100 великих русских эмигрантов - Вячеслав Бондаренко

Естественно, что Советской России глубоко верующий, занимавший независимую общественную позицию ученый был непонятен и не нужен. 16 августа 1922 г. Карсавина арестовали, осудили по статье 57 Уголовного кодекса и приговорили к высылке за границу. Для ученого-патриота такой приговор стал тяжелым ударом. Утром 16 ноября германский корабль «Пройссен» – печально известный «философский пароход» – увез за границу 45 выдающихся мыслителей той поры, в том числе и Карсавина.

1922–1926 гг. Карсавин провел в Берлине, где работал в Русском научном институте и издательстве «Обелиск», а 20 июля 1926 г. переехал в Кламар, местечко недалеко от Парижа. Этот переезд был связан с новым увлечением Карсавина – евразийством и дружбой с теоретиком этого движения П.П. Сувчинским. В ноябре 1928 – мае 1929 г. Карсавин публикует в газете «Евразия» 21 статью на темы евразийства, выпускает брошюру «Церковь, личность и государство», которая многими воспринимается как манифест движения. Однако полностью «слиться» с левым крылом евразийства Карсавину мешала отчетливо пробольшевистская окраска этого движения.

В ноябре 1927 г. ученый получил приглашение возглавить кафедру всеобщей истории в Литовском университете в Каунасе – с условием в течение трех лет овладеть литовским языком. Одновременно Карсавина приглашали в Оксфорд, но стремление жить в «бывшей России» (Каунас – бывший российский Ковно) победило, и 26 января 1928 г. Карсавин уже читал в Литве первую лекцию. Его литовский период жизни (1928–1940) был очень плодотворным. Он читал в университете несколько теоретических курсов, редактировал исторический журнал «Старина», участвовал в работе Исторического общества Литвы, выпустил две книги на русском языке – «О личности» (1929) и «Поэма о смерти» (1931), а на литовском (под именем Леонас Карсавинас) опубликовал «Теорию истории» (1929) и монументальное исследование в пяти томах «История европейской культуры» (1931–1937). Кстати, литовский язык Карсавин изучил на таком высоком уровне, что, по свидетельству очевидцев, нередко поправлял делавших ошибки литовцев. Живя в Каунасе, Лев Платонович неизменно заботился о немногочисленных русских студентах-эмигрантах, за что был избран почетным членом русской студенческой корпорации «Рутения».

Летом 1940 г. Литва вошла в состав СССР. Всегда стремившийся быть ближе к России Карсавин отказался уезжать на Запад, хотя такая возможность у него была. Внешне его положение не изменилось – в 1940-м он стал профессором Вильнюсского университета. Но атмосфера в Вильнюсе была далека от каунасской: новые власти давали понять, что Карсавина только терпят до поры до времени, да и читать ему доверили далеко не самые главные курсы по истории Египта и Востока. Когда была создана Академия наук Литовской ССР, кандидатура Карсавина на пост академика «не прошла». А уже 6 июля 1940-го в НКВД поступил первый донос на ученого.

Во время гитлеровской оккупации Литвы (1941–1944) Карсавин не запятнал себя сотрудничеством с нацистской администрацией, активно способствовал спасению вильнюсских евреев из гетто. И тем не менее «жизни на оккупированной территории» ему не простили. В мае 1946 г. была создана специальная комиссия для оценки научной деятельности Карсавина, в итоге отказавшая ему в присвоении степени доктора наук. Ученому пришлось самому ехать в Москву, чтобы прояснить ситуацию. Вскоре из Москвы ему прислали дипломы профессора и доктора наук, и Вильнюсский университет поспешил вновь пригласить Карсавина на работу. Но ученый отказался, заявив, что не желает иметь ничего общего с людьми, которые все решают большинством голосов.

С 1944 г. Карсавин работал в Вильнюсском художественном музее, в 1947-м стал его директором. Лекции ученый читал теперь только в Государственном Художественном институте, где с января 1945-го заведовал кафедрой истории искусств. В июле 1948-го по обвинению в сотрудничестве с английской разведкой была арестована дочь Карсавина Ирина. Но сгущавшиеся над Карсавиным тучи не заставили его стать «тише воды, ниже травы» – он демонстративно отказывался участвовать в выборах, во время общения с журналистами позволял себе смелые антисталинские высказывания. 9 июля 1949 г. Лев Платонович, за два месяца до того уволенный с должности директора музея, был арестован. В обвинении говорилось, что он «преподавал реакционно-идеалистическое учение, чуждое марксизму-ленинизму, вел среди своих знакомых антисоветскую агитацию, хранил в своей квартире контрреволюционную литературу», а кроме того, был «одним из руководителей белогвардейской организации “Евразия”». В марте 1950 г. ученый был приговорен к десяти годам исправительно-трудовых лагерей.

Лагерный период творчества Карсавина стал достойным завершением его деятельности. Старый ученый создает небольшие философские заметки «О совершенстве», «Дух и тело», «Об искусстве», пишет стихи – «Венок сонетов» и «Терцины». Солагерников Карсавин поражал своей неизменной бодростью и был для них своего рода духовным отцом. В 7 часов 30 минут 12 июля 1952 г. 69-летний ученый умер от туберкулеза в спецлагере для инвалидов в поселке Абезь Коми АССР.

В 1990 г. общественность Литвы начала кампанию по переносу праха великого философа и историка в Вильнюс. Но дочь Карсавина Сусанна Львовна высказалась по этому поводу резко и определенно: «Он русский, всегда считал себя русским, хоть и любил Литву. Пусть же он лежит там, куда закинула его судьба».

Cергей Войцеховский

(1883–1951)

16 октября 1883 г. в Витебске в семье поручика русской армии Николая Карловича Войцеховского появился на свет сын Сергей. После окончания Великолуцкого реального училища он поступил в Константиновское артиллерийское училище, из которого был выпущен 9 августа 1904 г. в чине подпоручика в 20-ю артиллерийскую бригаду. В дальнейшем Войцеховский служил в 1-й гренадерской бригаде, преподавал тактику в Александровском военном училище, окончил Офицерскую авиационную школу, командовал ротой в 122-м пехотном Тамбовском полку. В 1912 г. успешно окончил Николаевскую академию Генерального штаба, за что удостоился ордена Святого Станислава 3-й степени.

На Великую войну капитан Войцеховский вышел в должности старшего адъютанта штаба 69-й пехотной дивизии. Воевал Сергей Николаевич успешно, был награжден орденами Святого Станислава 3-й и 2-й степеней с мечами, Святой Анны 4-й, 3-й и 2-й степеней с мечами, Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом, 15 августа 1916 г. получил чин подполковника.

7 августа 1917 г. Войцеховский был назначен начальником штаба 1-й Чехо-Словацкой дивизии русской армии, а 24 декабря – командиром 3-го Чехо-Словацкого стрелкового полка. Эти назначения фактически определили всю дальнейшую судьбу офицера. Сформированные из военнопленных австро-венгерской армии – чехов и словаков по национальности, чешские части формально считались частью русских вооруженных сил, однако себя воспринимали скорее как зародыш будущей национальной армии Чехословакии. Поэтому положение Войцеховского было двойственным: с одной стороны, русский офицер, с другой – как бы уже и чешский.

С.Н. Войцеховский в форме генерала армии Чехословацкой республики. 1938 г.

После революции была достигнута договоренность, согласно которой чешские части должны были проследовать через всю Россию и из Владивостока отплыть во Францию, продолжать войну с Германией на европейском фронте. Однако в реальности все пошло не так – большевики попытались разоружить чехов, те начали оказывать сопротивление… Так подполковник Сергей Войцеховский оказался втянут в события Гражданской войны. В ночь с 26 на 27 мая 1918 г. возглавляемые им 2-й и 3-й Чехо-Словацкие стрелковые полки без боя очистили от красных Челябинск, и это было началом блестящей карьеры одного из самых талантливых белых генералов.

Весь 1918 г. Войцеховский провоевал на Урале, среди его крупных успехов – освобождение Троицка, Златоуста и Екатеринбурга. 17 октября 1918 г. Чехословацкий национальный совет произвел его в чин генерал-майора. С января 1919-го Войцеховский подчиняется А.В. Колчаку, который утвердил его в генеральском чине, 8 марта перевел с чешской службы на русскую и доверил командование 2-м Уфимским корпусом. 1919 год был для Войцеховского еще более успешным, чем предыдущий, – от Колчака он получил почетнейшие боевые ордена Святого Георгия 4-й (за Троицк, Златоуст и Екатеринбург) и 3-й (за Тобольск) степеней, оборонял от красных Уфу, с августа командовал Уфимской группой войск, с октября – 2-й армией. После смерти В.О. Каппеля Войцеховский 25 января 1920 г. возглавил весь Восточный фронт. Впрочем, к этому времени «белая» сибирская эпопея уже подходила к концу, и тактические успехи талантливого военачальника на общую картину повлиять не могли. 20 февраля 1920 г. Войцеховский еще получил звучный пост командующего войсками Российской Восточной окраины, но на деле это означало, что ему теперь подчинялись немногие обмороженные, деморализованные, вымотанные бесконечным отступлением по зимней тайге люди…