Книга Розы - Кэри Си Джей

— Неужели мы и правда здесь, — выдохнула Роза.

— А король настоящий? — прошептала Хелена.

— Ш-ш-ш. Да. — Бриджит закатила глаза. — Тише вы, если кто-нибудь нас заметит, мне влетит.

Роза съежилась за колонной, не отрывая глаз от происходящего внизу.

Неф церкви заливал свет дуговых ламп, для многочисленных камер, призванных запечатлеть событие для истории, установили помосты и леса. Благодаря превосходной акустике аббатства, возводившегося несколькими поколениями средневековых каменщиков, чтобы доносить молитвы до небес, подруги могли слышать обрывки далеко не столь благочестивых разговоров.

К собравшимся внизу быстрым шагом спешила фигура в развевающемся красно-белом одеянии, заламывая руки в мольбе.

— Мои глубочайшие извинения! Мне очень жаль, что заставил вас ждать!

К своду всплыл голос королевы, колкий и в то же время приторный, как осколок стекла в бокале мартини:

— Мы ждали пятнадцать лет, архиепископ, так что еще несколько минут уже не страшны.

На ней было бледно-розовое атласное вечернее платье от Уорта с накладными бархатными хризантемами и туфли на высоких каблуках, цокавших по старинному полу как выстрелы.

Однако извинения архиепископа предназначались не ей. Он не сводил глаз с шествовавшей навстречу дамы в длинных серых фланелевых брюках и жокейской шапочке, за которой спешила стайка операторов и ее личный фотограф. Лени Рифеншталь с видом актера, изучающего театральный реквизит, подошла к древнему дубовому трону.

— А можно убрать это кресло? — Она слегка подтолкнула трон носком ноги. Трон, изрядно потрепанный, изрезанный инициалами древних посетителей, в ярком люминесцентном свете выглядел совсем убого.

— Не хотелось бы, — залебезил архиепископ. — Это коронационный трон, стоит здесь с тысяча двести девятьсот шестого года.

Лени Рифеншталь тряхнула золотистыми кудрями. Пусть протектор сходит с ума по истории, ее это мало волновало.

— Все же придется убрать. Слишком неуклюжее. Не вписывается в хореографию.

Архиепископ сморщился.

— Но трон играет важнейшую роль в церемонии, фройляйн Рифеншталь. Он назван в честь Эдуарда Исповедника[26]. Трон только один раз выносили из аббатства, при Оливере Кромвеле[27].

Раздраженно фыркнув, Лени отвернулась от него и принялась обсуждать кадры, фильтры и диафрагмы со свитой операторов.

— Сделаем наезд от короны, а потом дадим наплывом лицо Вождя. Он выглядит просто, достойно, скромно. Выше всей этой… показухи.

В этот самый момент король радостно приветствовал живое воплощение показухи, только что вошедшее в аббатство.

— Фрути! — с облегчением воскликнул он. — Огоньку не найдется?

Расшитый галуном бархатный мундир Фрути Меткалфа соперничал в нелепости с его именем. Справившись с ролью шафера на свадьбе короля и королевы во время их короткого и бесславного изгнания во Францию в 1937 году и отыграв с королем многие тысячи игр в гольф в загородных поместьях, теперь он собирался сыграть видную роль и в возведении на престол. Выдернув из подсвечника церковную свечу, он протянул ее королю.

— Благодарю. — Король нетерпеливо переминался с ноги на ногу, поправляя манжеты. — Эта репетиция чертовски затянулась. Если так пойдет дальше, недолго и к праотцам присоединиться. — Он кивнул на стены аббатства, где покоились в своих гробницах другие, более памятные монархи.

— Давайте наконец приступим, а, архиепископ? — ворчливо произнесла королева со своим характерным балтиморским выговором.

Клирик пустился в пространные объяснения последовательности обряда — признание, присяга, помазание, интронизация, наделение регалиями и оммаж[28].

— Я возложу корону короля Эдварда на голову короля и перед помазанием скажу несколько слов о славе наших предков, о том, что Вождь первый, кто восседает на этом месте со времен Вильгельма Завоевателя. И так далее и тому подобное.

Уоллис затянулась сигаретой и огляделась вокруг. Она уже не скрывала скуки, к тому же это всего лишь репетиция. Ища, чем развлечься, она с недобрым блеском в глазах обратилась к режиссеру:

— Мы с Дэвидом очень любим ваш фильм «Триумф воли», фройляйн Рифеншталь. Потрясающе театрально! Все эти красавцы-солдаты… Сто пятьдесят тысяч, да? Не представляю, как вам удалось заставить их всех стоять смирно.

— В этом и заключается талант великого режиссера, — бросила в ответ Лени.

— Умираю от любопытства, какие сюрпризы вы заготовили для нашей маленькой коронации.

— Благодарю вас, ваше величество. — Сарказм отскакивал от Лени Рифеншталь, как дождевые капли от брони немецкого танка. — У меня есть кое-какие планы.

— О, поделитесь же, умоляю.

Лени Рифеншталь скрестила на груди руки, давая понять, что ее терпение стоит дорого и его запас ограничен. Она ничуть не уступала королеве в надменности.

— Весь фильм в общих чертах уже у меня в голове. Его структура чисто интуитивна. Это будет опьяняющее зрелище! Оратория величию монархии и славе Вождя. Начнем с лимузина Вождя, в котором он будет перемещаться по улицам подобно римскому императору. Далее — вставка восторженных лиц людей из толпы. Затем в золоченой карете вы и король подъедете к аббатству. Когда вы пойдете к алтарю, несколько операторов на роликовых коньках будут снимать вас в движении. Я одену их в форму, чтобы они не выделялись из толпы.

— Из собрания, — поправил архиепископ. — Кстати говоря, фройляйн, ваша просьба рассадить по скамьям штурмовиков меня, признаюсь, немного смущает. На церемонию прибывают главы королевских домов Европы и мира. В общей сложности — восемь тысяч гостей. Официальные лица, президенты местных ассоциаций и так далее. Представители традиционных религий — зороастрийцы, мусульмане, буддисты, католики и, гм, иудеи.

— Иудеи? — переспросила Лени Рифеншталь. В ее голосе зазвенел металл.

— Вы что, шутите, архиепископ? — вступила Уоллис. Наконец-то у двух женщин нашлось нечто общее. — В христианском храме? Не думаю, что они могут рассчитывать на приглашение.

— Абсолютно невозможно, вставил король. Он уже не походил на манекен, в его глазах вспыхнул гнев. — Мы же спасли наших евреев, разве нет? Пусть, черт возьми, скажут спасибо. Что им еще надо?

В этот момент разговор заглушили крики рабочих, собиравших леса для телевизионных камер, грохот досок и визг электродрели. Один из строителей указал вверх, на нишу, где стояли подруги, и они, пригнувшись, поспешили ретироваться по узкой каменной лестнице и вышли на шумную площадь Парламента.

— И как вам такое закрытое представление? — спросила Бриджит. — Не думала, что когда-нибудь окажусь так близко к настоящим королю и королеве.

— Что он имел в виду, когда говорил, что спас евреев? — спросила Роза.

— Понятия не имею, — рассеянно ответила Хелена.

— От чего он их спас?

— Это не ко мне, — пожала плечами Бриджит. — Давайте-ка лучше побыстрее вернемся к нашим делам. «Дейли мейл» хочет выяснить, сколько жемчужин пошло на коронационное платье королевы, и у меня еще статья для «Миррор» о том, сколько девочек, родившихся в этом году, назвали Уоллис. Кто еще сомневается, что Департамент прессы несет культуру в массы?

Наслаждаясь ясным весенним утром, Роза и Хелена шли неторопливо, греясь на солнышке, оттягивая момент возвращения к заваленным бумагами столам в Министерстве культуры. Рядом с Палатой лордов, в маленьком выходящем к реке парке Виктория-Тауэр-Гарденс, офицер проводил строевую подготовку со взводом солдат, нарушая мирную тишину и распугивая голубей лаем команд.

— Последнее время ты какая-то странная, Роза. Вечно витаешь где-то далеко. Что-то тебя грызет.

— Правда?

— Да. Постоянно в каких-то терзаниях.

Хелена собиралась спросить, чего так боится Роза, и та уже приготовилась солгать. Но вместо этого Хелена сказала другое: