Строитель - Андрей Готлибович Шопперт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стрелец замолчал и стал с ноги на ногу переминаться, устал уже тут на солнцепеке стоять. Пот в глаза льётся и даже не вытрешь. Рукавицы тоже железом обшиты.
— А тебе это зачем? Владимирцы в холопах и у литовца ноне? — совершенно опять без эмоций проговорил брянец.
— Союз у Андрея Юрьевича с Гедимином. Вместе землю русскую от поганых чистим. Вы же на стороне ордынцев. Это ваши дела. Мне дела нет. У меня задание от князя в Овруче и вы мне помеха. Уходите. Я не уйду. И каждый день буду ваших воев убивать. Может и не увидите Гедимина с войском. Мы вас раньше положим всех здесь.
— Подло воюете. Как трусы. Выходите на честный бой! — наконец хоть какие-то эмоции на лице переговорщика в зелёном плаще проступили. Скривилась ряха под чёрной бородой.
— Ты, правда, этого хочешь, брянец? Поляжете все. Уходите домой. Там жёны, детки. Сиротами оставите, — хмыкнул и Емеля.
— Опять злякался…
— Как скажешь. Завтра вон на том поле, что у меня за спиною, встречаемся, как солнце взойдёт.
Переговорщик от брянцев, так и не назвав себя, развернулся и решительным шагом направился к воротам. Емеля стоял, смотрел ему вслед и поражался. Зачем⁈ Зачем ему это надо? Что князь Дмитрий Александрович Брянский и его зять Лев из Гомеля хотят получить от этой битвы? Славы? Так какая там слава? Их было три с лишним сотни. Все гридни, дружинники. И их перебьют шесть десятков стрельцов в лёгких доспехах, которые не воевать ехали, а выторговать себе, ну, точнее, князю, рудник небольшой.
Ладно, побьют их завтра брянцы. Нет, конечно, не побьют, но представить можно же, что так князь брянский думает. Побьют, пусть. И останется у него от дружины в три с лишним сотни воев хороших пару десятков. И? Всё одно придётся убираться домой, только без дружины. А ведь дружинник — это опытный вой, которого годами готовить надо. Снова триста человек опытных набрать не получится. И всё ради славы, что Овруч у Гедимина на месяц отбил и стрельцов князя Владимирского побил.
Не будет на Руси никогда порядка. Вечная междоусобица будет, правильно Андрей Юрьевич говорит, что все беды Руси от того, что князей на ней слишком много. Нужно всех убить, чтобы один остался, и тогда только дела на лад пойдут. Много убивать надо. Сотни князей сейчас и все Рюриковичи. Все за славой гоняются. Ну, сами напросились, завтра он постарается на двух Рюриковичей уменьшить количество врагов Руси.
Глава 17
Событие сорок девятое
— Ну, здравствуй, жо… Новый Год, — так и хотелось произнести профессору Виноградову сакраментальную фразу. Ну, захотел и произнёс.
Гонца от Саньки Юрьева только унесли. В прямом смысле этого слова. Он грохнулся на пол… а, грохнулся на пушистый армянский ковёр. Тот самый, на который ниток одного цвета не хватило, а после покраски следующей партии пряжи цвет почему-то не совпал. Сейчас специально обученный первый в России химик-технолог-органик проводит опыты по влиянию кислотности и щелочности при изготовлении красок из Марены Красильной. Любой можно цвет получить и сиреневый, и коричневый, и жёлтый, и даже чёрный при варке краски из корней Марены в зависимости от того квасцы ты добавил или немного щелочи. Так и от того известь добавил или поташ, или натриевое чего тоже цвет разнится. Вот сейчас Андрейка — тёзка, хромец семнадцати лет всё это варит, взвешивает и смешивает. Профессор его у митрополита выкупил. Его в иноки готовили. Парень грамотный и умный. Ну, как выкупил. Поменял его профессор у владыки Афанасия на один ковёр. Совсем не аскетом митрополит всея Руси оказался. Ну, это хорошо. Хуже всего иметь дело с фанатиками. От жадин понятно, что ожидать, а вот чего выкинет фанатик, пойди угадай.
В общем, гонец настолько устал, что его с коня вои во дворе замка сняли, сам не мог, до гридницы донесли потом. Там он литр воды выпил и сам дошагал до горницы, которую Андрей Юрьевич кабинетом своим сделал. И даже поведал чего Санька, мать его за ногу, наворотил.
— Хорошо, услышал я. Иди Тимофей отдыхай…
Ну, а Тимофей сначала пошатнулся, а потом и грохнулся на ковёр.
Понесли к знахарке его, но Андрей Юрьевич не сильно переживал. Просто усталость. За два с небольшим дня он преодолел четыреста километров. Четырёх лошадей загнал. Хорошо от Львова до Владимира уже дилижанс ходит и почтовые станции есть — ямы. Там новыми лошадьми Тимофей разжился. А ехавший с ним вместе второй стрелец — Матвей Коровин упал с лошади и сейчас во Львове у лекарок, сломал что-то.
Профессор затворил дверь за гриднями и усевшись на лавку задумался. Конечно, не вовремя. Войско только из похода пришло. Да и не всё ещё. Бояре, что отправились с Гедимином Киев брать, пока не вернулись, а с ними и его сотня конных арбалетчиков. Кроме того, самая серьёзная сила — диверсанты разогнаны в три направления.
А что с оружием?
Пороха, пока они воевали, немного наделали и продолжают делать, но сколько его не ясно, нужно считать. Селитряные кучи начнут выдавать продукт только через пару лет, пока продолжают срезать верхний слой земли в конюшнях и коровниках. Трудоёмкая и энергоёмкая технология.
Орудия деревянные, стволы в смысле, с лафетами ничего не случилось? Все двадцать пять деревянных лафетов стоят в бывшем женском монастыре. Стволы же тоже делать не перестали. Пять, кажется, есть готовых. Когда он у пушкарей токарный станок отбирал на шлифовку линз, то как раз пять стволов рядом лежало. Теперь явно придётся вновь их делать.
Бомбы? А вот тут всё хреново. Ни одной. И печей нет. Стеклом Андрей Юрьевич увлёкся и литьём латуни.
Горшки с зажигательной смесью для баллист? Ну, тут ничего сложного, за одну седмицу наделают сколько надо. Да, вроде около сотни уже есть.
Что ещё? А, бляха муха! Стрелы? Их делают. Но все готовые он отдал трём отрядам диверсантов, так что всего столько, сколько за полторы недели изготовили. И при этом они в нескольких городах. Ещё собирать надо. В том числе один из лучших мастеров в Каменце, а это в другую сторону.
