный палец вверх.

— Главный человек понимает происходящее в свете вечности и конца.

— Какого конца?

— Это значит, что тебе твердо следует знать что ты хочешь, — сказал Алексис и продолжал читать.

— Шесть на третьем месте.

— Чего шесть?

— То, что ты бросала, шесть. Не обращай внимания, просто слушай меня. Девушка, собирающаяся замуж, — рабыня! Она выходит замуж как любовница, конкубинка.

Я взяла сигарету из серебряной коробочки на столе. Я не могла понять ни слова, но мне не хотелось, чтобы Алексис знал, что я не поняла ни слова и поэтому я пробормотала, зажигая сигарету:

— У-гу!

— Вот разъяснение, — заметил Алексис, и прочитал:

— «Это показывает положение человека, который жаждет радостей, которых он не может достичь обычным путем и поэтому попадает в ситуацию, которая совершенно не соответствует его чувству собственного достоинства». К этому уже нельзя добавить ни предупреждение, ни какое-то иное суждение. Здесь описана ситуация, из которой можно извлечь некоторый урок.

— Какой урок?.. — спросила его я как можно небрежнее.

Алексис осторожно положил книгу на кофейный столик рядом с головой Будды. Он мягко коснулся его щеки.

— Я забыл, — ответил он и снова взял в руки книгу, перелистал ее до заложенной страницы, и просмотрел другое предсказание. Он прочитал его, ничего не объяснив мне, а потом сказал: