Проходная пешка - Виктор Каннинг

Поезд давно ушел, а Рейкс все толкался у поручней. Наконец он на лифте спустился на четвертую палубу, прошел вдоль левого борта, постучал в каюту Беллы. Белла впустила его. Рейкс обнял ее и поцеловал с теплотой, которой не чувствовал, сказал ей слова, которых она ждала. А когда Белла отступила от него, он увидел, что она надела ту самую нитку жемчуга, какая была на ней в день их горького знакомства. Зная Беллу, он понял - это не случайно, и был уверен: она выбрала ее не как символ расставания.

Рейкс закрыл дверь, подождал, пока она распаковала чемодан, разбросала вещи по каюте. Когда чемодан опустел, Рейкс положил в него пистолет, капсулы, ракетницу и патроны, пальто, шарф, перчатки и шляпу. Не сказав ни слова, Белла заперла и убрала чемодан.

– А теперь пойдем со мной. Я тебе все покажу. Помни: на таком корабле нетрудно заблудиться, поэтому мы ограничимся только тем, что тебе необходимо знать. До отплытия судно будет гудеть как улей, и нас никто не приметит. - Он быстро улыбнулся, взял ее лицо в ладони и поцеловал. - Сейчас тебе уже не о чем беспокоиться. Все пойдет как по маслу. - Он потрогал жемчуг. - Ты надевала эту нитку тогда, в первый раз.

– Это был плохой для тебя день.

– Может быть. - Рейкс пожал плечами. - Кое в чем. Он немного усложнил мою жизнь. Но что ни делается - все к лучшему. - Рейкс подошел к двери, но остановился и оглянулся. - Вот что я хочу тебе сказать. Надеюсь, ты согласишься. Мне хочется, чтобы ты сохранила ребенка.

– О, Энди…

– Сохрани его. Об остальном поговорим после.

Рейкс открыл дверь. Белла вышла, опустив лицо, чтобы глаза не выдали ее счастья. Красные розы. «С любовью, Энди». И теперь эти слова… О да, она знала, он может быть беззастенчивым лжецом, мерзавцем, лицемером, но не настолько, чтобы с фальшью произносить такие слова.

Они ходили по кораблю. Рейкс брал ее за руку, направлял, она слушала объяснения и покорно, выбросив из головы мысли о своем счастье, внимала его словам. Белла помнила все по бумагам, по схемам. Но вот она стояла на палубе и видела все наяву… деревянные панели и голубой ковер, лестницы и двери кают, кругом стюарды, пассажиры и провожающие, гудит буксир, кричат чайки, а где-то в утробе корабля уже спрятано золото.

По главной лестнице они поднялись на верхнюю палубу. Заглянув за перила, Белла увидела лестничную клетку глубиной метров в тридцать. Они прошли по всей палубе. Рейкс показал ей клуб в каюте № 736, кафетерий и танцзал, театр и квартал магазинов, двухъярусный туалет на корме. Хотя Белла знала, что взрывать гранаты не придется, она понимала: Рейкс внушал, что надо быть готовой и к этому. И она слушала, а он показывал, куда подбросить капсулы и где встать, чтобы беспрепятственно уйти. Рейкс объяснял спокойно и буднично, а рядом ходили люди, разговаривали и смеялись. Белла и Рейкс прошли вдоль правого борта до конца, а потом вернулись к лестнице.

– Вот твой опорный пункт, - сказал он. - Отсюда можно спуститься на лифте до четвертой палубы, а там рукой подать до твоей каюты. Этажом ниже кают-компания: большая комната отдыха с окнами на бак. Там и бар есть. Если все будет в порядке, сегодня ночью ты увидишь оттуда, как поднимут золото. Когда настанет черед поднимать с палубы и меня, иди и спи спокойно.

Он провел ее в кают-компанию и показал через окно бак. Потом они пошли на первую палубу.

– Здесь мы будем ждать сигнала Бернерса. Потом я уйду, а ты останешься до первой нашей ракеты. Если ее через определенное время не будет, ты знаешь, что делать. - Рейкс взял Беллу за руку и заглянул ей в глаза. - Не стоит повторять все снова, правда?

– Конечно, Энди.

– Хорошо. Когда из рубки взовьются одна за другой две ракеты, выбросишь гранаты за борт, пойдешь в кают-компанию, посмотришь, как поднимают золото. И помни, после этих ракет ты выбиваешь из игры. Просто плывешь в Нью-Йорк и знать ничего не знаешь. А теперь возвращайся в каюту. Скажи стюарду, что у тебя морская болезнь, ты будешь отдыхать и не хочешь, чтобы тебя беспокоили первые несколько часов. Когда корабль выйдет в открытое море, я приду к тебе и останусь почти до самого Гавра. И не забывай, как мы договорились вести себя в каюте. Если при мне постучит стюард, мы уйдем в ванную, включим душ, высунешь голову из двери и позволишь ему войти.

Белла нашла свою каюту без труда. Рейкс пошел в бар, где заказал выпивку, смотрел, как корабль готовили к отплытию.

К полудню буксиры развернули «Королеву Елизавету 2», поставили ее кормой к причалу. Пассажиры прощались с оставшимися на берегу родными и друзьями. Заиграл оркестр, разноцветные ленты между берегом и кораблем натянулись и лопнули. Завыла сирена, загудели буксиры, таксисты на берегу нажали на кнопки клаксонов. Над головой вились чайки, солнце проглядывало сквозь облака, освещало белые палубные скамейки. От причала уходил не просто корабль, а целый курортный город, целый мир. За соседним столиком сидел какой-то забулдыга и пил уже четвертый бренди. Скульптура владычицы морей перед рестораном «Британия» смотрела на поворотные двери, забыв о своих древних сестрах, которые некогда стояли на бушпритах и постоянно ощущали на губах соленый привкус моря. В одной из кают «люкс» пожилая дама со склонностью к клептомании обнаружила, что все плечики в гардеробе закреплены намертво, их не украдешь. Так кьюнардцам удавалось сохранить до восьмисот плечиков в год. Несколько человек, что восхищались лайнером, еще не успев ступить на борт, теперь уже ругали тусклую полувоенную форму стюардов (куртки цвета хаки и темно-синие брюки), неуместные витражи, слабое освещение и прочее. Другие скучали по аристократизму старых «Королев», когда было принято спрашивать: «Скоро ли наш город прибудет в Нью-Йорк?» Люди покупали сувениры и подарки в киосках и магазинах. Четверо молились в синагоге, маленькая очередь тянулась к картинной галерее, где висели полотна стоимостью сорок пять тысяч фунтов. В гриль-баре официант уже разбил фарфоровый набор для специй, сделанный по эскизам лорда Куинсбери, а отпускники - любители путешествовать беззаботно, недорого, но с удобствами - уже искали уютный ресторанчик со своим парнем-барменом, чтобы не пить по вечерам в «Британи». Словом, из тысяч людей, наблюдавших, как их корабль выходит из Саутгемптонской бухты - а многие видели на своем веку десятки судов, старых «Королев», «Карманию» и «Франконию», - лишь немногие были к нему равнодушны и хотели бы поскорей сойти на берег.

Итак, под разноголосый хор свистков, сирен и гудков лайнер развернулся к морю и начал свой первый трансатлантический рейс. А в спецкаюте лежало три тонны золотых слитков и полторы - серебряных. Подвыпивший сосед перегнулся через стол и обратился к Рейксу:

– Пусть они строят свои «боинги» и «конкорды». Я предпочитаю прочувствовать путешествие. И не люблю безвкусного цыпленка в проклятом целлофановом пакете, сидишь и караулишь паспорт - ведь времени хватает только на то, чтобы потерять его, а на поиски уже не остается. Я ставлю судно наравне с женщиной, а джентльмен всегда должен путешествовать с дамой. Поверь мне, эта штука поистине голубых кровей. Современная, со всеми причиндалами. За нее!… - Он поднял стакан, увидел, что тот пуст, и подозвал официанта.

Белла прилегла и размечталась, совсем забыла, зачем она здесь. Где-то в Девоне стоит дом только для них двоих, у девочки будет няня… Да, первой она видела девочку, сначала ее. А потом Белла родит ему целую кучу мальчишек… сделает все, что он захочет. Постарается не раздражать разговорами. Наберет в рот воды. Будет ходить в лучшие парикмахерские и магазины, по уши залезет во все модное. Костюмы из твида, простые, но дорогие коротенькие платьица… охота и рыбалка… Она выучится делать ставки на скачках, драться как тигрица, если придет беда. Если он потребует ее пять раз в день или пять раз в год, она все равно будет счастлива. Миссис Рейкс… Белла потянулась к столу, включила радио, потом легла и принялась мечтать вновь: яркий свет, мягкая музыка, победа любви…

Когда два часа спустя в каюту постучал Рейкс, она все еще грезила.

– Я принес из кафетерия бутерброды, - сказал он. - Тебе надо поесть. Нельзя работать на пустой желудок.

Рейкс запер дверь, снял башмаки и лег рядом.

– Если постучат, не забудь о душе.

Через десять минут он уже спал.

Усадьба, что они арендовали, лежала милях в пяти от города Лудеак. Небольшой замок, уже немного обветшалый, был скрыт за деревьями. Позади простиралась широкая долина, где и поставили вертолет. На нем не было опознавательных знаков. Его не пытались маскировать или прятать - завтра после полудня и след Бернерса простынет.

А сейчас Бернерс сидел в маленьком кабинете и смотрел в окно. В десять утра ему позвонил человек из Бреста и передал сводку погоды: ветер вест-норд-вест, сила - три балла.

– Это двадцать узлов, - перевел Бернерс стоявшему рядом Бенсону.