Тайна замка Морунген (СИ) - Корсарова Варвара

— Рита просто пришла меня проведать.

Я отбросила ненужную хворостину и улыбнулась.

— Добрый день, барон, — отец чинно кивнул и неловко потер руки. — Спасибо, что привезли мою дочь. Уже забираете ее обратно?

— Да. Нам пора.

Мужчины посмотрели друг на друга с глубокой неприязнью.

Я вздохнула и решительно сказала:

— Через пять минут Марта подаст обед. Мы останемся на обед, ваша милость.

Август изумленно вздернул бровь. Отец не удержал протестующего и гневного возгласа, но тут же спохватился и выдавил:

— Да-да, буду счастлив! Пойду распоряжусь, чтобы на стол поставили еще один прибор.

Он метнул на меня испепеляющий взгляд и пошел в дом. Август тоже смотрел не меня безо всякого веселья.

— Да, — сказала я твердо. — Вы останетесь на обед. А потом… а потом мы с вами немного погуляем. Гости в Морунгене подождут.

— Ты что-то задумала, — постановил Август.

— Всего лишь хочу показать вам мои любимые места в Ольденбурге, — я пожала плечами. — Вы же показывали мне разное в поместье. Теперь моя очередь.

И добавила жалобно:

— Пожалуйста, Август. Однажды вы обещали выполнить любую мою просьбу. Вот, прошу: не спешите возвращаться в замок. Мне нужно с вами поговорить. Не о личном, — добавила я, вспыхнув.

— Ладно, — согласился он. — Я и правда голоден. Ваша кухарка, помнится, крепко меня недолюбливает. Надеюсь, она не подложит мне в блюда яд. Давненько меня никто не травил. Уж целый месяц как. Даже скучновато стало.

Он неожиданно улыбнулся — быстро, неуловимо, но мне и такая улыбка была в радость.

А вот следующий час радостным назвать было сложно. Обед в отцовском доме заслужил титул второго самого неловкого обеда в моей жизни. Первый случился в замке Морунген, когда я только туда приехала.

Присутствие наместника было отцу как кость в горле. Он даже не особо старался быть гостеприимным хозяином. Наместник прекрасно знал, какие чувства испытывает к нему Готлиб Вайс, и Готлиб Вайс знал, что думает о нем наместник, поэтому притворяться не имело смысла.

Мужчины не смотрели друг на друга. Август мало ел, мало пил, и почти ничего не говорил. Кухарка смотрела на гостя без приязни, и едва кивнула в ответ на комплимент ее мастерству.

Отец тоже помалкивал в тарелку. Пришлось мне отдуваться. Я делилась историями всех часов, которые жили в нашем доме, и просила отца дополнить рассказ, когда я что-то забывала.

Сработало безотказно. Работу свою отец любил, и вскоре разошелся, а когда подали вино, после двух бокалов и вовсе забыл, кто сидит в его столовой. Он раскраснелся, распустил шейный платок и жестами показывал, как восстанавливал корабельные часы для флагманского корабля флота его Величества.

Август слушал, полуприкрыв веки, с ленивым интересом. Я перевела дух. Не сказать, что мужчины нашли общий язык, но, по крайней мере, шла видимость светской беседы.

Которую Август вскоре прервал довольно решительно.

— Благодарю за обед и интересный рассказ, господин Вайс, — произнес он с легкой усмешкой и поднялся с кресла. — Нам пора. Надеюсь, в этом месяце вы не пропустите срок уплаты акцизных взносов. Я попрошу податного инспектора проследить за этим.

Отец враз сдулся и замолчал, сердито вытирая лоб платком. Я чуть не взвыла от досады: ну что за удовольствие вести себя как несгибаемый болван! Хоть раз мог бы забыть, что он наместник, и просто получать удовольствие от беседы!

Мы вышли на улицу, Август поискал глазами Курта и карету.

— Нет, Август, нам еще не пора, — я потянула его за рукав. — Вы обещали мне прогулку по Ольденбургу.

— Что за игру ты выдумала, Майя? — спросил он с раздражением. — У меня нет никакого желания в нее играть. За последние месяцы я изучил ваш городишко вдоль и поперек. Глаза бы мои его не видели вместе со всеми его жителями, провались они к чертям в преисподнюю со своими махинациями.

— Вы мне обещали! — я ткнула пальцем в его грудь. — Извольте выполнять ваше обещание. Идемте!

— Майя, прекратите командовать. Чего вы хотите добиться, не пойму, — сказал он с досадой, крепко ухватил меня за руку и встряхнул.

Я знала, что Август не выносит, когда ему открыто противостоят, и может выйти из себя. Я была готова к этому, но все же немного заробела, как в первые дни нашего с ним знакомства.

К несчастью, на дальнем конце улицы мелькнула знакомая и неприятная для меня фигура. Заметив нас, Лео Цингер вежливо приподнял шляпу и замедлил ход, наблюдая. Вероятно, со стороны казалось, что наместник грубо обходится со мной.

Август отпустил мою руку, вздохнул и внезапно уступил.

— Ладно, — сказал он ворчливо. — Идем. Что ты хочешь мне показать?

— Ваших арендаторов, ваших фермеров. Зависимых от вас людей. Покажу их вам такими, какими вы их еще не видели.

Когда мы дошли до конца улицы, Август не выдержал и спросил недовольным тоном:

— Куда ты меня ведешь?

— Заглянем на маслобойню госпожи Вальтрауд Доппелькремен. Очень достойная женщина. Ее заведение месяц стояло закрытым… после того, как вы наложили арест за неуплату налогов и несоблюдение санитарных норм. Но теперь все улажено, и госпожа Вальтрауд снова поставляет отличное масло к столу бургомистра.

— Хорошо. Как раз хотел узнать, продолжает ли она при этом сбывать простым жителям несвежее масло. И не разводит ли по-прежнему молоко колодезной водой.

— В прошлый раз вы это не смогли этого доказать, верно?

— Жалоб на нее поступало достаточно.

— Эта была ошибка или наговор конкурентов. Она продает лучшее масло в округе, а ее дед поставлял сыры к королевскому двору. Сейчас она готовит прекрасный мягкий сыр. Хочу его попробовать и заодно познакомиться с ее новой породистой коровой.

— Ты ведешь меня знакомиться с коровой? Ты в своем уме?

— Беспокоитесь, что не достойны такой чести? Пустяки, не берите в голову. Коровам нет дела до чинов и титулов. Это прогулка и визит вежливости, ничего более.

Его суровое лицо было спокойно, лишь брови насмешливо приподняты, а серые глаза смотрели на меня не мигая. Наверное, он решил, что я свихнулась или слишком много себе позволяю. Я попросила с улыбкой:

— Пожалуйста, попробуйте вести себя… как обычный человек.

— Я не обычный человек, Майя, — напомнил он. — Я наместник с железным сердцем и, как твердит молва, ставленник дьявола.

— Ну мы-то знаем, что это не так. Довольно ворчать, ваша милость! Мы уже пришли.

Дом госпожи Вальтрауд Доппелькремен был одним из самых богатых в городе. Старый, но крепкий, с красной черепичной крышей. На заднем дворе располагались маслобойня и сыроварня, на первом этаже хозяйка принимала покупателей. Коровы госпожи Вальтрауд жили на ферме за городом, но лучших или новеньких она держала тут же, в коровнике, оборудованном столь толково и основательно, что самые бедные горожане могли только мечтать жить в подобном уюте.

Я вошла во двор и позвала:

— Госпожа Вальтрауд! Можно к вам в гости?

— Майя! — донеслось из-за дровяника. — Голубушка, какой сюрприз! Ты не заглядывала… с весны? С тех пор как тебя забрали в чертов замок. Иди же скорей сюда, голубушка! Ты видела мою Кристу? Три ведра в день! Не молоко — мед! Ты должна попробовать сыр, который я из него варю. Уже выдержан, уже на леднике!

— Мы за этим и пришли! — бодро прокричала я в ответ. — За сыром.

Госпожа Вальтрауд вышла из-за дровяника, вытирая руки полотенцем, увидела моего спутника, да тут и встала, как вкопанная. Появление наместника на пороге ее дома не пришлось ей по вкусу. То-то она пошла красными пятнами и насупилась так, что ее густые брови сошлись на переносице.

— Я не одна, — запоздало предупредила я.

— Добрый день, госпожа Доппелькремен, — сухо поздоровался наместник.

— Добрый день, господин барон. Я уже все заплатила вашему податному инспектору, — ответила та крайне неприветливо.

— Рад это слышать. Но не забудьте о пени на штраф.

В ответ та насупилась еще больше, и по движению ее бровей я догадалась, что она готова разразиться бурной речью.