Люди полной луны - Александр Экштейн

Внутри сферы, где находился председатель совета МОАГУ, был разлит чистый благородный свет, который как бы льнул к телу Поля Нгутанбы, вливался внутрь, и председатель совета МОАГУ буквально чувствовал, как этот свет убирал внутри его зародыши будущих недомоганий и обливал сердце благодатным бальзамом.

— Внутри чего я нахожусь? — спросил Нгутанба непроницаемую темноту, приникшую к сфере с той стороны. — Не разобьется? Больно уж хрупкая в сравнении с темнотой вокруг нее, — не удержался и съязвил глава МОАГУ.

— От нашего света можно ослепнуть, — отпарировали лазурные, — а находитесь вы внутри одного из крепчайших веществ мира. Перед вашими глазами и вокруг вас идеально отшлифованная трехметровая толщина природного алмаза самого высокого качества, он называется «Родниковая безмятежность», такие многометровые красавцы рождаются лишь в центре земного шара, в самой раскаленной части его нежного, пульсирующего ежесекундно рождающимся огнем сердца. Вот вам и степень нашего доверия. Так что пока вы с нами разговариваете, он вас обновляет и лечит. А если вас оставить внутри этого алмаза навсегда, вы всегда и будете пребывать в нирване.

— Вот это бриллиантик! — Поль Нгутанба оглядел сферу диаметром около десяти метров. — А вы на меня смотрите, видимо, так, как люди на поверхности рассматривают янтарь, внутри которого креветка.

— Креветка не живая, Поль, — парировали лазурные, — а янтарь не драгоценность, в древности им иногда растапливали печи, он превосходно горит. Давайте лучше о деле. Что там происходит с нашей структурой в России?

— А-а, — отмахнулся Поль Нгутанба. — Россию не знаете, что ли? Наш УЖАС где-то там на курорте в Сочи выгуливал Чебрака, ну и целая гора криминала в итоге. Силовики России взъерепенились и теперь интригуют против УЖАСа, хотят его свалить и растоптать.

— Ну-у, — удивилась темнота. — И что же?

— Ничего они не сделают, — ответил Поль Нгутанба. — У наших восемь солнечных и целая толпа суперсолдат, я уж не говорю об агрессивных мистиках. Но выговор Марущаку я сделаю, и это будет строгий выговор. Нельзя тревожить государство пребывания и тем более нарушать его законы без особой надобности. Хотя, — глава МОАГУ покачал головой, — у них все беды от этого идиота, в смысле Чебрака, он даже солнечных, сволочь такая, умудрился из шизофреников сотворить, но надо отдать должное, сотворил великолепно.

— Понятно, — ответили лазурные. — Но Чебрак и этот английский ученый, что в компьютерном кресле сидит в параличе, гений-паук, они неподсудны и…

— Да все я знаю! — обиделся Поль Нгутанба. — У меня за десять лет хотя бы одна ошибка произошла?

— И мы рады этому, — успокоила его «темнота», — нам греет это сердце. Кстати, вы можете съездить в отпуск на месяц или, как вы любите выражаться, «слинять в Нью-Йорк».

— Это у меня нервное, — хохотнул Нгутанба. — Далай-лама забодал.

— Где это вы так образно научились выражать свои мысли, Поль? Индийская и французская лексики не предполагают таких оборотов живописности в алогизмах личностных характеристик.

— Пообщайтесь с русскими столько же, сколько общаюсь я, и выпуклая живописность речи вас не минует. Вы станете похожи на принцев крови, воспитанных в тюремно-уголовной среде. — У Нгутанбы вдруг затуманились глаза, и он равнодушным голосом спросил: — Вы мне покажете ваш мир?

— Нет, Поль, не покажем. Вы и так один из немногих, знающих о нашем мире достаточно много. Больше знать нельзя, дальше начинается территория запредельного, разум и взгляд человека на той территории самоустраняются.

— Извините, — обиженно произнес председатель МОАГУ.

— Никогда не извиняйся, не имея на это достаточно веских оснований, — посоветовали ему из «мрака».

— Не буду, — серьезно отреагировал на эти слова Поль Нгутанба.

Председатель совета МОАГУ вдохнул полной грудью чистейший воздух предгорий Тибета и поморщился. В сравнении с воздухом внутри гигантского алмаза горный воздух явно страдал загрязненностью. Тем не менее самочувствие у Поля Нгутанбы было великолепным. В свои пятьдесят шесть он чувствовал себя двадцатилетним. Впрочем, его это не удивляло, а радовало, лазурные ламы вновь предоставили ему алмазный кокон для переговоров с ними. Это говорило о том, что в глубинной стране его ценят, а на мнение далай-ламы не обращают внимания.

Французско-индийская кровь Поля Нгутанбы придавала ему сходство с молодым Жаном Марэ, двадцать лет подряд загоравшим на берегу Ганга и чудом избежавшим нападения хищников, а оксфордское образование, репутация непревзойденного специалиста по биоэнергетике, знание семи языков, десять лет научной работы в неологии делали его если и похожим на Жана Марэ, то в гораздо улучшенном и полезном варианте. Поль Нгутанба любил женщин, это была его ахиллесова пята, но представители подземного мира лишь посмеивались над его пристрастием. Лазурные ламы избегали сурово судить слабости поверхностного люда. Лишь изредка они подтрунивали над слабостями Поля Нгутанбы какими-то завораживающими шутками, которые были настолько серьезны в своей шутливости, что Поль воспринимал их как доброжелательную лекцию по анатомии человеческих удовольствий.

— Вам хорошо, — возмутился как-то глава МОАГУ в ответ на очередную шутку. — А мне нравятся женщины.

— Нам действительно хорошо, — ответили тогда лазурные. — Потому что «плохо» вне нашего понимания…

Над головой Поля раздался стрекот двухместного вертолета, который вначале завис в воздухе, а затем с завидной точностью плюхнулся, рядом с ним.

— Поль, что за привычка уходить без предупреждения к черту на рога? — возмущался член совета МОАГУ и лучший друг Поля, англичанин Клосс Воргман.

— Ну да, — согласился Нгутанба, садясь в вертолет. — В следующий раз оставлю тебе записку: «Клосс, я у черта на рогах. Предупреждаю».

Вертолетик взмыл вверх, сделал наклон влево и, словно большая стрекоза, скрылся среди морщинистых склонов, поросших вечно юной изумрудной растительностью тибетских предгорий.

Здание МОАГУ удобно расположилось неподалеку от Лхасы, между холмом Марпори, на котором стоит Потала, место обитания далай-ламы, и холмом Понгвари, где жили лари бодхисатва Манджушри — победители смерти. Это была изящная постройка в виде холма, поросшего густой растительностью и ничем не отличающегося от других холмов, кроме мощно развитой и современной инфраструктуры для работы и жизни внутри его, то есть техническая мощь внутри холма превышала в несколько раз возможности Хьюстонского космического центра, Пентагона и ЦРУ, вместе взятых, а места для отдыха были гораздо комфортабельнее номеров-люкс в «Президент-отеле» и полезнее для здоровья курортов Сочи, Адриатики и прочей популярной морской помойки. Среди лари-холмов Лхасы и холма МОАГУ дыбились и исчезали вершинами за облаками вечно белоснежные и вечно грозные горы Гималаев.

Само по себе МОАГУ не являлось силовой организацией, хотя все подразделения класса УЖАС находились в его беспрекословном подчинении. Но если в России это был УЖАС, то во Франции такая же структура имела название «Гугеноты Варфоломея», в Англии это были «Веселые кельты», в Германии — «Ребята, ненавидящие пиво». Латинскую Америку контролировала организация «Пикник», в США аналогией УЖАСу была структура «Оса», она распространяла свое влияние на Канаду с севера и на Мексику с юга. Структурой, не подчиненной МОАГУ, обладал лишь Израиль, да и то по той причине, что еврейские контакты с глубинным миром были столь древними и замасонизированными, что Поль Нгутанба иногда без всякого раздражения думал: «Далай-лама — это еврей, без сомнения».

Он вызвал своего заместителя и сказал:

— Сегодня будем заниматься российским УЖАСом. Хорошие ребята, но время от времени у них срывает башню. Это ж надо, суперзасекреченная организация, с глобальными возможностями, начала притеснять и устраивать потасовки со своими спецслужбами, как встретившиеся в одном баре английские и немецкие моряки.

Клосс Воргман хмыкнул:

— Мы в таких потасовках всегда бивали англичан.

— Клосс, — усмехнулся Поль Нгутанба, — ты ученый Божьей милостью и поэтому все путаешь. Ты же англичанин.

— Да? — смутился Клосс и, выходя из положения, объяснил: — Я тибетский лама, плевать мне и на англичан, и на немцев.

— О да, — снова усмехнулся председатель МОАГУ. — Тогда созови на четверг весь совет и пригласи этого варвара, Ивана Селиверстовича, я его отругаю и организую ему по приезде встречу с далай-ламой — вполне возможно, Иван Селиверстович захочет ему слегка нагрубить.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Алексей Васильевич Чебрак трепетал от восхищения перед самим собой. «Вполне возможно, я новое воплощение Кришны», — иногда представлялось ему. Кроме того, что он был великим генетиком, он был еще и великим полифоничным ученым широкого профиля. Мало того что он научился выращивать клоны, добротные копии людей полуфабрикатного типа (клоны, обладающие интеллектом, пока еще были подвержены быстрому старению), он далеко продвинулся в разработке симфонического препарата антимутационного действия «Полнолуние», создаваемого в рамках ужасного напряжения сил им же сконструированной программы. Этот препарат должен был окончательно разделить человечество на избранных и чернь. Предполагалось, что препарат «Полнолуние» будет применяться, по решению ЛПЛ, для тех особей человечества, которые несут в себе творческий и нравственный потенциал, подтвержденный генетическим кодом (Алексей Васильевич уже составил технологию прочтения этих кодов), своего рода рекомендательным письмом от предков на протяжении ста поколений. Применяя этот препарат, рекомендованные люди будут как бы фиксироваться в своих лучших проявлениях, не подверженных дурному влиянию современности; напротив, они привнесут в нее незамутненную чистоту духовности, радости и доброты. Таких людей, по приблизительным подсчетам Алексея Васильевича на тридцатимегабайтной — независимой — «глобал ОМ» системы «XXX», было на Земле не более миллиарда, а остальные… Остальные должны мутировать, что уже и происходит, а со временем, при необходимости, должны подвергнуться киборгизации «путем вживления в мозговую ткань биологических чипов, выращенных на основе брусчатых хрусталиков в синтезе с последними достижениями генной инженерии». Киборгизированные люди более работоспособны, выносливы, более счастливы в сравнении с теми, кто сейчас проходит под определением «маргинаты», потому что не ведают сомнений, генетической памяти, ответственности, секса и дум о будущем. Численность киборгизированных людей будет контролироваться эсхомпьютером «Норма». Те, кто станет принимать препарат «Полнолуние», на определенном этапе развития будут использованы для создания новой формации разумно-духовных людей. Их растворят в лемурианской генетике, которая в виде белых, гибких и странных человекоподобных существ обитает в срединных храмах и городах внутреннего мира…