Кривой домишко - Агата Кристи

«Сегодня я убила дедушку».

Мы перелистали страницы записной книжки. Это потрясающее произведение, думалось мне, могло бы очень заинтересовать психолога. В нем с ужасающей отчетливостью проступала ярость подавляемого эгоизма. Сформулированный там мотив преступления вызывал жалость — настолько он звучал по-детски и настолько он был ничтожным.

«Дедушка не разрешает мне учиться балету, и поэтому я решила убить его. А потом мы поедем в Лондон и будем там жить, и мама не будет возражать, если я буду учиться на балерину».

Я привожу здесь только несколько наиболее характерных записей.

«Я не хочу ехать в Швейцарию — и не поеду. Если мама будет настаивать, я и ее убью… только бы достать еще яду. Пожалуй, можно будет воспользоваться для этого ягодами тисового дерева. В книгах пишут, что они ядовитые.

Юстас сегодня очень разозлил меня. Он говорит, что я всего лишь девчонка и от меня нет никакой пользы и что мое расследование — просто глупость. Едва ли он считал бы меня глупой, если бы узнал, что убийство совершила я.

Мне нравится Чарльз… только он довольно глупый. Я еще не выбрала, на кого свалить преступление. Возможно, выберу Бренду и Лоренса… Бренда плохо ко мне относится, говорит, что у меня не все дома, но Лоренс мне нравится… это он рассказал мне про Шарлотту Корди, которая кого-то убила, когда он принимал ванну. Правда, она не очень-то умно все это проделала».

Последняя запись была разоблачительной.

«Я ненавижу нянюшку… ненавижу… ненавижу… Она считает, что я еще маленькая. Она говорит, что я выхваляюсь. Она уговаривает маму отослать меня за границу… Я ее тоже убью… думаю, что отравлю ее лекарством тети Эдит. Если будет совершено еще одно убийство, сюда снова приедет полиция и опять будет весело.

Нянюшка умерла. Я рада. Еще не решила, куда мне спрятать пузырек из-под маленьких таблеток. Может быть, спрячу его в комнате тети Клеменси… или у Юстаса. Когда состарюсь и умру, я оставлю эту книжку и напишу, чтобы ее передали начальнику полиции. Вот тогда-то они узнают, какой великой преступницей я была на самом деле!»

Я закрыл книжку. По лицу Софии текли слезы.

— О Чарльз, Чарльз… как все это ужасно! Она просто маленькое чудовище… и все же… и все же это вызывает бесконечную жалость.

Я испытывал такое же чувство.

Мне нравилась Джозефина. Я всегда чувствовал расположение к ней.

Ведь не уменьшается же любовь к человеку, если он вдруг заболеет туберкулезом или какой-нибудь другой смертельной болезнью. Конечно, Джозефина была, как сказала София, маленьким чудовищем, но она была маленьким чудовищем, достойным жалости. Она была рождена со странностями, это нелепое дитя из нелепого домишки.

— А если бы она осталась в живых, что могло бы случиться? — спросила София.

— Полагаю, что ее направили бы в исправительную колонию или специальное учебное заведение. А потом ее освободили бы… или, возможно, признали бы невменяемой — не знаю.

София вздрогнула всем телом.

— Думаю, что лучше уж пусть все будет так, как есть. Но меня мучает мысль о том, что тетя Эдит взяла вину на себя.

— Она сама так решила. Мне кажется, дело не будет предано огласке. Наверное, когда Бренда и Лоренс предстанут перед судом, с них будет снято обвинение и их освободят. А ты, София, выйдешь за меня замуж, — сказал я совсем другим тоном, взяв ее руки в свои. — Я только что узнал, что меня ждет назначение в Персию. Мы поедем туда вместе, и ты забудешь нелепый домишко. Твоя мать может ставить пьесы, отец — накупить еще больше книг. Юстас скоро поступит в университет. Не беспокойся о них больше. Подумай обо мне.

София посмотрела мне прямо в глаза.

— А ты не боишься, Чарльз, жениться на мне?

— Почему бы мне бояться? В бедной Джозефине сконцентрировалось все, что было самого худшего в семье. Тебе же, София, — я совершенно уверен в этом — досталось в наследство все, что было самого отважного и положительного в семье Леонидисов. Твой дед высоко ценил тебя, а он, судя по всему, почти никогда не ошибался. Выше голову, дорогая. Будущее в наших руках.

— Я согласна, Чарльз. Я люблю тебя и выйду за тебя замуж, и позабочусь о том, чтобы ты был со мной счастлив. — Она посмотрела на записную книжку. — Бедняжка Джозефина…

— Бедняжка Джозефина, — повторил я.

— Ну и каково же наконец правдивое объяснение всей этой истории, Чарльз? — спросил меня отец.

Я никогда не лгу своему старику.

— Преступление совершила не Эдит де Хэвиленд, сэр. Его совершила Джозефина, — сказал я.

Отец едва заметно кивнул.

— Так оно и есть. Я это понял некоторое время назад. Бедное дитя.

Примечания

1

Р. М — post mortem — вскрытие трупа.

P. М. — Prime Minister — премьер-министр.

P. М. — post meridiem — время после полудня.

2

Улица в Лондоне, где находятся приемные ведущих частных врачей-консультантов.