Птица в пролете - Наталья Александрова

– Что? – Сергей удивленно повернулся.

Он-то и так прекрасно знал, что не был здесь той ночью, а она – Лена поняла это со стыдом – до этой самой секунды думала, что видела его, именно его в густых сумерках на фоне открытой двери. Она так убедила себя в этом, так много раз прокручивала в памяти тот злополучный эпизод, что почти уже не сомневалась. Даже сегодня, по дороге в Комарово, стыдила и корила себя за недоверие к любимому человеку, за предательство, которое так дорого обошлось ей самой, но все равно верила своей памяти и своим глазам.

А теперь она увидела, что глаза сыграли с ней дурную шутку.

– Он был ниже тебя, – проговорила Лена едва слышно, когда Сергей остановился перед ней, удивленно заглядывая в ее глаза.

– Кто? – удивленно спросил Сергей и вдруг понял.

– Ниже? – переспросил он.

– Да, – Лена протянула руку к двери и прикоснулась к потемневшей от времени притолоке, на которой когда-то, очень давно ножом делали зарубки на том месте, до которого дорос маленький Сережа.

– Его голова была на одном уровне с этим стеклом, – она показала рукой на зеленый квадрат, – а твоя – вот с этим… – и рука скользнула к оранжевому, ослепительному, как расплавленное солнце. – У него были светлые волосы, – проговорила Лена, опустив глаза, – и я подумала…

– Ты подумала, что это был я? – Он взял ее лицо в свои большие руки, и притянул его, и высушил горячими губами неожиданно набежавшие мелкие и не важные слезы. – И из-за такой глупости мы с тобой потеряли шесть лет? Целых шесть лет жизни?

– Да. – Она кивнула и глупо захихикала, подумав, какой в действительности она была дурой.

А он не выпускал ее из рук, и втащил в дом, и захлопнул за собой злополучную дверь, и начал срывать с нее все глупое и ненужное, как эти шесть бездарно потерянных лет, – кофточку, джинсы, все остальное, – как будто срывал с цветка лепестки, и бросал все это по дороге, отмечая свой путь сброшенной одеждой, как Мальчик-с-пальчик отмечал путь камешками, и прильнул к ней со стоном боли и узнавания, и Лена поняла, что вернулась домой.

Она заново узнавала его горячие сильные руки, его жадные губы, которые хотели выпить ее всю, от мочек ушей и завитков волос на затылке до маленьких изящных ступней, она заново узнавала все его тело, такое забытое и такое желанное, такое необыкновенное и такое родное…

В ней начало разрастаться живое, горячее, нестерпимое солнце, Лене казалось, что еще немного – и она умрет от этого ослепительного света, который заполнял ее всю, не выдержит этого невыносимого блеска…

Но она не умерла, она полетела в бесконечную бездну, и это было так прекрасно – они летели туда вдвоем, это было бесконечное падение без парашютов и страховочных тросов, прекрасный полет в ослепительный, сверкающий свет, пронизывавший все ее тело…

А потом они лежали рядом, обессиленные, и шептались – слова ничего не значили, но столько смысла и значения было в самом этом шепоте… они возвращались друг к другу, заново находили давно потерянное пристанище.

И снова все началось, и опять его ненасытные губы пили ее тело мелкими глотками, жадно и неутомимо, и ей казалось, что перенести это невозможно, что у нее не хватит сил, она не выдержит эту сладкую муку… но она недооценивала свои силы, и все повторялось снова и снова, и только под утро их обоих настиг сон, глубокий и чистый, как в детстве.

Сергей проснулся оттого, что почувствовал запах свежезаваренного кофе. Аромат был такой сильный, что щекотал ноздри. Не открывая глаз, он повернулся на широкой деревянной кровати. Место рядом с ним было пусто. Он тут же вспомнил, что, когда засыпал, рядом с ним была Лена, его единственная и любимая… Сердце сдавил страх – неужели она снова исчезла?

Сергей вскочил и рванул на себя дверь комнаты, которую Матильда Васильевна называла раньше столовой.

Краешек стола был покрыт пожелтевшей от долгого лежания льняной салфеткой. Стояли там теткины парадные чашки, чудом сохранившиеся за шесть лет. Вообще, Сергей только сейчас удивился, отчего за такое долгое время дом не ограбили, никто не залез и не вынес все до последней плошки. Очевидно, была у дома какая-то аура, которая отпугивала злых и лихих людей.

Лена в его рубашке с закатанными рукавами суетилась у плиты. Оладушки аппетитно скворчали на сковороде.

– Хочешь есть? – спросила она, и Сергей тут же понял, что зверски хочет есть. А еще пить – много холодной воды или сока, а потом большую чашку кофе, очень крепкого и сладкого…

– Я с утра ходила на станцию, но выбор в магазине там не очень… – болтала Лена, – лучше привозить продукты из города…

– Отчего ты не разбудила меня? Съездили бы на машине…

Она хотела сказать, что когда он спал – так крепко, по-детски обняв подушку, у него было такое счастливое лицо, что она только глядела на него долго-долго, а разбудить не решилась.

Он отхлебнул ароматного кофе, но тут же вспомнил все и попросил:

– Расскажи еще про Димку… Какой он?

И тогда она протянула ему маленький снимок.

– Господи! – Сергей встал из-за стола и подошел к окну, чтобы получше разглядеть фотографию, где был изображен кудрявый темноволосый мальчишка. Мальчишка стоял на берегу речки и держал в руках огромный надувной красный мяч. Глаза у мальчишки были голубые, а сам он – загорелый и улыбался, причем было видно, что передние зубы у мальчишки временно отсутствуют.

– Неужели у тебя нет большой фотографии? – сокрушался Сергей. – Лень, что ли, было захватить?

– Ты забыл, как я удирала из пансионата? – напомнила Лена. – По чужим документам, почти без денег… Эта фотография всегда со мной, на ней Димка очень симпатичный. Я, когда из своего номера уходила, даже паспорт не взяла, он куда-то завалился. То есть сейчас я понимаю, что это Татьяна его спрятала, ей нужно было, чтобы потом милиция мой паспорт в номере нашла. Я взяла только Димкину фотографию и вот это. – Она протянула Сергею брошь в форме веточки.

– Помню, – рука его дрогнула и голос тоже, – помню эту брошку. Значит, Матильда ее тебе подарила?

– Да, незадолго до всего этого кошмара, сказала, чтобы я взяла на память. Вещь, говорит, не слишком ценная, но отличная работа…

– Да, – вздохнул Сергей, – тетка моя понимала толк в драгоценностях. Она говорила, что особо ценных вещей у нее не было, в основном хороша тонкая старинная работа. Но вот одно кольцо… Тетка говорила, что очень ценное и что после ее смерти оно достанется женщине, которая меня любит… Она не имела в виду Ольгу, это уж точно…

– Помню, большой изумруд… – Лена отчего-то улыбнулась, но Сергей этого не заметил.

– Ужасная история, – сказал он, глядя в пустую чашку, – знаешь, я, конечно, знал, что моя… что Ольга алчная и беспринципная женщина, сам понял, еще до того, как они с теткой поссорились, но никогда не думал, что она опустится до воровства. Тогда, в тот вечер, она зачем-то зазвала меня к себе, якобы нужно поговорить о делах. Стол накрыла, я пить не хотел – за рулем, но она все же заставила… В общем, проснулся я утром у нее в постели – и ничего не помню. Мы жутко поругались, но я тогда все же не понял, что она что-то подсыпала в вино, чтобы ключи от теткиного дома у меня забрать.

– А кто был тот человек, которого я видела здесь?

– Был у нее один тип… – недовольно поморщился Сергей, – видел я их как-то вместе. Разумеется, они не собирались тетке ничего плохого сделать, ведь все же знали, что по вторникам ее дома не бывает.

– А в этот раз она пораньше вернулась, потому что меня ждала… – грустно сказала Лена. – Ее от неожиданности удар хватил… А тот тип от страха убежал, ключи потерял. Я про ключи никому не сказала, ну, что твои они…

– А я думал, что потерял их у Ольги. Но даже спрашивать не стал, так был на нее зол.

– И если бы я тогда все тебе рассказала… – Лена наклонила повинную голову, – хотя Матильду Васильевну все равно не вернешь…

– После твоего отъезда я был сам не свой почти год, – признался Сергей, – потом опомнился, тут дела лучше пошли, работу в газете мне предложили… Ольга пошла на уступки с квартирой, видно, боялась со мной в конфликт вступать. Я понятия не имел, чем она занимается, даже не знал, что она в этом «Варианте» работает.

– Слушай, неужели им все так и сойдет с рук? – встрепенулась Лена. – Они совершенно спокойно убивают людей…

– За это не беспокойся, – уверил ее Сергей, – этот вопрос как раз решается. Я же ведь работаю в серьезной газете. Нужные связи у нас имеются. Тихонько сообщу кое-кому из тех людей, которые пострадали от работы этого «Варианта», кто им подгадил. Пускай она сами разбираются. Выбрось это из головы. Через несколько дней поедем в Зауральск, там тоже со всем разберемся – нужно же тебя к жизни вернуть. А потом заберем Димку и поедем куда-нибудь на море. А если тебе перед мамой неудобно, то можем прямо сегодня пожениться.