Книга пятая: Древний (СИ) - Злобин Михаил

– Наденьте костюмы и оттащите раненных, – громко объявил я, поймав несколько недоуменных взглядов. А видя, что никто не спешит выполнять мое требование, прикрикнул на расслабившихся людей: – Быстро, я сказал!

Инквизиторов пришлось слегка хлестануть Силой, чтобы побудить к действиям, а солдаты отработали сами и без дальнейших понуканий. Пока священники натягивали на себя свои гибриды гидрокостюмов и средств химической защиты, а бойцы помогали подранкам отойти подальше, я потянулся тонкими щупальцами силы к груде камней, под которой покоился теперь убитый морпех. Слишком уж подозрительно выглядело это нападение, и слишком уж спокойно солдаты восприняли гибель своего товарища от рук поганого некроманта.

Можно было бы, конечно, предположить, что железная дисциплина в отряде и повиновение сержанту сдерживает их гнев, но почему они тогда не сдерживали самого Пакоса, который на глазах у всех открыл мне огонь в спину? Эти два момента слишком противоречивы, и вскоре я спрошу об этом у самого покойника…

– В чем дело? – Рядом со мной материализовались одновременно и Георг, и сержант, затянутые в спец экипировку.

– Похоже, я выполнил свое обещание. Могила Древнего там, – мой палец указал на едва заметный уступ.

Коротко обсудив перспективы и маршрут подъема, вояки принялись сноровисто карабкаться наверх, вбивая клинья и скобы, через которые потом пропускали прочный нейлоновый трос. Это у них заняло порядка полутора часов, так что у меня было время вдумчиво поболтать с незадачливым стрелком, а потом быстро отпустить его, пока никто ничего не успел заподозрить.

– Капрал Пакос, вы понимаете, в каком положении находитесь?!

– …

– На вашем месте я бы не молчал. Этим вы еще больше усугубите ситуацию. Вам грозит военный трибунал и тюрьма.

– Я знаю…

– И вы ничего не хотите попробовать сделать?

– А что я могу сделать?! Уже поздно…

– Согласен. Уже и правда поздно. Эх, Пакос… вы же преданный солдат! Патриот своей страны! Почему вы впутались в это драное дело с наркотиками?

– Это из-за сестры… у нее были крупные проблемы. Если бы не я, ее могли убить.

– Ваша сестра связалась с наркоторговцами?

– Вроде того… этот ее новый парень – он бегунок в одной из мексиканских банд. Крайне ненадежный, как оказалось. Вместо продажи своего товара, он его снюхал вместе с Лин…

– Печально слышать, капрал, но закон есть закон. Dura lex, sed lex, мистер Пакос, и он не предусматривает никаких поблажек за его нарушение.

– Я понимаю…

– Однако Америка не может смотреть без слез на своего прилежного сына, который попал в беду и оступился. Какой страной мы были бы, если б допускали подобное? Капрал, Вы хотите попытаться искупить свой проступок?

– Что?! Да! Конечно же да! Твою мать, безусловно! Кхм… извините…

– Ничего-ничего. Тогда слушайте вводную. Вы будете прикомандированы к отряду морских пехотинцев в звании рядового…

– Все готово! Можем карабкаться! – Голос одного из солдат выдернул меня из чужих воспоминаний обратно в духоту африканских гор. Вокруг меня медленно таяло ощущение серых и безликих бетонных стен, прохлада металлической столешницы под локтями и давление браслетов на запястьях. Так вот кем ты был, капрал Пакос… всего лишь очередной пешкой, разыгранной вслепую. Как же это похоже на… на все то, что со мной происходило в Москве. Полковник Демин в своей работе использовал точно такие же методы, и аналогичным способом меня пытался принудить к сотрудничеству Сухов. Неужели весь человеческий мир работает по одним и тем же лекалам? Манипуляции, интриги, шантаж, обман. Как же мне не хотелось снова окунаться в это в дерьмо, но оно с удивительным упорством находило меня само…

Не знаю, за каким хреном, но этот солдат был приставлен к отряду с единственной целью – подстрелить меня. То ли американцы хотели увидеть, как на меня будут действовать их начиненные химией пули, или то, как я смогу дать отпор вооруженному отряду, защищенному от моей Силы… в общем, на провокацию я повелся, тут нечего добавить. И судя по тому, как спокойны остальные морпехи, о миссии Пакоса они если не знали, то догадывались. Чертовы интриги…

Восхождение не отняло у нас много времени. Физическая подготовка священников, как оказалось, несильно-то и уступала солдатской. Хотя, полагаю, нужно было сделать скидку на то, что уставшие военные провели в костюмах последние три дня, а инквизиторы облачились только сейчас. Но все же, Ватикан, судя по всему, своих псов готовил на совесть. Интересно только, для каких целей?

Вперед себя при подъеме я пропустил всех солдат, кроме раненных, которых оставили внизу, чтобы Древний не смог добраться до них своей Силой. А когда я карабкался сам, то был готов выхватить пистолет и отстреливаться даже из такого положения, болтаясь на тросе на отвесной скале. Но, слава Тьме, новых попыток испытать мой организм на прочность никто больше не предпринимал. Надеюсь, такой статус-кво будет сохраняться и дальше.

Поднявшись на выступ, который шириной был едва ли шире полутора метров, я сразу обнаружил узкую щель, уходящую куда-то вглубь горной породы. Сделав шаг по направлению к ней, я сразу понял – Зов исходит прямо оттуда.

– Нам туда, – коротко сказал я и бессовестно отобрал небольшой фонарь у ближайшего солдата. Глаза, привыкшие к могильной тьме, это, конечно, хорошо. Вот только в кромешном мраке горного тоннеля уже через десяток метров было не сильно светлее. Так что фонарик мне очень даже пригодится.

В спертую прохладу каменного отнорка я шагнул первым, высвечивая себе путь. Проход был весьма узким, но достаточным для того, чтобы идти боком, и вполне высоким, чтоб не приходилось пригибаться. В круглом пятне света то и дело попадались свидетельства рукотворности этого тоннеля. Стесанные острые углы, зарубки на каменных стенах, расширения со слишком скругленными краями. Кто-то в свое время приложил немало усилий, чтобы проложить путь в недра именно этой горы. И скрытый от воздействий солнца и ветров проход сохранился весьма прилично. Пусть и не в своем первозданном виде, но около того. Хотя чего удивляться, это для человека несколько сотен лет – немыслимый срок, а для огромных гор, которые вполне могли застать даже динозавров, это был лишь краткий миг. Они были монументальны, и не привыкли к скоротечным переменам.

С каждым новым шагом Зов усиливался, становился все более требовательным и настырным. И, если честно, я не уверен, что смог бы заставить себя повернуть назад сейчас, даже если бы попытался. Я словно бы попал в поле действие магнита, который тянул к себе мой дар.

Таким макаром мы преодолели… сложно сказать сколько. В темноте и умиротворенности гигантской горы все воспринималось иначе, и время, и расстояние. Но по моим ощущениям, пробирались мы не меньше полукилометра. Когда узкий тоннель закончился небольшим полукруглым расширением и тупиком, я лишь озадаченно замер, мотая фонарем в разные стороны.

Только с третьего раза мне удалось заметить, что на полу лежит сильно поврежденная каменная плита. Ее поверхность была покрыта сетью крупных трещин, но сама она по-прежнему сохраняла свою монолитность. Весила эта крышка килограмм, наверное, пятьсот, так что нам с солдатами пришлось сильно потесниться, чтобы сдвинуть ее в сторону.

Пока мы впятером корячились возле плиты, я разглядел на ее поверхности какие-то то ли письмена, то ли иероглифы. Но, к моему огромному сожалению, ни единой закорючки из них я прочесть не сумел. Либо время так основательно над ними потрудилось, стерев узнаваемые черты латинских букв, либо язык изначально был какой-то неведомый.

Под плитой оказалось небольшое углубление, выдолбленное прямо в полу. Оно было доверху наполненно пылью и каменной крошкой, а в нем… в нем лежал завернутый в грязный саван скелет. Его было сложно заметить, потому что за прошедшие века он покрылся толстым слоем какой-то грязи, что делало его неотличимым цветом от окружающей скалы. Но когда взгляд выцепил знакомое очертание человеческого черепа, чужой Зов прямо-таки запульсировал в моем мозгу, призывая поделиться с ним Тьмой.