Множественные убийства: природа и причины - Юрий Миранович Антонян

Как показали результаты обследования некрофильских множественных убийц, их виртуальные состояния (они были не у каждого преступника) заключались не просто и не только в уходе от актуальной реальности, но и в перемещении в иную плоскость. В последней они ощущали себя иначе, чем обычно, но как именно, не могли пояснить. Жертвы тоже принимали иной облик, чем были в действительности или какими они представали до конфликта; нередко им приписывались качества, которыми обладал сам преступник, но ощущал их неприемлемыми для себя, а поэтому переносил на других.

Более ярко создание виртуальной реальности наблюдается среди лиц с пограничными психическими расстройствами и особенно у душевно больных. Так, Джумагалиев, признанный невменяемым, убивал женщин и частично съедал их. Женщин выбирал произвольно, но всех считал развратными; после ряда совершенных им убийств почувствовал, что мир изменился к лучшему, очистился и к нему, Джумагалиеву, люди стали испытывать благодарность. Все это обоснованно можно представить себе в качестве бреда психически больного — это так и есть, но ведь и бред представляет собой частный случай производства виртуальной продукции. Бред-виртуал имеет стимулирующее значение: тот же Джумагалиев, для того чтобы мир стал еще лучше, продолжал убивать.

Принадлежат ли психические состояния некрофильских убийц к числу известных, но необычных состояний сознания, например среди шаманов? О последних С. Гроф пишет, что карьера многих шаманов начиналась с драматических эпизодов измененного состояния сознания, которые традиционная западная психиатрия считает проявлением серьезных психических заболеваний. К таким эпизодам относятся видения, путешествия в потусторонний мир, нападения демонов, нечеловеческие мучения и тяжелые испытания, за этим последовательно наступает умирание и вторичное рождение, причем все события происходят на небесах. В таком состоянии будущий шаман может испытывать широкий спектр экстремальных эмоций и вести себя самым странным образом[56]. Некоторые из подобных переживаний некрофильские убийцы испытывают: путешествия в потусторонний мир, нападения демонов (которых они называют «Сатаной», «Оно» и др.), тяжелые мучения, как, впрочем, и многие из тех, у кого имеются расстройства психической деятельности.

Однако интересующие нас лица не переживают умирания, напротив, они заставляют умирать других, причем в силу полного отсутствия эмпатии совсем не сопереживают убиваемому или убиваемым. Но нельзя забывать, что многие такие убийцы во время совершения самого преступления часто впадают в экстатическое состояние, сродни шаманскому, а вслед за этим испытывают приятное расслабление и разрядку, что, тем не менее, нельзя полностью отождествлять с новым рождением, хотя нечто неуловимо общее здесь можно констатировать. Так, в качестве очень осторожной гипотезы можно допустить, что, наблюдая смерть другого, некрофильский убийца психологически умирает сам, а потом воскрешает. Особенно это заметно в случае экстатического убийства: проявление экстаза вызывает не только мощное спонтанное освобождение физической энергии в теле, как полагает Дж. Корнфильд, но и очень большое расходование физических и психических сил, что вызывает значительное и резкое ослабление всего организма убийцы. Именно поэтому они после такого поступка обычно подолгу спят.

Экстатическое состояние представляет собой нечто среднее между бодрствованием и сном с явным помрачением сознания и потерей четкости ощущения реальности. Вывод о таком состоянии я сделал, выслушав и оценив подробный рассказ о содеянном Фукалова. Во время совершения убийств он был практически трезв, однако не смог вспомнить некоторые из очень важных обстоятельств, отдельные из совершенных им убийств. Он никак не смог объяснить, почему он убил столько людей, не имевших никакого отношения к конфликту.

До экстатического состояния можно довести себя разными путями, например длительным постом, однако в моей практике не было ни одного случая, чтобы некрофильский преступник вызвал в себе экстаз специально для того, чтобы совершить убийство. Это, конечно, не исключает того, что подобное возможно в качестве психологической предпосылки некрофильского убийства. Вероятно, уход в экстатическое измерение является одним из субактивных бессознательных смыслов совершения некрофильских убийств. Наличие экстатических состояний вовсе не означает отрицания того, что особые состояния некрофильских убийц представляют собой виртуальные реальности с их порожденностью, актуальностью, автономностью и интерактивностью. В этой связи интересно отмстить, что экстатические состояния могут быть различного уровня, каждый из которых способен порождать виртуальную реальность, выступая в этом случае в качестве константны.

Экстатические состояния неоднократно привлекали к себе внимание юристов, криминологов и психологов, причем такие состояния иногда описывались как аффективные. Чаше всего аффектами называли особые эмоциональные переживания, внезапно возникшее сильное душевное волнение. Известный правовед Т. Г. Шавгулидзе писал, что они возникают при наличии особо интенсивного чувства и являются критической точкой переживания. Д. Н. Узнадзе отмечал, что сильное впечатление вызывает бурную реакцию, которая благодаря высокой интенсивности овладевает всей душевной жизнью индивида. Актуальное содержание сознательности почти исчезает, иногда субъект даже теряет сознание и появляется какая-то пустота. Вслед за этим вскоре следует бурное течение представлений, которые всецело соответствуют содержанию аффекта: то, что несовместимо с ним, изгоняется из сознания. Пока аффект существует, на течении всех представлений лежит его печать, он господствует над ними[57]. Сходные мысли об аффекте высказывал С. Л. Рубинштейн: «Аффективное состояние выражается в заторможенности сознательной деятельности. В состоянии аффекта человек «теряет голову». Поэтому в аффективном действии в той или иной мере может быть нарушен сознательный контроль в выборе действия. Действие в состоянии аффекта вырывается у человека, а не вполне регулируется им… Аффективный характер приобретают но преимуществу эмоциональные процессы, имеющие максимально личностный, минимально опредмеченный характер»[58].

Последнее утверждение — по поводу минимального опредмеченного характера влечений — вызывает серьезное возражение: практически во всех случаях проанализированных мною аффективных состояний предмет соответствующих переживаний был ярко, иногда даже слишком ярко выражен.

Аффекты принято делить на интенсивные и сверхинтенсивные. Первые называются также физиологическими, вторые — патологическими. Под патологическим аффектом понимается кратковременное, сверхинтенсивное переживание, достигающее степени психологического состоянии, при котором наступают полное помрачение сознания и парализация воли. При патологическом аффекте лицо, совершившее общественно опасное деяние, признается невменяемым. В юридической практике аффективные состояния чаще сводятся к аффекту гнева, который обычно вызывается сверхсильными конфликтными ситуациями, когда объектом гнева в основном выступает человек, «виновный» в создании конфликта. По мнению Т. Г. Шавгулидзе, при аффекте гнева поведение протекает под влиянием актуальной потребности мести и его отдельные этапы (подготовительный, взрыв, заключительный) протекают как будто сами собой. Преступное поведение при аффекте гнева направляется установкой, соответствующей актуальной ситуации. Именно эта установка направляет хотя и неосознанное. но целесообразное поведение субъекта[59].

По мнению Ф. С. Сафуанова, на сегодняшний день в судебной психологии выявлены и описаны следующие эмоциональные состояния:

1. Классический