Мандаринка на Новый год - Дарья Александровна Волкова

– Не наговаривай на моего мужа, Глеб, – немного нервно усмехается Вера Владимировна. – Такое было с ним всего один раз. И у него был повод!

– Ну, может, и был, – невозмутимо соглашается Глеб Николаевич. – Если бы у меня три девки зараз родились – я бы, наверное, кинулся верёвку и мыло искать. Что же вы, дети, как сговорились, а? – Это обратился к сидящим на разных концах дивана Нику и Любе. – Одна в обмороки падает, другой супермена изображает: летает по воздуху и автобусные остановки крушит.

– Ужас! – выдыхает Вера Владимировна. – Вот Стас периодически начинает жаловаться, что я ему сына так и не родила. Расскажу ему, что мальчишки вытворяют! Ох, Коля, Коля… Что ж ты делаешь-то? Зачем так гонять? А мать там теперь с ума сходит.

– Вот тут я категорически не согласен! – Глеб Николаевич возвращается в кресло за столом. – Любовь Станиславовна, до конца всё выпей, я контролирую! Это терапевтическая доза. Так это я к чему? У меня уже служивые были, картину прояснили. Колька не виноват.

– Да! – наконец-то подаёт голос Ник. – Я на зелёный ехал!

– Истину отрок глаголет. Урод какой-то на красный летел, пьяный там или просто дурак – пока неясно. Но поддел Кольку под заднее колесо.

– Я заметил его, да тормозить смысла не было. Наоборот, газу выжал, думал проскочу перед ним, успею. Не успел.

– Не успел, – соглашается Глеб Николаевич. – Со слов очевидцев, летел метров пять, обрушил скамейку и часть остановки автобусной. Вообще, удачно влетел.

Вера Владимировна потрясённо качает головой.

– Нет, ну а что? Скамейка удар смягчила, люди ему не подвернулись. Так что Колька молодец.

– Молодец?

– Конечно, молодец, – невозмутимо кивает Глеб Николаевич. – Среагировал, действовал правильно. Опять же, шлем на нём был – башка целая, лёгкий сотряс не в счёт. Куртка специальная у него, что тоже немаловажно: кожа толстая, усиления, вставки защитные – всё это сыграло свою роль, руки и ребра целы.

– А нога?

– А что нога? Перелом закрытый и с небольшим смещением. Рентген, репозиция – всё честь по чести сделали. До свадьбы заживёт.

Мать Любы вытащила из сумочки телефон.

– Надо Юле позвонить.

– Так это Юлия Юрьевна всех переполошила? Вот же… Скажи мне, Вера Владимировна, как может женщина не доверять мужу, с которым прожила больше двадцати лет?

– Она тебе доверяет!

– Да? А ведь я ей сказал, что всё с Колькой в порядке. Нет же! Устроила панику, подняла людей на уши. Ох, я ей устрою!

– Пожалуй, я в коридор выйду для разговора, – засмеялась Вера Владимировна.

– Выходи, – кивает Глеб, – но женщине моей передай, что ее, как приедет, ждёт серьёзный разговор!

Вера Владимировна прикрывает за собой дверь кабинета.

– Ну что, красавица, полегчало тебе? – Глеб Николаевич переключает внимание на Любу. – Налить еще?

– Нет, спасибо, не надо. И так всё… в порядке, – смущённо отвечает Люба.

Она смотрит на Ника. Ник улыбается ей – растерянно и как-то немного виновато.

Вера Владимировна возвращается быстро.

– Ну, всё, женщину твою успокоила, Глеб Николаевич, слова твои передала. Только Юля, по-моему, не впечатлилась. Сказала, что сейчас коньяку купит и…

– Коньяк – это правильно. Она, поди, и домой намылилась досрочно?

– Точно. Жди завтра.

– Отлично! – Глеб Николаевич с хрустом переплетает пальцы. – Вот приедет завтра – и всыплю ей по первое число… ремня… сначала.

– Да поздно уже… ремня, – усмехается Вера Владимировна.

– Ничего подобного! Это дело никогда не поздно!

– Ладно, грозный глава семьи, поедем мы. Раз всё в порядке.

– Давайте. А то у меня еще дел куча, и так на этого супермена полдня убил. Только, Верунчик, не в службу, а в дружбу – отбуксируй моего охламона домой, будь ласкова? У меня дежурство, Юля, сама понимаешь, далеко, Варвара на дачу к друзьям с ночёвой умотала – шашлыки и прочее. Да и не буду ее уже дёргать, ничего же страшного не случилось, пусть отдыхает. Отвезёшь?

– Конечно, отвезу.

– Давай, вали домой, герой ютуба.

– Чего?

– Да мне уже сообщили, что видео с твоим полётом, снятое на чей-то видеорегистратор, бьёт рекорды по просмотрам. Ладно, еще налюбуешься, как ты летал красиво. Держи вот, – Глеб Николаевич достаёт из шкафа костыли. – Под твой рост вроде бы подойдёт. Обезболивающее дома есть, наркоз начнёт отходить – что делать, знаешь.

– Знаю.

– Ну, тогда хромай отсюда и не мешай мне работать.

* * *

Чтобы выйти из машины, Нику потребовалась помощь. Видно, что от собственной беспомощности ему страшно неловко, но пришлось принять протянутую руку. Даже две, учитывая соотношение масс – его и двух хрупких женщин.

– Мам, я Коле помогу до квартиры добраться.

– Конечно. Люба… тебя ждать?

– Нет, мам, не жди.

Вера Владимировна неуверенно кивает, но не говорит ничего. Садится в машину и уезжает.

– Ну, пойдём? Давай ключи, буду двери открывать.

* * *

Смотреть, как он передвигается на костылях, больно. Но… это временно! Всё будет в порядке. Это всего лишь не самый сложный перелом. Заживёт, срастётся. Месяц, два – и он будет в порядке. Даже не верится, что после всех ее страхов всё обошлось так – малой кровью.

В квартире она, шикнув на него, заставила сесть на пуфик и помогла снять кроссовку с ноги.

– Люба, да я бы сам…

– Не спорь со мной!

– Хорошо.

Потом они переместились в гостиную, Ник тяжело опустился на стул.

– Наконец-то…

Да, наконец-то… Наконец-то можно подойти, обхватить за плечи, прижаться грудью к затылку и замереть. Ничего страшного не случилось. Он тут, он рядом, живой, тёплый. Гипс – пустяки. Главное, что жив-здоров. Люба не выдержала, всхлипнула, наклонилась и уткнулась губами в рыжую макушку.

– Любава, ну, ты что?.. Всё в порядке… – Ник погладил ее руку. – Чего переполошилась? Всё хорошо. Я живучий. Я же Звероящер.

Люба выпрямилась.

– Ну, малыш… – Он еще погладил ее по руке, запрокинул голову, глядя на нее снизу вверх. – Не переживай так сильно. Ничего со мной не случилось, видишь? Чего ты так?..

– Чего я так!

– Ну да…

– Да я люблю тебя! Как я могу не переживать?

И они замерли оба. У него затекла шея, но он продолжал потрясённо смотреть на нее.

– Да… – кивнула она.

Она сказала это? Она сказала это! И это правда. Вот именно сейчас, сию секунду она поняла, что это правда.

– Да, я люблю тебя!

Терпеть боль в шее уже невмоготу, и он опускает голову. Она смотрит на рыжий затылок. Потом он снова запрокидывает голову.

– Ничего не хочешь мне сказать, Ник?

Он моргнул.

– Люба… мне… мне очень приятно это слышать… честно.