Азъ есмь Софья - Галина Гончарова

Царевны тут права голоса особо не имели, уж тем более в глазах Аввакума. И факт ее провидчества не много изменил. Ребенок-с…

И вот настал знаменательный день. Аввакум попросился к царевичу на прием и был назначен на завтрашний день. Вечером Софья еще раз все прорепетировала с Алексеем и еще раз порадовалась за брата.

Алексей вовсе не был дураком. Умный, серьезный мальчишка, который отчетливо понимал прелести раскола. Уж что-что, а ужастики Софья рассказывать умела. А что может быть страшнее, чем когда брат на брата, отец на сына?

Но на всякий случай под стол она спряталась и была сполна вознаграждена за свои старания. Аввакум вошел в кабинет, как полководец армии – не сломлен и не побежден, но готов обсудить условия перемирия – и с порога наткнулся на доброжелательную улыбку.

– Присаживайся, отче. Подобру ли, поздорову?

– Благодарствую, царевич, все слава богу. Живем у тебя, как у Христа за пазухой.

Алексей опять промолчал – и Аввакум продолжил первым. Софья молча переживала под столом. Была пара развилок, на которых он мог бы свернуть, но… опять же – все предсказуемо. Вопрос в другом – как воспользуется ее наработками Алексей?

– Только объясни мне, убогому, чего ты всем этим добиваешься? Уж не прогневайся, царевич, не могу я этого понять…

Ну, на этот вопрос Алексей и так бы ответил.

– Жил-был один великий полководец. Давно жил, уж кости его истлели. И когда его спросили, что ему надо, он так и ответил. Трава для коней, вода для людей, будущее для детей. Вот я такое будущее и строю. Где дети не будут по подворотням умирать, где будет войско, способное защитить Русь-матушку. Пусть мал я, да начало положено…

Аввакум кивнул.

– Да, и дети мои тоже учиться начали…

– Ежели против ты…

– Нет, царевич. По душе мне дела твои, вижу я, что это все от бога. Но о другом поговорить хочу. Ведаешь ведь ты, что Никон, пес смердящий…

Алексей вскинул руку. Этот момент Софья тоже предусмотрела. На самом деле у любой беседы не так много развилок, и их можно просчитать. Например, если вы встречаете на улице соседку, о чем пойдет разговор? Погода, здоровье, дети, соседи… где-то так? Но уж точно не об адронном коллайдере, если это не два физика-ядерщика.

И уж точно можно было предсказать хулу в адрес хоть какого-то священника. Хоть бы и Никона, которого с некоторых времен Аввакум сильно не любил. И с чего бы это?

– Отче, ведь Собор его признал патриархом. А говорят, каков поп, таков и приход… можем ли мы хулить человека за то, что заблуждался он? Один Бог всеведущ, а мы грешные…

Вот тут протопопа осекло и сильно. Ведь действительно – патриарх, сами выбирали, сами слушались, а теперь такое… действительно, нехорошо как-то…

Нет, протопоп бы и покричал и поругался, но – на что?

На то, что Бог всеведущ? Что люди глупые? Что Собор… так и он ведь не последним человеком и был и есть. Да и глупцом себя перед Алексеем выставлять не хотелось. Успел уже протопоп оценить царевича, успел. Хотя и не подозревал, что оценивает его по совокупности с Софьей.

– И то верно, государь-царевич. А только и грех великий на нем. Старые книги он править взялся, ересь латинскую в них внес…

Протопоп еще перечислил несколько случаев той ереси и замолк, глядя на Алексея. Царевич выслушал, не особо вникая, и кивнул.

– Правда твоя, отче. А теперь скажи мне, что с этим делать надобно?

Ответ был прост и пространен. То есть слов-то было много, но суть одна и та же. Бороться с проклятой ересью, обличать и клеймить, разносить в пух и прах и еще потоптать ногами. А никониан презренных…

Алексей честно дослушал все до конца. Покивал. И уточнил:

– Братоубийственную войну развязать хочешь? Смуты нам мало было? Ведь брат на брата пойдет – и нигде не сказано, кто кого одолеет!

Аввакум высказался опять. Судя по его словам – добро обязано одолеть зло. Поставить его на колени и жестоко убить, а то как же!

Алексей выслушал и покивал. А потом задал простой вопрос.

– Скажи мне, протопоп, а учить всех лично ты станешь? Вот, одолеешь ты ересь, а какие книги людям-то дашь? По каким псалтырям и требникам читать будут, по каким канонам служить станут?

Упс…

Вот об этом товарищ точно не думал. А зачем? Главное, ребята, ломиться вперед, на боевом коне, а что там у коня под копытами – черт его знает. Алексей покивал и добил.

– Ведь каждый поп по-своему сейчас обучает. Хоть и неправильно Никон многое делал, а только разве единый образец не нужен?

С этим Аввакум и спорить не собирался. Нужен, но правильный. Где взять? А… э… ну, Моисею же Господь послал скрижали? Вот надо на Бога и надеяться, разве нет? Молиться буду – и Бог пошлет мне подходящие книги.

Алексей кивнул еще раз.

– Отче, так мы и ждать не будем. Я в Москву поеду, отцу в ноги упаду. Скажу, что вера наша древняя и нельзя такое дело наспех делать, пусть еще раз все перепроверят. А только и ты не откажи уж в любезности. Я тебе дам людей, которые латынь да гречь[21] знают. Они для тебя будут книги переводить, а ты людей подберешь и будешь все расхождения записывать, а то как же иначе? Я тебе верю, человек ты честный и искренний, слова не исказишь, потому как кощунство это…

Аввакум закивал. Но Алексей опять поднял руку.

– Ты подумай, не бросайся головой в воду. Я от тебя многое требую. Ты буквы не исказишь, но что, если войдет она в противоречие с тем, как тебя учили? Всякое бывает, когда святое из уст в уста передается. Поэтому поразмысли, и ежели ты согласен будешь, брошусь я отцу в ноги и умолять буду. Потому как ежели я вымолю у отца это право, а ты меня подведешь…

Угрожать он не стал. К чему? Угрозы признак слабости, да и вообще – человек сам себе прекрасно дорисует все самое страшное. Как буку в темном шкафу. Может, это изначально вообще кот был, но страх ему такие рога и копыта подрисует…

Аввакум заверил, что не подведет, ни в коем разе, но царевич отослал его и вытащил из-под стола сестру.

– Ну что, заяц? Справились?

Софья крепко поцеловала брата в щеку и принялась хвалить. А разве не умница?

Да еще какой!

Давая протопопу время на размышления, она давала его и себе, на натаскивание брата. И на разработку стратегии. Софья собиралась провернуть с никонианами и староверами нечто вроде выборов. Сделать так, чтобы уступки были видны, но значительными они не были. Пока еще новый канон не установился, это можно сделать.

Алексей Михайлович далеко не дурак, если ему объяснить, к чему может раскол привести, он поймет. Аввакум сейчас, благодаря своему неистовству, стал знаменем недовольных, и ведь за ним пойдут. А дальше классика. Кровь мучеников – это семя церкви, и пошло. Старообрядцы, еретики…

А в конце… Католик с гугенотом опять сошлись в бою?

Вот еще… это пусть в просвещенной Европе собачатся, а мы постараемся этого не допустить.

А так…

Аввакум получит свой кусок мяса – и жирный. Книги и переводчиков. Пусть ловит блох, оно и к лучшему. А как выловит – избрать нового патриарха, да и выпустить их на теологическую дискуссию, при всем честном народе. Пусть раз десять пособачатся, пока всем не надоест, а когда надоест, царь объявит, что благодаря слугам своим нашел истину (под кроватью валялась, со старыми носками) и внесет пару изменений в новый канон. И все будут счастливы, как же, они ведь сами решали…

Это как с выборами – козе понятно, что голосование и головынимание ничего не решат. Но народ чувствует себя причастным к чему-то и при деле, хотя все кресла – и президентское и возле президента уже лет на сорок вперед расписаны. Не стоит лишать барана иллюзии выбора бойни.

А все изменения Софья планировала проглядеть сама и выбрать нужные – то есть те, которые со временем помогут плодить не просто слуг божьих, а тех, кто будет все силы класть на пользу человечеству. Возвращаясь к тому же архиепископу Луке – ведь потрясающий человек был! Сколько всего сделал!

И волки будут сыты, и овцы целы, и патриарху надо будет подкинуть мысль о централизованном обучении всех попов.

Хоть и не любила Софья РПЦ, но ведь могут же и они пользу приносить, а не только водкой торговать, как в девяностые? Навозом и тем поля удобряют, неужели для церкви применения не найдем?

Одним словом, по расчетам Софьи, жених был готов, осталось уговорить эмира.

Сложно?

Так царь-то не дурак… наверное…

Пары недель Аввакуму хватило для размышлений – и наконец он согласился. Тем временем произошло и кое-что приятное. Софья получила письмо от своего конфидента в Англии.

Джон писал, что нашел порядка двухсот человек, которые готовы переехать на Русь, при условии, что их не заставят отказаться от их веры и будут платить деньги. Тут были не просто мануфактурщики, но и корабелы, плотники, моряки…

А еще, что приятно, прикупил семян, о которых царевна говорила. Всяких, самых экзотических.