Дочь Лебедя - Джоанна Бак

— Где ты был? — спрашивал мой отец.

Я также услышала, как кто-то перевел дыхание на другом конце линии. Я похолодела. Я понимала, что не следует слушать, но знала, что все равно буду это делать. И мой отец знал об этом, потому что я услышала:

— Флоренс, это ты взяла трубку? Пожалуйста, подожди, пока я не закончу разговор.

— О, — сказала я, надеясь услышать другой голос.

— Положи трубку! — приказал отец.

— Извини, — сказала я и положила трубку.

Но это не его номер. Какая глупость! Я посмотрела на измазанный клочок бумаги и снова положила его в карман. Ни в чем нельзя быть уверенной. Отец вошел в комнату.

— Клянусь, я не подслушивала.

Он выглядел таким усталым, гораздо более усталым, чем когда он встал с постели.

— Хорошо, а то я ненавижу шпионов.

— И я тоже! — добавила я и даже собралась рассказать ему об Андре. Но тогда мне нужно было рассказать ему все, а я не могла это сделать, не была еще к этому готова.

Он взял свой халат с кресла и надел его. Казалось, он собирался провести весь день дома, лежа на диване. Он снова снял халат и поплелся в ванную. Я слышала, как он пустил воду. Отец вдруг вышел и спросил:

— Разве ты не ходишь на работу, где тебе платят?

Я не двинулась с постели.

— Я тебя не выгоняю, но, по-моему, тебе пора идти.

Я накрылась покрывалом. Он взял трубку.

— Послушай, позвони им и скажи, что у тебя заболел отец, что ты меня навестишь, а потом придешь на работу. Мне нужно идти в магазин.

Мне ответил Андре неожиданно вежливым голосом:

— А, Флоренс, — приветствовал он меня.

— Мой отец заболел, и мне пришлось зайти к нему, — сказала я. — Семейные дела. — Вот тебе, гнусный червяк!

— Джекоб заболел? Пожалуйста, передай ему мои наилучшие пожелания. Я надеюсь, что ему станет лучше, — говорил Андре, и я подумала: вот дерьмо, эти люди хорошо понимают друг друга. Было что-то неприятное, когда я слышала, как он произносил имя моего отца. Я уверила его, что с отцом все в порядке, просто он немного отравился.

— Твоя подруга Сильви уже звонила четыре раза, — сказал Андре. — Может, тебе стоит позвонить ей. Мы начнем работу в одиннадцать.

Я попыталась дозвониться Сильви, у Марка никто не отвечал. Я нашла ее у матери.

— Слава Богу, — сказала она, услышав мой голос. — Мне нужно поговорить с тобой. Со мной случилось нечто!

Я сказала ей, что я у отца.

— Он немного отравился, ничего серьезного.

Она не стала меня расспрашивать о нем, она просто повторила:

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Я сейчас не могу, я и так уже опоздала на работу.

Разговоров с Сильвией мне хватит на целые сутки.

— Я не могу ждать, — сказала она. — Я уезжаю в понедельник. Мне нужно увидеть тебя сегодня!

Я начала взвешивать свои силы и чувствовала себя уверенной и сильной. Наверно, мне так нужно вести себя с Феликсом. Сказать «нет!» и слушать, как он будет умолять меня вернуться.

— Нет, Сильви! — сказала я, это было начало моей проверки новой уверенности. — Не сегодня! — И повесила трубку.

Мой отец вышел из ванной и открыл стенной шкаф. Я стояла позади него, когда он смотрел на свои костюмы в зеленых и коричневых тонах. Пиджаки от Хэрриса из бледно-синего твида. Он одевался как для дождливого дня в болотах Шотландии. Кроме свитеров — оранжевых, красных, ярко-желтых и лиловых.

— Как дела у Сильви? — спросил он.

— Я ее обожаю, но что-то есть в ней странное. Каждый раз, когда я ее вижу, случается что-то неприятное. Как будто она приносит мне неудачу.

— Приятная девочка, — заметил отец, беря в руки твидовый пиджак цвета овсянки. — Ее мать — просто ужас, но Сильви весьма мила!

Он так много говорил, что меня явно не слушал и не слышал. Я взяла сумку и расцеловала его.

— Придешь сегодня на ужин? — спросил отец. Я ответила, что не могу. Мне нужно было идти домой и ждать Феликса.

Я старалась не наступить на трещинки в асфальте по дороге к автобусу. Когда освободилось место, я похлопала по нему ладонью, прежде чем сесть, чтобы уничтожить ауру того, кто сидел там передо мной. Я старалась услышать внутренний голос. Мне показалось, что он сказал: «Просто делай все правильно». Но совет был таким обычным, хотя и правильным, что я поняла, что то был не голос. Это больше походило на здравый смысл. Но основная проблема заключалась в том, что значит «правильно»? У дверей студии я пять раз постучала по ручке, прежде чем отворить дверь. Андре улыбнулся мне в первый раз в жизни. «Ты все делаешь правильно», — сказала я себе.

— Ты разговаривала с Сильви? — спросил он.

— Да, да, — ответила я. Он загораживал мне дорогу, его брови были подняты, как это делал Делаборд, на лице сияла ухмылка.

— Что тебе нужно, Андре? — спросила я.

Он выдержал паузу.

— Ты передала привет Джекобу?

В центре площадки висела гипсовая луна, примерно метра два высотой. Она была коричневой, как шоколадный трюфель. Делаборд указывал, какие нужно смешивать краски.

— Беловатый оттенок, бледный, зелено-бежевый, почти белый, — приказывал он.

Андре стоял позади него и поддакивал.

— Да, да, — говорил он. Делаборд передал ему банку с краской.

— Быстрее!

Андре взобрался на лестницу и начал красить.

Я пробралась к телефону.

— Роза, — шептала я. — Мне просто необходимо увидеть вас. Сегодня. Когда я смогу прийти?

— Что происходит со звездами? Вы, девушки, сегодня все посходили с ума. Только что звонила Сильви Амбелик, и она будет у меня в полдень, — ответила Роза. — Это было единственное свободное время у меня. А потом целый день у меня будут клиенты. Мне просто некогда принять вас. Если бы Сильви не позвонила, тогда вы смогли бы прийти ко мне. В чем дело?

— Мне кажется, что случилось что-то страшное, но я не уверена, в чем дело.

— Вы слишком чувствительны. Я уверена, что все в порядке. Он что, не появился вчера?

— Нет.

— Тогда вы обязательно увидите его сегодня. Я смотрю на ваши карты — сегодня будут новости. Что бы ни случилось, не затевайте скандала…

Мы много работали в этот день, несмотря на проблемы с цветом луны. Приходили модели, и я наносила грим на их лица, чтобы они были лунного цвета. Делаборд и Андре развернули луну, чтобы была видна только одна, вновь покрашенная сторона. Андре вышел, чтобы принести ленч. Он так лукаво мне улыбался, что я не притронулась к бутерброду из боязни, что подавлюсь им. В четыре я сказала, что мне нужно купить кончившуюся основу для грима, зашла в кондитерскую, выпила шоколад и съела булочку. Я шла очень осторожно, выбирала правильную сторону улицы, начинала каждый шаг с левой ноги, переходила улицу только между синими и белыми машинами, никогда не проходила между двумя красными и т. д. Когда я вернулась, то увидела в студии Сильви. Чтобы стать незаметной, она прижалась к двери.