Голая экономика. Разоблачение унылой науки - Чарлз Уилэн

В действительности этого не происходит. Страховые компании обычно страхуют большие группы, члены которых не могут выбирать, страховаться или нет. Например, если Aetna оформляет полисы для всех работников General Motors, то никакого «отбора по отрицательным признакам» не происходит. Полис медицинского страхования предоставляется одновременно с работой, и все работники, здоровые и больные, получают страховки. У них нет выбора. Aetna может вычислить средние для этой большой группы мужчин и женщин издержки на медицинское обслуживание и затем взыскать с них взносы, которые достаточны для то го, чтобы обеспечить страховщику прибыль.

Однако оформление страховых полисов конкретным лицам — дело гораздо более редкое. Страховые компании обоснованно опасаются того, что людьми, предъявляющими наибольший спрос на страховое покрытие расходов по медицинскому обслуживанию (или на страхование жизни), являются как раз те, кто более всего нуждается в таком страховании. И это действительно так, причем независимо от того, сколько страховые компании взимают за свои полисы. Люди, ожидающие того, что их медицинские расходы окажутся выше стоимости страхового полиса, скорее всего, заключат договоры страхования по любой цене, будь это даже 5 тыс. дол. в месяц. Конечно, у страховых компаний есть свои уловки вроде отказа от выплат людям, которые уже больны или с высокой долей вероятности заболеют в будущем. Зачастую такие приемы рассматривают как жестокость и несправедливость страхового бизнеса по отношению к обществу. На первый взгляд то, что больные люди испытывают наибольшие трудности с получением медицинских страховок, кажется дикостью. Но представим, что было бы, если страховые компании не имели бы данной законной привилегии. Тогда гипотетический разговор с вашим врачом мог бы выглядеть приблизительно так:

ВРАЧ: Боюсь, у меня для вас дурные новости. Четыре ваши коронарные артерии полностью или частично блокированы. Я рекомендовал бы прибегнуть к операции на открытом сердце — и как можно скорее.

ПАЦИЕНТ: Велика ли вероятность ее успешного исхода?

ВРАЧ: Да, у нас прекрасные результаты.

ПАЦИЕНТ: Это дорогая операция?

ВРАЧ: Конечно, дорогая. Мы говорим об операции на открытом сердце.

ПАЦИЕНТ: Тогда мне, вероятно, следует сначала купить какую-нибудь медицинскую страховку.

ВРАЧ: Да, это очень хорошая мысль.

В страховых компаниях расспрашивают обращающихся к ним людей о заболеваниях, имевших место в их семьях в прошлом, о привычках, сказывающихся на здоровье, о том, курят ли они, есть ли у них опасные увлечения, и о множестве других, сугубо личных обстоятельств. Когда я обратился с просьбой оформить мне пожизненную страховку, представитель страховой компании приехал ко мне домой и взял анализ крови, чтобы убедиться в том, что у меня нет ВИЧ. Он спросил, живы ли мои родители, не ныряю ли я с аквалангом, не гоняю ли на машине. (Да-да-нет, отвечал я.) Я пописал в бутылочку, взвесился, ответил на вопросы о курении и незаконном применении наркотиков. Все эти процедуры и вопросы казались разумными, учитывая, что компания принимала на себя обязательство выплатить моей жене крупную денежную сумму в случае, если я умру в ближайшем будущем.

У страховых компаний есть и другой изощренный инструмент. Они могут разработать методы (или механизмы «сканирования»), которые позволяют им вытянуть информацию из потенциальных клиентов. Благодаря этому открытию, примененному в отношении всевозможных рынков, Джозеф Штиглиц, экономист из Колумбийского университета, в прошлом главный экономист Всемирного банка, в 2001 г. стал одним из лауреатов Нобелевской премии по экономике. Как страховые компании «сканируют» своих клиентов? Они пользуются франшизой. Клиенты, надеющиеся, что, скорее всего, останутся здоровыми, подписывают полисы с высокой франшизой. В обмен на это им предлагают выплачивать меньшие взносы. Клиенты, которые предполагают, что им, вероятно, предстоит нести большие медицинские расходы, отказываются от франшизы и платят более высокие взносы. (То же самое происходит и тогда, когда вы, терзаемые подозрением, что ваш шестнадцатилетний сын водит машину хуже, чем большинство его сверстников, страхуете свой автомобиль.) Короче говоря, франшиза — это инструмент вытягивания частной информации; франшиза заставляет клиентов относить самих себя к определенным категориям риска.

Все проблемы, связанные со страхованием, в конце концов сопряжены с ответом на один — поистине взрывоопасный — вопрос: какой объем информации следует считать чрезмерным? Уверенно говорю, что этот вопрос в ближайшие годы станет одним из самых острых. Выполните простое упражнение. Вырвите волосок из головы (если вы совершенно лысы, возьмите мазок слюны с внутренней стороны щеки). И то и другое содержит весь ваш генетический код. Кому-то (в ваших интересах, а может быть и нет) эти образцы могут рассказать, предрасположены ли вы к сердечным заболеваниям, определенным разновидностям рака, к депрессии и, если наука продолжит развиваться нынешними ошеломляющими темпами, ко всем прочим заболеваниям. Имея всего лишь один волос с вашей головы, исследователь (или страховая компания) быстро — и за 25 лет до начала заболевания — сможет установить, поразит ли вас болезнь Альцгеймера. Это создает проблему. Если сделать генетическую информацию широко доступной страховым компаниям, то людям, наиболее предрасположенным к заболеваниям, будет трудно, а то и невозможно получить хоть какую-нибудь компенсацию своих расходов на медицинское обслуживание. Иначе говоря, люди, наиболее нуждающиеся в медицинском страховании, вряд ли его получат. И не только в ночь накануне операции, но вообще когда-либо. Люди, в роду у которых болели болезнью Хантингтона — передающимся по наследству дегенеративным расстройством работы мозга, вызывающим преждевременную смерть, — уже испытывают трудности при страховании жизни или не могут получить такое страхование вообще. В то же время, если запретить страховым компаниям собирать подобную информацию, «отбор по отрицательным признакам» разорит их. Люди, знающие, что в будущем их подстерегает высокий риск заболевания, станут единственными, кто согласится участвовать в щедрых договорах страхования.

Редакционная статья, недавно опубликованная в журнале «The Economist», отмечает это намечающееся затруднение: «Итак, правительства сталкиваются с выбором — им надо либо запретить использование результатов анализов и уничтожить страхование как отрасль, либо разрешить использование этих результатов и создать касту отверженных, вообще не подлежащих страхованию или же не могущих позволить себе страхование». «The Economist», который едва ли можно назвать оплотом левого мышления, предположил, что частный рынок медицинского здравоохранения в конце концов сочтет эту проблему неразрешимой, предоставив правительству играть большую роль на страховом рынке.