Объяснение в любви - Валентина Михайловна Леонтьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В наш век не принято говорить таких слов, но Нина Владимировна, Ниночка, как ее все называли, была поистине кумиром зрителей в пятидесятые годы. Любовь зрителей, доброта и забота их немало поддерживали Нину Владимировну после трагического случая на ВДНХ, когда она потеряла глаз. Ее жизнь на телевидении стала короче, чем могла бы быть. Теперь Нина Владимировна учит молодых дикторов мастерству.
Как жаль, что в те годы не было техники видеозаписи и нельзя увидеть Кондратову-диктора. Это были бы лучшие уроки мастерства.
Мы с Ниной Владимировной принадлежим к одному поколению, но я многому училась у нее. В разных ситуациях она умела проявить высокие принципы товарищества и бескомпромиссность.
В памяти старшего поколения осталась Ниночка. А для тех, кто не видел ее расцвета, кто только из истории отечественного телевидения знает о том, как зарождалась и становилась профессия диктора, важно помнить, какую роль в этом сыграла Нина Владимировна Кондратова.
ФОТОГРАФИЯ С ЖЕРАРОМ ФИЛИПОМ
Помните, у Степана Щипачева:
Идет по кругу стрелка часовая,
И по орбите шар земной летит.
Да, хочу поговорить о возрасте. Для нашей профессии это фактор немаловажный. Морщины под софитами становятся рельефнее, крупный план оставляет тебя один на один с твоими летами.
Не скрою, были моменты, когда мне хотелось убавить себе возраст. Это уже потом пришло понимание, что чем больше ты стараешься его скрыть, тем внимательнее зрители ищут во внешности твоей ему подтверждение.
Был такой случай: я хорошо знакома с эстрадной певицей Геленой Великановой, но почему-то в течение нескольких, теперь уже давних лет мы не встречались на телевизионных путях-дорогах. Именно в эти годы я поседела. И вот на какой-то передаче нас свела судьба: «Боже, какой у тебя красивый цвет волос, кто у тебя парикмахер?» — забросала меня Гелена вопросами. «Да это мой собственный цвет», — улыбнулась я. В ответ ее мгновенная реакция: «Немедленно покрасься!»
Часто думаю о переходе дикторов на новые амплуа. Иначе нам надо устанавливать пенсию, как балеринам. Но раз мы были первыми молодыми, наш удел быть и первыми старыми. Значит, надо искать ту манеру поведения, те выразительные средства, а главное, ту сферу применения своих еще не растраченных сил, которые позволили бы зрителям воспринимать нас такими, какие мы, дикторы старшего поколения, есть. Ведь нашел же Виктор Иванович Балашов свою программу «Клуб фронтовых друзей». Представьте себе на его месте молодого ведущего. Думаю, того доверия, того взаимопонимания, которое рождается на наших глазах между ветеранами и ведущим, тоже прошедшем войну, скорее всего не было бы.
Или другой пример. Анна Николаевна Шилова ведет творческие вечера поэтов, писателей, режиссеров, артистов из Концертной студии в Останкине. Мне не раз приходилось слышать от «виновников» этих вечеров, что само присутствие Анны Николаевны действует на них как-то успокаивающе и в то же время способствует созданию творческой атмосферы. Ее доброжелательность, приветливость, интерес к искусству, уже сложившиеся на экране человеческие контакты с выдающимися деятелями культуры позволяют воспринимать Анну Николаевну в Останкинской студии как человека, обладающего правом представлять здесь наше телевидение.
Думаю, что не только я, но и многие телезрители не видят возможности ведения программы «Время» моими коллегами из нового поколения. Мне кажется, «Время» предполагает участие диктора, обладающего жизненным опытом, с уже сложившимся мировоззрением, политическим образованием и, если хотите, определенным авторитетом профессии.
Обычно театральные актрисы с годами переходят на новое амплуа. У кого-то этот переход органичный — вспомните Веру Петровну Марецкую. Может быть, тому способствовало и то, что в пределах одного фильма она проживала целую человеческую жизнь. Достаточно назвать фильмы «Сельская учительница», «Член правительства». Не каждому это дано. Чаще всего кинорежиссеры делят роль пополам — подбирают подходящую по типажу к основной исполнительнице юную актрису и отдают ей юность образа… Тоже органично, но, может быть, несколько болезненно нашла свой переход и Ольга Николаевна Андровская. Представьте себе ее путь от Сюзанны в «Женитьбе Фигаро» до «Соло для часов с боем».
В истории театра и в памяти зрителей есть актрисы, которые или не искали, или не нашли пути к новому для себя амплуа. Могу назвать М. И. Бабанову, Ц. Л. Мансурову, Д. В. Зеркалову. Для меня они всегда останутся молодыми.
Помню премьеру «Гамлета» в постановке Н. П. Охлопкова. Всего лишь несколько спектаклей играла Офелию Мария Ивановна Бабанова. Вероятно, возраст уже мешал ей. Но только ей, не нам, зрителям. Возраста не было, даже преодоления его не чувствовалось. Трагедия, которую переживала Офелия, словно дышала в ее удивительной пластике и поразительном по тембру голосе. Это было высочайшим проявлением мастерства, чем-то неземным веяло от бабановской Офелии.
Со дня этого спектакля прошло лет тридцать, и вот МХАТовская премьера пьесы Олби «Все кончено». Мария Ивановна совершила актерский подвиг. После длительного молчания (только для радио эта актриса делала исключения) она вновь появилась на сцене, да еще на чужой — это была ее первая за всю актерскую жизнь роль в Художественном театре. И здесь она продемонстрировала высочайшее мастерство, создавая образ, соответствующий ее возрасту. Но почему-то помню я Офелию…
Это вечное противоречие в искусстве — молодая актриса не владеет мастерством, чтобы сыграть, скажем, Джульетту, а когда приходит мастерство, уходят годы… «Если бы молодость знала, если бы старость могла».
В 1955 году в Москве состоялась первая Неделя французских фильмов. К нам в студию приехали Николь Курсель, Даниэль Дарье, Дани Робен и кумир московской публики Жерар Филип! Каким недосягаемым он мне казался. Тогда мы еще не привыкли к общению с живыми звездами мирового кино. Мне выпало счастье вести ту передачу. Была зажатой, скованной, а наши гости, конечно, раскрепощенные, легкие в общении, веселые.
После передачи Жерар Филип подошел ко мне и попросил моего согласия сфотографироваться. Я даже не могла ответить, замерла от счастья. Он обнял меня, а я застыла. У меня есть эта фотография — Жерар Филип очень по-доброму смотрит на меня, а я не дышу. Вот сейчас она передо мной, эта фотография, и я вспомнила, как накануне передачи, раздобыв наимоднейшую по тем временам белую нейлоновую кофточку, ночью пришивала к ней черный клеенчатый бантик, очень элегантный, по моим тогдашним понятиям.
Вспомнила этот эпизод лишь для того, чтобы сказать, что такие передачи для меня безвозвратно утеряны. Доведись теперь что-нибудь подобное, я бы сказала: «Пригласите Таню Веденееву».
И все-таки еще
