Объяснение в любви - Валентина Михайловна Леонтьева

Мгновенно вызывает секретаршу, просит принести разноцветной бумаги, ножницы, клей. Та с трудом скрывает свое удивление.

— Но… — смастерил он все-таки корзиночку. — Лишь бы не забыть, как это делается, а то придется вам звонить.

Довольная, что передача моя становится популярной, я попрощалась с председателем райисполкома, совсем забыв, что привело меня к нему. На пороге он меня окликнул:

— А какой у вас ко мне вопрос?

…Получаю письмо. Мальчик приглашает меня вместе с Хрюшей, Филей и Чучуней к себе на день рождения. Пишет, к какому часу ждет и по какому адресу. Помню, что это была Малая Полянка. А в конце печатными буквами: «Если в этот день не сможете, я, так и быть, отложу». Наверное, нелегко она ему далась, эта приписка. А я была счастлива!

А сколько получаю «звенящих», как я их называю, писем — в конверте две монетки по 15 копеек. «Купите, пожалуйста, лотерейный билет». Думают, что у меня легкая рука, а я еще ни разу не выиграла. Но… покупаю… отправляю, правда, с припиской, что, может, и не повезет.

Однажды написала мама моего маленького телезрителя. Семья переехала на новую квартиру. Неделю, пока устраивались, не включали телевизор. И вот в первый день, как он заработал, мама усадила сына смотреть «Спокойной ночи, малыши!», а сама пошла готовить ужин. Вдруг пятилетний Андрюша влетает на кухню:

— Мама, какое счастье, тетя Валя переехала вместе с нами!

…Письмо от папы. Сломался телевизор, вызвали мастера, и, когда он снял заднюю крышку, сразу последовал законный вопрос:

— А где же тетя Валя?

И еще немного о популярности. Однажды был такой случай. Собралась в театр, над окошком кассы традиционная табличка: «Все билеты проданы». Решила зайти к администратору. «Добрый вечер». Администратор, женщина, смотрит на меня вопросительно и нелюбезно. Я растерялась — надо поворачиваться и уходить. В администраторской сидели двое мужчин.

Вдруг один из них поднимается, галантно целует мне руку: «Пани Леонтьева!» Оказалось, гости из Польши. Внутренне я торжествовала. Но с тех пор билетов у администраторов не прошу.

Хочется думать, что популярность, коснувшись меня своим крылом, не растаяла бесследно, а оставила мне в наследство добрые, хорошие отношения с телезрителями.

ВОПРЕКИ СТАТУСУ «ОТ ВСЕЙ ДУШИ»

В Белгород еду поездом. На этот раз передача должна начаться прямо в вагоне, и начнется она завтра утром, когда поезд пойдет по белгородской земле — земле первого победного салюта в годы Великой Отечественной войны.

В который раз пробегаю глазами фотокопию фронтовой газеты «Боевая красноармейская». Этот номер печатался в селе Чураеве, что неподалеку от Белгорода. На сцене я прочту очерк из этой газеты о подвиге гвардейца-коммуниста Зиямата Хусанова. Кажется, я его знаю наизусть.

Зиямат Усманович Хусанов едет в Белгород на передачу «От всей души». В одном поезде, в одном вагоне со мной. О том, что мы едем вместе, он пока не знает. Завтра утром постучу к нему в купе и начну интервью. Наша встреча должна быть для него неожиданностью. Так задумано.

Впервые за все 37 выпусков допущено некоторое нарушение статута нашей передачи: я должна познакомиться с героем не в тот момент, когда он выйдет на сцену, а раньше. Правда, мы не покривим душой перед зрителями, поскольку эта встреча в вагоне не будет от них скрыта, она станет прологом передачи. Но все-таки… Я приглашу на сцену уже знакомого мне человека. И уже просто нарушением это будет по отношению к белгородцам, которые придут во Дворец культуры. Ведь наши правила известны — я никогда не встречаюсь с героями до начала передачи. А те, кто будет в зале, не увидят пролога в поезде, для них передача начнется, как обычно, с появлением ведущей на сцене.

Поначалу я внутренне сопротивлялась этому отклонению от наших традиций и только потом поняла, какой такт проявили тем самым сценаристы по отношению к Зиямату Усмановичу и как облегчили мою задачу. Но об этом позднее.

А пока впереди долгая бессонная ночь. Наверное, не спал и Хусанов. Ведь ехал он не просто на передачу «От всей души», а на Курскую дугу, где воевал. Он ехал в июль сорок третьего, в его пятый день, когда началась операция вермахта «Цитадель», закончившаяся через несколько недель полным провалом. В тот день — 5 июля — в списки погибших был занесен сержант Зиямат Хусанов. Он подорвал себя последней гранатой, но его отбросило взрывной волной. Подобрали немцы. Плен, побег. Снова фронт. Новый отсчет жизни после того, как похоронили. Вопреки смерти. Немногим даровала военная судьба вот так, как Хусанову, второе рождение. Только солдат, родившийся заново, во всей чувственной, осязаемой реальности, во всей реальности — обнаженной, жестокой, трагической и неповторимой, знает, что такое подвиг ценою в жизнь.

И вот теперь шестидесятилетний школьный учитель физики и математики из казахского села Сайрам едет как бы к самому себе, двадцатилетнему сержанту на Белгородчину, в село Разумное. Тот ждет его здесь. На краю села у дороги стоит памятник павшим бойцам. На одной из плит, накрывших израненную землю, выбиты резцом и залиты бронзой фамилия — Хусанов, инициалы — З. У. Как тут уснуть, когда последние километры отделяют тебя от этого памятника!

В Москве, готовясь к передаче, я хотела как можно полнее представить себе Курскую битву: читала работы военных историков, мемуары военачальников, документы Второй мировой войны. Курская битва и один ее солдат — скажете вы. А мне кажется, что такая проекция возможна, это как масштаб, который наносится на карту.

Какими напрасными и даже смешными оказались предпринятые нами меры предосторожности. Встретил Зиямат Усманович меня приветливо, но сдержанно, ни малейшего удивления, интереса к беседе особого не проявил и на камеру не обратил внимания, будто ее и не было. Вместе с тем в этой своей сдержанности он был удивительно естествен и прост. Мои вопросы были подготовлены заранее, мало того, я знала на них ответы, поскольку уже многое мне было известно о смерти и жизни сержанта и школьного учителя Хусанова.

Зная, например, что с тех самых дней Зиямат Усманович не был на Белгородчине, я обязательно спрошу его об этом. Обычно в таких случаях беседа теряет в своей непринужденности. Но у нас этого не произошло. Под стук колес разговор становится задушевнее, теплее, да и не был он для меня формальным, я с интересом ждала ответов Зиямата Усмановича. Пусть я знала, что он ответит, но я не знала как. Готовых ответов