Мучения Минти Мэлоун - Изабель Вулф

– Не знаю. Это самое ужасное. И оттого мне еще тяжелее пережить случившееся. Оттого, что я не знаю ответа на вопрос. И возможно, никогда не узнаю. Оттого, что я слишком гордая и никогда не позвоню своему жениху после того, что он сделал со мной. А он с тех пор ни разу не связался со мной и даже не объяснил, почему передумал. Все, что я могу вам сказать: он просто убежал. Бросив меня в присутствии двухсот восьмидесяти человек.

В горле першило. Ковер поплыл перед глазами. Джо протянул мне бумажный платок. Как мило с его стороны. Особенно если вспомнить, что в Париже я была с ним не очень-то дружелюбна.

– Продолжайте, Минти, – тихо произнесла Элейн. – Я была в жутком шоке, – рассказывала я. – И сейчас пытаюсь пережить этот кошмар. Проанализировать случившееся. Потому что иначе не смогу жить дальше. И мне кажется, это стряслось, потому что я позволяла Доминику – так его звали – манипулировать мной...

– Он любил командовать? – спросил Дэвид.

– Да, – кивнула я. – Очень. Я никогда не пресекала его попытки. Не хотелось вступать в конфликт, понимаете. Подсознательно я дала ему сигнал: со мной можно сделать что угодно. Даже бросить. Думаю, в этом проблема. У него была власть. Теперь я поняла, что мешает мне на работе и в личной жизни. Я хочу установить границы. Иметь власть. Но как бы я ни старалась, ничего не выходит. Поэтому я здесь. – Слава богу, все кончено. Теперь они знают.

– Спасибо за откровенность, Минти, – поблагодарил Дэвид. – Мы постараемся тебе помочь. Но сначала пусть Джо представится и расскажет нам, почему записался на семинар.

Я взглянула на Джо: выцветшие белые брюки, мятая клетчатая рубашка и мокасины на босу ногу, небрит, волосы подстрижены очень коротко. И хотя я знала, что Хелен с ним встречается, не могла не признать – без задней мысли, – что он очень симпатичный.

– Меня зовут Джо Бриджес. Я писатель, – начал он.

Эмбер напряглась и закатила глаза.

– Я написал сценарий по своему первому роману и сейчас пытаюсь продать его кинокомпании, – тихим голосом продолжал Джо. – Я только что уволил своего агента, потому что он допустил несколько серьезных юридических ошибок. Решил, что буду сам заниматься своей карьерой. Но реализовать такой проект невероятно сложно. Поэтому я подумал, что курс поможет собраться с силами, ведь предстоят трудные времена.

– Хорошо, – ободрил Дэвид. – А теперь прошу вас встать. Мы приступаем к первому упражнению под названием «Хороший, плохой, злой». Суть его в следующем: мы встаем в круг и говорим друг другу по очереди что-нибудь приятное, затем что-нибудь плохое. И не бойтесь хамить, можете оскорблять друг друга сколько угодно.

– Итак, Минти, – вступила Элейн, заметив отвращение на моем лице. – Вам сейчас стало не по себе – будто сердце упало? Это страх обидеть окружающих. Именно с ним мы и будем бороться, о'кей?

– О'кей, – боязливо согласилась я, хотя пульс так частил, а лицо пылало. Мы встали в круг, нервно улыбаясь друг другу, и Дэвид начал упражнение. Он стоял рядом с Элейн. Я встала между Элейн и Джо. – … у тебя прекрасные голубые глаза, – сказал Дэвид женщине, которая притягивала зануд, – ее звали Энн. Потом повернулся к Элейн: – А ты совершенно не умеешь одеваться!

– Зато ты прекрасно одеваешься, – невозмутимо откликнулась Элейн. – Эта рубашка тебе очень идет, Дэвид. – Тут она повернулась ко мне и оглядела с ног до головы. Это было похоже на пытку. Я сжалась, готовясь к нападению, как к разрыву бомбы. Но вдруг вмешалась Эмбер:

– Послушайте, простите, что прерываю, но мне кажется, не стоит слишком хамить Минти, потому что, вообще-то, у нее сегодня день рождения. – Я подняла глаза к потолку. Было видно, как Элейн пытается совладать с собой.

– Эмбер, – медленно произнесла она. – Это всего лишь упражнение, понимаете? Хорошо, Минти. Счастливого дня рождения. Теперь я скажу тебе кое-что неприятное. Готова?

– Готова, – ответила я, съежившись под ее пристальным взглядом.

– Ты такая тощая, кошмар какой-то, – выдала она. – Кожа да кости. – Только и всего? У-у-ф! Могло быть намного хуже. Настала моя очередь. Ответить ей тем же? Ведь она только что нахамила мне. Я посмотрела на нее: большие карие глаза, довольно высокая, красивое платье. О боже. Мне было не к чему придраться.

– Мне нравятся твои сережки, – сказала я. – Очень красивые и оригинальные. – Потом я повернулась и взглянула на Джо. Мне нужно было сказать ему что-то неприятное. Как неудобно... Уж лучше пусть меня поливают грязью, чем я буду придумывать всякие гадости. Мое сердце билось так громко, что, даю руку на отсечение, его стук слышали все. На красивом лице Джо застыло доброжелательное выражение, и тут я заметила, что его коротко подстриженные темные волосы слегка редеют на лбу. Он мне улыбался. Улыбался потому, что был смущен. Он знал, что сейчас я ему нагрублю.

– Ты лысеешь, – выпалила я.

Он изменился в лице, и на душе у меня заскребли кошки.

– Господи, я тебя обидела? – испугалась я. – Мне очень жаль. Ты вовсе не лысеешь, нет. Совсем чуть-чуть. К тому же у большинства мужчин есть залысины на лбу. Ничего страшного. Я бы на твоем месте не беспокоилась...

– Минти, это всего лишь ролевая игра, – вмешался Дэвид. – Вряд ли ты на самом деле обидела Джо.

– Нет, обидела, – возразил он. – Я в шоке. Мое сердце разбито! – При этих словах он улыбнулся.

И я расслабилась. Теперь он должен был сделать мне комплимент, хотя я только что ему нахамила. Бедняга. Казалось, целую вечность он пристально разглядывал меня, задумчиво покусывая нижнюю губу. Потом произнес:

– Мне кажется, ты очень красивая, Минти.

Святые небеса! Я ощутила резкий вспрыск адреналина, кровь прилила к лицу. Да, Хелен о таком лучше не рассказывать. Хотя это же всего лишь упражнение. Может, он на самом деле так не думает. Джо повернулся к Эмбер.

– А ты слишком длинная, – изрек он.

– А ты коротышка, – огрызнулась она. – И кстати, твоя книга – дерьмо. Полное дерьмо! И это еще не все...

– Эмбер, ты должна сказать Джо что-то приятное, – одернула Элейн.

– С какой стати? – возмутилась она. – Он же только что наговорил мне гадостей.

– В том-то и дело. «Милые» люди, – объясняла Элейн, – в ответ на грубость говорят что-нибудь приятное. Их обижают, а они извиняются. Потому что добросердечный человек всегда берет вину на себя. Пожалуйста, скажи ему что-нибудь хорошее.

– О'кей. Так... – Эмбер улыбнулась, пытаясь что-нибудь придумать. – По-моему, твоя книга очень сентиментальная, – произнесла она.

Сентиментальная? Разве это комплимент? Тут Эмбер повернулась к Ронни:

– А на тебя, слабак, вообще жалко смотреть. Ты даже не в силах приструнить собственную секретаршу.