Хранительница тайн - Кейт Мортон

– «И нечего ворчать, что кто-то кого-то убил», – улыбнулась Лорел. – Обожаю этот фильм.

Она перекатывала оливку по тарелке, пытаясь найти нужные слова. Однако нужные слова не приходили. Придется рубить сплеча.

– Помнишь, ты спросил меня кое о чем, той ночью, на крыше? Не случалось ли у нас в доме какого-нибудь насилия, когда мы были детьми?

– Помню.

– Правда?

Джерри коротко кивнул.

– А ты помнишь, что я ответила?

– Что ничего такого не случалось.

– Я солгала. – Лорел не стала добавлять, что поступила так ради его блага. Теперь это не имело значения. Она не собиралась оправдываться; она солгала и готова ответить не только за то, что утаила правду от Джерри, но и за то, что сказала тогда полиции.

– А я знал, – заметил Джерри, доедая пиццу.

Лорел моргнула.

– Что? Как?

– Ты на меня не смотрела, назвала меня Джи, чего никогда не делала… – Джерри беспечно пожал плечами. – Может, ты и величайшая британская актриса, но меня тебе не перехитрить.

– А еще говорят о твоей рассеянности!

– Кто говорит? Ужас какой. Я этого не переживу!

Они улыбнулись друг другу, однако разговор не клеился. Затем Джерри спросил:

– Ты готова рассказать мне сейчас, Лол?

– Готова. А ты готов услышать?

– Готов.

Лорел кивнула.

– Что ж, тогда слушай.

Она рассказала все: про девушку, затаившуюся среди ветвей далеким летним полднем шестьдесят первого года, про незнакомца на садовой дорожке, про ребенка на руках у матери.

Лорел старалась подчеркнуть, с какой любовью мать прижимала малыша к груди, вдыхала его молочный запах, щекотала пухлые ножки. Затем на сцене появился незнакомец. Его вороватая походка, собака, почуявшая чужака и лаем предупредившая хозяйку. Хозяйка, которая обернулась, увидела незнакомца и застыла в ужасе.

Дойдя до той части истории, в которой фигурировал нож, кровь и плачущее дитя, слушая себя словно со стороны, Лорел поняла, почему завела этот разговор в людном месте. Вокруг смеялись беспечные студенты, юные умники, у которых вся жизнь впереди. В шумной пиццерии невозможные, непроизносимые слова давались легче. Едва ли Лорел сумела бы в тишине кембриджской квартиры произнести: «Она убила его, Джерри. Человек по имени Генри Дженкинс умер на дорожке нашего сада».

Джерри слушал, разглядывая скатерть, его лицо было непроницаемо. Когда она закончила, коротко кивнул. Лорел подождала, допила вино, снова наполнила бокалы.

– Вот все, что я видела.

Спустя некоторое время Джерри поднял глаза.

– Я думаю, это все объясняет.

– Объясняет что?

Его пальцы слегка дрожали.

– Краем глаза я всегда ощущал какую-то тень. Сложно объяснить… Ты поворачиваешься – а там ничего, лишь странное чувство, что ты не успел. Тебя охватывает страх, которому ты не находишь объяснения. Однажды я пожаловался маме, она посоветовала мне проверить зрение.

– С тех пор ты носишь очки?

– Оказалось, у меня близорукость. Тень за плечом никуда не делась, но хотя бы лица стали менее расплывчатыми.

Лорел улыбнулась, однако Джерри остался серьезен. Ученый в нем, получив рациональное объяснение, успокоился, однако успокоить единственного сына любящих родителей было не так легко.

– Хорошие люди порой делают дурные вещи, – произнес Джерри, запуская в волосы пятерню. – Господи, что за банальности я говорю!

– И, тем не менее, это так. – Лорел хотелось его утешить. – И порой делают не без причины.

– Какой причины?

Джерри смотрел на нее, словно опять был ребенком и ждал от старшей сестры объяснений. Сердце Лорел разрывалось от жалости к брату: только что он, захлебываясь, рассказывал ей о чудесах Вселенной, а спустя минуту узнал, что его мать – убийца.

– Кем был тот человек, Лол? Почему она его убила?

Сухо и деловито (для Джерри сейчас лучше всего включить логическое мышление и отключить чувства) Лорел изложила историю писателя Генри Дженкинса, который во время войны был женат на подруге их матери Вивьен. Упомянула и о том, что в начале сорок первого года подруги поссорились.

– И ты решила, что их ссора имеет отношение к тому, что случилось на ферме в шестьдесят первом? Иначе бы ты о ней не упомянула.

– Да. – Лорел вспомнила рассказ Китти Баркер об их последней с Дороти вечеринке. – Я думаю, мама разозлилась на подругу и решила ее проучить. План – в чем бы он ни состоял – провалился, и ей ничего не оставалось, как бежать из Лондона, но Генри Дженкинс затаил злобу и сумел разыскать ее спустя двадцать лет.

Лорел сама удивлялась своему деловому тону. Со стороны могло показаться, что она холодна и спокойна, хотя внутри у нее все кипело.

– Думаю, что мама могла быть причастна к смерти Вивьен, – сказала она, понизив голос.

– Господи, Лол!

– И что всю жизнь она прожила с чувством вины, пытаясь искупить свой грех.

– Но это не помешало ей стать отличной матерью!

– Да.

– Пока на пороге не возник Генри Дженкинс.

– Да.

Джерри замолчал. Его лоб прорезала мелкая морщина.

– Ну? – Лорел придвинулась к нему ближе. – Ты ведь ученый. Хочешь сказать, моя теория не выдерживает критики?

– Напротив, звучит очень правдоподобно, – ответил Джерри. – Угрызения совести меняют человека. Муж мстит за обиду, нанесенную жене. А если мама и впрямь совершила что-то ужасное, то у нее не оставалось выбора: ей пришлось убить Генри Дженкинса, чтобы сохранить тайну.

Сердце Лорел упало. Втайне она надеялась, что Джерри с его блестящим умом найдет изъян в ее построениях, заявит, что она переутомилась и отправит на диван перечитывать Шекспира, готовиться к роли.

Увы, Джерри не оправдал ее ожиданий.

Затем в нем вновь проснулся ученый, и Джерри спросил:

– Чем же она так досадила Вивьен, что жалела об этом всю жизнь?

– Не знаю.

– Что-то пошло не так. Случилось нечто, на что она не рассчитывала. Мама не стала бы злонамеренно вредить подруге.

Лорел ответила уклончиво, вспомнив, как мать, не раздумывая, вонзила нож с алой ленточкой в грудь Генри Дженкинсу.

– Не стала бы, Лол, поверь мне!

– Сначала и я так думала. Только, боюсь, мы ищем оправданий, потому что она наша мать и мы хорошо ее знаем.

– Возможно, но ты сама только что сказала: мы ее знаем.

– Или думаем, что знаем.

В голове Лорел вертелись слова Китти Баркер: война обостряет чувства. Угроза вторжения, страх во тьме, налеты, ночи без сна.

– А если во время войны она была другой? Если на нее повлияли те ужасы, свидетельницей которых ей довелось стать? Если после замужества она изменилась?

– Люди не меняются так сильно.

Внезапно Лорел вспомнила мамину историю про крокодила. Почему ты решила стать тетей, спросила маленькая Лорел, и Дороти ответила, что ей надоело быть крокодилом и захотелось стать мамой. Возможно, история про крокодила – метафора, и мать имела в виду совсем другое превращение? Или Лорел придает слишком большое значение пустой болтовне? Как тебе удалось превратиться в человека, спросила маленькая Лорел. И Дороти отвернулась к зеркалу, расправила бретельки платья и подмигнула дочери: «Ты же не ждешь, что я выболтаю все свои секреты? Спроси меня как-нибудь в другой раз. Когда подрастешь».

Именно так она и собиралась поступить. Внезапно Лорел бросило в пот. Студенты вокруг болтали и смеялись, от печи для пиццы несло ароматным жаром. Она открыла кошелек, вынула две купюры по двадцать фунтов и одну пятерку и вложила их в счет.

Джерри пытался возражать, но Лорел замахала руками.

– Мы договорились, я угощаю.

Она не стала добавлять, что это меньшее, чем она может загладить свою вину, после того как впустила в его мир, залитый звездным светом, одержимость прошлым их матери.

– Давай пройдемся, – сказала Лорел, надевая пальто. – Здесь нечем дышать.

Они шли через двор Кингс-колледжа к реке, и постепенно шум голосов за спиной умолкал. Прогулочные лодки на серебристой глади Кем с нежным стуком терлись друг о друга бортами. Издали доносился мужественный колокольный звон, кто-то упражнялся в игре на скрипке. Прекрасная музыка брала за душу, и внезапно Лорел поняла, что зря втравила Джерри в свое расследование.

С тех пор, как они вышли из ресторана, он не проронил ни слова, просто понуро шел рядом. Лорел убедила себя, что Джерри должен знать правду, что он тоже связан с тем ужасным событием, свидетелями которого им довелось стать. Но тогда он был несмышленым младенцем. И пусть теперь он повзрослел, он остался отличным малым, любимцем матери, и его, как никого другого, ранила горькая правда. Лорел захотелось извиниться перед братом.

– Итак, что будем делать? – внезапно спросил Джерри. – У нас есть какие-то зацепки?

Лорел удивленно уставилась на него.

Под фонарем Джерри остановился и поправил очки на переносице.

– Мы не можем все так бросить! Придется выяснить, что случилось на самом деле. Это наше прошлое, Лол.