Я тебя не предавал - Екатерина Аверина

женщиной, врачом. Пацаны запись прислали. Я подумал, тебе будет интересно. Там немного, место шумное, поток людей приличный, да и говорили они тихо, но наша техника записала.

— Скидывай.

Через несколько секунд в мессенджер приходит запись:

Мирон: «В ресторан?»

Ира: «Ой… я не знаю.»

Мирон: «Не очень пафосный.»

Ира: «Ну хорошо. Я могу дня через два.»

Мирон: «Отлично. Я подстроюсь.»

— Я, блядь, тебе сейчас подстроюсь! — меня аж подкидывает всего от ревности. — Подстроится он!

Зло вставив в губы новую сигарету, прикуриваю и сам звоню Филу:

— Команду мне собирай. Сейчас.

Глава 32

Ворон

Парни стоят на крыльце, тянут в себя никотин, лыбятся, пялясь на проходящих мимо, симпатичных женщин. С виду обычная охрана обыкновенной столичной офисной высотки. На самом деле люди, привыкшие к войне. Совсем не к той, что показывают в новостях или фильмах. К настоящей, грязной, жестокой, которая идёт не где-то в других регионах или даже странах, она происходит под носом у мирных жителей, спешащих по своим делам.

Филигранность моей деятельности заключается ещё и в том, чтобы всё оставалось именно так. Война на городских улицах должна быть с «глушителем», лучше совсем немой, чтобы даже заклятые враги произносили одно из моих прозвищ лишь шевеля губами. От ужаса…

Все мы неидеальны. Даже сильные и лучшие ошибаются. Только последствия таких ошибок гораздо больнее и страшнее. Если кто-то думает, что у такой подставы, которую устроили мне, есть срок давности, я им сочувствую.

Я не злопамятный. Я просто злой и жестокий к своим врагам. Сейчас мы выдвигаемся к одному из них. ТТ и Медведь садятся на заднее, за рулём Фил, я рядом, смотрю в лобовое, слушаю бас своих проверенных людей, разделяющих мою философию и мои жизненные принципы, и медитирую в лобовое на приближающийся светофор, на пешеходный переход и моргающую поворотником тачку, плетущуюся перед нами.

Мы никуда не торопимся. Исход сегодняшнего дня ясен, и я ничего не чувствую пока по этому поводу.

Выезжаем за город, в один из дачных посёлков, куда любят сбегать от суеты жители столицы. С неба срывается лёгкий снег и тает, не касаясь асфальта. За бортом нашей машины ноль, небо затянуло свинцом, виднеющиеся с дороги сосны кажутся чёрными.

Сворачиваем с главной трассы к вывеске с симпатичным названием «Родничок».

— Ворон, смотри, — ударив меня по плечу, ТТ привлекает внимание.

Поворачиваю голову в боковое окно со своей стороны и улыбаюсь. Чёртова магия! В небе летают два чёрных, как ночь, ворона. Опускаю стекло. Они кричат, один бьёт другого крыльями и улетает. Видимо, разобрались. Вот и мы сейчас обязательно разберёмся.

Найти нужный нам дом оказывается проще простого. Не самый дорогой посёлок, но чистенький, везде висят таблички с адресами.

Останавливаемся у резных ворот.

— Нихуёво так устроился развозчик шлюх, — усмехается Фил.

— Мы ему это позволили. Пойдём, исправим недоразумение, — выхожу из машины. Парни за мной.

Из охраны у Джаги только пара камер над воротами. Мы не прячемся. Медведь даже машет и улыбается в одну из них. Вскрываем замок, входим на территорию. Каменные дорожки ведут в нескольких направлениях. Клумбы укрыты на зиму плёнкой, и вот на ней снег умудряется задержаться на некоторое время, но всё равно превращается в капли и стекает вниз.

Мой брат, раскинув чёрные крылья, степенно летает над территорией. То и дело выхватываю в небе чёрную точку. Хозяин, значит.

— Мы вежливые? — спрашивает ТТ.

— Стучи, — киваю ему.

Он достаёт из кожуха нож с чёрной рукоятью, перетянутой тонкой серебряной нитью, и гравировкой на лезвии. Им и стучит в белую двустворчатую дверь. Вежливо.

Из дома слышен топот ног, детский голос:

— Ба, я открою, — и дверь тут же распахивается. — Ой! — снизу вверх на нас смотрит девчушка лет восьми с множеством тонких косичек на голове, в длинной юбке и кофте с длинным рукавом.

— Тсс, — прикладываю палец к губам. — Сюрприз.

Она доверчиво кивает и отходит в сторону. Шагаем через порог, закрываем за собой дверь. Фил встаёт так, чтобы никто не мог выйти, а ТТ перехватывает девочку, закрывая ей рот широкой ладонью, и толкает перед собой.

На нас выскакивает девчушка постарше или просто повыше той, что с косичками.

— Папа!!! — визжит она.

Её забирает на себя Медведь.

На крик девушки начинает сбегаться многочисленное семейство Джаги. Двое молодых парней, скорее всего, сыновья. Жена его тоже выходит к нам. С ней ещё одна девушка, с приличным беременным животом, вероятно, сноха.

Расплодился ты, Джага. Тоже я позволил… Поправим.

— Вон ту забери, — киваю на беременную.

— Не смей! Кто вы такие?! — начинается ор.

Медведь морщится, отпускает ребёнка. Под бабский визг двумя точными ударами вырубает одного из защитников и забирает заложницу.

— Тихо все сели, — говорю им. — Джага где? — спрашиваю у жены.

Она два слова связать не может. Смотрит на маленькую девчонку с косами, на беременную, рыдает, оседая на край дивана.

— Я обычно не спрашиваю дважды, — боковым зрением вижу, как ТТ играется со своим ножом, аккуратно прокручивая его в свободной руке.

— На… работе… он… — задыхаясь, отвечает жена хозяина.

— Когда вернётся?

— На обед… приезжает…

Смотрю на часы, киваю. Ждём. Нам торопиться некуда.

— Фил, встреть там нашего товарища, — отдаю приказ.

Он уходит, я остаюсь следить за всеми членами семьи.

— Отпусти их. Меня возьми, — предлагает себя явно старший сын Джаги. — Видишь же, беременная она. Ребёнка потеряет.

— Такое случается, — хмыкает Медведь.

Я ненавижу всю эту грязь, но с такими, как Джага, иначе нельзя. Слухи отсюда обязательно расползутся по