Зеленый луч (мир «Земли лишних») - Кайл Иторр

Ах вот как. «Money makes the world go around», и конкретно Орден на этом принципе строит даже не свою политику, а весь колонизируемый шарик. Трудно сказать, что в итоге получится, но понятно, почему люди, которые немного в теме, сильно недолюбливают Орден как целое; плутократия вообще редко популярна, народ, он и без специальной экономической подготовки, печенкой чует, что всего на всех не хватит, ибо всех много, а всего мало…

— И все же я попробовал бы.

— Сколько угодно, — разводит руками Геррик, — если поймаете крысу живой и она выведет нас на главаря, все обещанное ваше.

— А с сегодняшним ограблением поезда концов на главаря взять не удалось?

— Следствие в начальной стадии, — сухо улыбается Ширмер. Ну да, само собой, мне положено знать не больше, чем требуется для дела.

— Я к тому, что временный доступ мне бы хорошо получить не только на логистику. И не только на одной Базе.

Фрау следователь, подумав, медленно кивает и делает пометку у себя в блокноте.

— Приходилось работать на режимных объектах? — спрашивает Геррик.

— Пару раз.

— Ну, тогда про допуск и ответственность распространяться не буду.

— И правильно. А то у Флоренс обед совсем остынет.

— Аргумент, — соглашается Геррик, поднимаясь. — Все, Бригитта, текучку разобрали?

— Почти. Что там, ты говорил, с телефоном?

— Ах да. Владимир, что с телефоном случилось?

— А что случилось? — переспрашиваю я. — Вроде работает.

— Сейчас — да, а на Базе? Сообщение «операция отложена» было отправлено около четырех часов дня, когда поступили соответствующие новости.

— Не приходило. И на номер, который мне оставили, дозвониться я не мог, мол, нет такого.

— Номер помнишь? — придвигает мне Геррик блокнот и карандаш.

Записываю шесть цифр.

— Странно, совпадает… погоди, сейчас телефон работает?

— Ну да.

Ширмер вдруг глухо кашляет, прикрывая рот блокнотом; я даже не сразу понимаю, что так она смеется.

— С-связисты гребаные, прошу прощения за французские идиомы, — выдыхает Геррик, — у тебя ведь сотовый с местной симкой?

— Ага, в компьютерном магазинчике на «Овальной» купил, вы же оттуда мой номер и узнали, небось.

— С-связисты, с-святая С-симплиция…

— Владимир, на Базах нужна другая сим-карта, — наконец справляется с дыханием фрау сверхштатный следователь. — Роуминга нет и не будет еще неизвестно сколько.

Точно. Говорили же, раза три говорили… ну ладно я, я тут без году неделя и еще заленточными категориями телефонии думаю, а о чем думали те, кто планировал операцию?

Вот на такие мелочи и прилетает птица обломинго.

Геррик и Ширмер остаются обедать, а мы с Сарой наконец-то выбираемся на променад по городу. По Шестой до муниципального пляжа, затем поворачиваем на Океанскую и неторопливо, рука об руку, движемся в сторону порта. Под ногами хрустит красно-серый гравий, хлипкие пальмочки почти не дают тени, а солнце шпарит вовсю. По местному полтретьего, самое пекло, только близость океана и спасает.

Ловлю взглядом вывеску «Schranca sperku», под которой несколько менее яркими буквами, зато более понятно для не владеющих наречием маленькой гордой эуропейской страны приписано «Jewel box». «Самоцветная шкатулка» то бишь — логично, столь знаковому магазинчику на курортной набережной самое место. Приобняв барышню за талию, беру курс на стеклянную дверь.

— Да ну? — изображает Сара удивление.

— Ну да, — киваю я.

— А по какому поводу, позволь уточнить?

— Там, за ленточкой, нашедшему сокровище полагалось двадцать пять процентов, причем выбить эти проценты из горячо любимого государства — труд куда сложнее кладоискательского.

— Украшения в лавке у Штефана есть достаточно ценные, согласна, но клады, мне кажется, ищут не так. Ну а здешние порядки…

— Сара, золотце, — прерываю я, — новоземельных порядков я не знаю, но довольствоваться двадцатью пятью процентами тебя решительно не намерен!

Барышня замирает, а потом сгибается от хохота.

— Поймал, — наконец выдыхает она.

— Вот и я о том же, — ухмыляюсь в ответ, — раз поймал, то надо и оформлять поимку как положено. А то отберут ведь.

— Оформлять, значит, — хихикает Сара.

— Особо ценным грузом, ага. Ты как логистик здешние правила знаешь лучше.

— Влад, перестань острить. Дело-то серьезное.

— Совершенно с тобой согласен. Поэтому и привел, «вприглядку» кольцо подбирать не умею.

— А ты полагаешь, я вот так сразу скажу тебе «да»?

— Нет, родная, я полагаю, что «да» ты скажешь при свидетелях чуть позже, официально. А для себя ты уже все решила. Как и я.

— Сними очки, — требует она и сама стаскивает поляроиды.

Пожалуйста. Благо край шлема работает получше любого козырька и вблизи солнце не слепит.

Глаза в глаза. Минуту. Две.

Мы совпадаем характерами, родная, мы точно знаем, чего хотим от жизни, и более-менее сходимся насчет способов, которыми свои хотения осуществляем. Постель еще не повод для знакомства, верно — однако вполне положительный опыт в данном направлении у нас тоже имеется. Принца на белом «ламборджини» ты не ищешь, да и мне ни к чему куколка-принцесса, чьи запросы может удовлетворить разве что королевская казна.

Мы сходимся. Точно знаю. И ты знаешь. Другая, может, испугалась бы, мол, не бывает такого идеального сродства, наверняка это кто-то зачем-то с нею подстроил — но то другая, а ты это ты. Другой, может, усомнился бы в том, что жизнь выложила перед ним столь роскошный расклад, что это ему не пригрезилось — но то другой, а я это я.

Легкий, почти целомудренный поцелуй. Печать под договором, который совершенно излишне формулировать вербально и, тем более, на бумаге. Не в нашем случае.

А пара колец белого золота без камушков, зато с тонким геометрическим орнаментом, работа лично экс-пльзеньского мастера Штефана Кленотника, — это уже так, просто статусные украшения…

В гостиницу возвращаемся под вечер — подышали воздухом, подкрепились, поплавали и вообще замечательно провели время. «Си-джей» с трейлером на стоянке, то бишь Руис наконец вернумшись — замечательно, у меня к нему как раз разговор имеется.

Руис, а также Сай и Берт действительно сидят в ресторанчике, что-то тихо между собой обсуждая над остатками вечерней трапезы. За другим столиком Шакуровы, также поглощены ужином и негромкой беседой. Наше появление, впрочем, незамеченным не остается; под перекрестными взглядами киваю Саре на небольшой столик в углу, заказываю Флоренс «чего-нибудь легонькое, только не зелень, и графинчик вишневки», и подхожу к столику Руиса.

— Похоже, у тебя сегодня выдался насыщенный денек, — ухмыляется напарник.

— Насыщенный — это слабо сказано, — соглашаюсь, — кому расписать, так не поверят. А еще у меня к тебе есть не очень вежливая просьба.

— В смысле «выметайся ночевать в трейлер, мне номер нужен целиком»?

— Угадал. На сегодняшнюю ночь и, наверное, на завтрашнюю тоже.

— Зачем, спрашивать не буду. — Ухмылка до ушей. — Ладно, только пиво с тебя, и мои шмотки не трогать.

— Заметано. А ваши дела как?

— Вроде неплохо.

— Когда у вас найдется время, Влад, подходите, есть что обговорить, — добавляет Сай, — двумя словами тут не обойтись.

— Непременно.

Потом прохожу мимо Шакуровых, и Полина громко шепчет:

— Влад, а она кто?

— Тебе какая разница?

— Интересно же, — честно хлопает ресницами девица.

— Захочет, сама расскажет. Я передам, что ты интересовалась.

С тем и возвращаюсь к Саре.

— Девочка-то красивая, — получаю прямой намек.

— Красивая, — соглашаюсь, — а еще чуток шебутная.

— И благодарна тебе за спасение.

— А также за услуги переводчика, — усмехаюсь. — Брось ревновать, тебе не идет.

— Я пока не ревную. Так, обстановку проясняю.

— Ну а если для обстановки, то глаз на нее Руис положил.

— Что-то незаметно.

— Им еще притираться, сама понимаешь, не наш случай. Разные, могут и не сойтись. Но это их трудности.

— Даже если не сойдутся, ей в старых девах остаться не грозит. В Новой Земле на таких всегда спрос.

— Можно подумать, за ленточкой иначе. Наши девушки, сравнивая с прочими по всему шарику, всегда выигрывают.

— Я и обидеться могу, — замечает Сара.

— Ты-то почему? Ты как раз «наша».

— В Питере с этим активно не соглашались, поэтому в конце концов я в Израиль и уехала. Родители с мелкими еще в начале девяностых отбыли, когда погромами запахло… пахло сильно, а тронули на самом деле немногих, мы с бабушкой остались и ничего, я и школу с пединститутом спокойно закончила, и работать устроилась. Нет, погром не висел, но вот давить — давили. Пятую графу отменили с развалом Союза, а толку-то, народ все тот же остался и с прежними фанабериями.