Час презрения - Анджей Сапковский

– Невероятно… – вздохнул Фэнн, пробегая глазами истлевший пергамент. – Где ты взял эти документы?

– Не поверишь, если скажу, – раскашлялся Кодрингер. – Теперь ты понял, кто такая в действительности Цирилла, княжна Цинтры? Дитя Старшей Крови… Последний отпрыск этого проклятого древа ненависти! Последняя ветвь, а на ней последнее отравленное яблочко…

– Старшая Кровь… Так далеко вспять… Паветта, Калантэ, Адалия, Элен, Фиона…

– И Фалька.

– О Господи! Невозможно! Во-первых, у Фальки не было детей! Во-вторых, Фалька была законной дочерью…

– Во-первых, о юности Фальки нам не известно ничего. Во-вторых, не смеши меня, Фэнн. Ты же знаешь, что при слове «законный» у меня начинаются колики. Я верю в этот документ, потому что он кажется мне подлинным и говорит правду. Фиона, прапрабабка Паветты, была дочерью Фальки, чудовища в человеческом обличье. Черт возьми, я не верю в идиотские вещания, пророчества и прочую чепуху, но как только вспомню пророчества Итлины…

– Порченая кровь?

– Порченая, отравленная, проклятая – понимать можно по-разному. Но по легенде, если помнишь, именно Фалька была проклята, потому что Лара Доррен аэп Шиадаль навела порчу на ее мать…

– Сказки, Кодрингер.

– Верно, сказки. Но знаешь, когда сказки перестают быть сказками? Как только в них начинают верить. А в сказку о Старшей Крови кое-кто верит. Особенно в ту ее часть, где говорится, что кровь Фальки породит Мстителя, который до основания разрушит старый мир, а затем на его руинах построит новый.

– И этот Мститель – Цирилла?

– Нет. Не Цирилла. Ее сын.

– А Цириллу разыскивает…

– Эмгыр вар Эмрейс, император Нильфгаарда, – холодно докончил Кодрингер. – Теперь понимаешь? Цирилла независимо от ее воли должна стать матерью наследника трона. Великого князя, которому предстоит быть Князем Тьмы, потомком дьяволицы Фальки. Мстителем. Гибель, а потом обновление мира должны, мне сдается, протекать управляемо, контролируемо.

Калека долго молчал.

– А тебе не кажется, – спросил он наконец, – что следовало бы известить Геральта?

– Геральта? – Кодрингер скривил рот. – Это еще кто такой? Уж не тот ли наивный тип, который недавно втолковывал мне, будто действует совершенно бескорыстно? Конечно, верю, он действует не ради собственной выгоды. Он действует ради чужой. Впрочем, неосознанно. Он преследует бегающего на поводке Риенса, но при этом не чувствует ошейника на собственной вые. И я должен его информировать? Помогать тем, кто хочет сам завладеть курочкой, несущей золотые яйца, чтобы шантажировать Эмгыра или влезть к нему в доверие? Нет, Фэнн, я глуп, но не настолько же.

– Ведьмак тоже бегает на поводке? На чьем?

– Подумай.

– Дьявольщина!

– Точно сказано. Единственная, кто имеет на него влияние. Которой он доверяет. Но я ей не доверяю. И никогда не доверял. Я лично включусь в эту игру.

– Опасная игра, Кодрингер.

– Безопасных игр не бывает. Есть только игры стоящие и не стоящие свеч. Фэнн, брат, ты не понимаешь, что попалось нам в руки. Золотая курочка, которая не кому-то, а нам снесет огромное яйцо, все из желтенького золотца…

Кодрингер раскашлялся. Когда отнял платок ото рта, на нем были пятна крови.

– Золотом этого не излечишь, – сказал Фэнн, глядя на платок в руке компаньона. – А мне не вернешь ног…

– Как знать?

В дверь постучали. Фэнн беспокойно завертелся в кресле на колесах.

– Ты кого-то ждешь, Кодрингер?

– Да. Людей, которых посылаю на Танедд. За золотой курочкой.

– Не отворяй! – крикнула Цири. – Не отворяй дверей! За ними смерть! Не отворяй этих дверей!

– Открываю, открываю! – крикнул Кодрингер, отодвигая засов, потом повернулся к мяукающему коту:

– Да сиди ты тихо, чудо в перьях…

И осекся. В дверях стояли не те, кого он ожидал. В дверях стояли трое, которых он не знал.

– Милсдарь Кодрингер?

– Хозяин выехал по делам. – «Юрист» изобразил глупейшую мину и поменял голос на слегка писклявый. – Я – камердинер хозяина, меня зовут Гломб. Микаэль Гломб. Чем могу служить?

– Ничем, – сказал один из троих, высокий полуэльф. – Коли хозяина нет, мы только оставим письмо и сообщение. Вот письмо.

– Передам незамедлительно. – Кодрингер, вживаясь в роль нерасторопного лакея, униженно поклонился, протянул руку за перевязанным красным шнурком свитком пергамента. – А сообщение?

Оплетающий рулон шнурок развернулся, как нападающая змея, рванулся вперед и туго охватил ему запястье. Высокий сильно дернул. Кодрингер потерял равновесие, качнулся вперед, чтобы не упасть на полуэльфа, инстинктивно уперся левой рукой ему в грудь. В таком положении он не мог уклониться от кинжала, которым его ткнули в живот. Он глухо застонал и хотел откачнуться назад, но закрученный на запястье магический шнур не пустил. Полуэльф снова притянул его к себе и ударил опять. Кодрингер повис на клинке.

– Вот сообщение и поздравление от Риенса, – просипел высокий полуэльф, сильно рванув кинжал кверху и потроша «юриста», как рыбу. – Отправляйся в пекло, Кодрингер, прямиком в пекло.

Кодрингер захрипел, чувствуя, как острие клинка скрипит на ребрах и грудной кости. Осел на пол, свернувшись в клубок. Хотел крикнуть, предостеречь Фэнна, но успел лишь захрипеть, и хрип тут же задушила волна крови.

Высокий полуэльф перешагнул через безвольное тело, вслед за ним в комнату вошли двое других. Люди.

Фэнн не дал застать себя врасплох.

Щелкнула тетива – один из бандитов рухнул навзничь, получив стальным шариком по середине лба. Фэнн отъехал к пюпитру, дрожащими руками попытался перезарядить арбалет.

Высокий подскочил к нему, сильным ударом перевернул кресло. Карлик покатился между раскиданными по полу бумагами. Бессильно перебирая маленькими ручками и культями ног, он напоминал покалеченного паука.

Полуэльф пнул арбалет, выбил его из поля досягаемости Фэнна. Не обращая внимания на пытающегося ползти калеку, быстро просмотрел лежащие на пюпитре документы. Его внимание привлекла небольшая оправленная в рог и латунь миниатюра, изображающая светловолосую девочку. Он поднял миниатюру вместе с прикрепленным к ней листком.

Другой бандит бросил убитого дружка, приблизился. Полуэльф вопросительно поднял брови. Бандит отрицательно покрутил головой.

Полуэльф спрятал за пазуху миниатюру и несколько прихваченных с пюпитра документов. Потом вынул из бокала пучок перьев и зажег их от свечи. Медленно вращая, чтобы получившаяся кисть как следует разгорелась, бросил на пюпитр, в свитки, которые тут же занялись огнем. Фэнн вскрикнул.

Высокий полуэльф снял с уже горящего стола бутыль с жидкостью для вытравливания чернил, встал над мечущимся карликом и вылил на него все содержимое. Фэнн протяжно завыл. Второй бандит стащил со стеллажа полную охапку свитков и привалил ими калеку.