Проклятье Пустоты - Александр Лиграс

– Макс! Макс! Очнись, я не хотела. Я просто… – тут она резко остановила свою истерику. – Я просто что? – подумала она. – Убегала от убийцы, который по совместительству является твоим другом. Да! Именно с ним ты живешь, я так понимаю, практически всю сознательную жизнь. А ещё я снесла ему башку, но ты не парься: он сейчас в подвале, восстанавливает разлетевшийся сраный череп!

Диана, сидевшая с подогнутыми ногами, оттолкнулась руками от Фримена и плюхнулась на пятую точку. После чего девушка комично попятилась назад, как загнанный зверь в огненную ловушку пятится от языков пламени. Её осенила мысль о связи между этими двумя. Макс просто не мог не знать, кто именно живет с ним под одной крышей. Как он говорил, у них долгая история взаимоотношений, и очень даже возможно, она писалась кровью. Нельзя вечно хранить тайну от человека, с которым находишься бок о бок долгие годы. Рано или поздно все секреты перестают существовать. Развеются, как песок во время пылевых бурь, оставляя лишь неприятный вкус во рту и отвратительный скрежет. Макс определённо знал, кто такой М или что такое М… А еще эти совпадения в новом романе, чертов запрет на посещение подвала, и вся жуть, увиденная журналисткой за вечер, укрепляли веру в безумие, одурманившее рассудок. Глаза Дианы, мокрые и сверкавшие ужасом, смотрели на казавшееся мёртвым тело писателя Макса Фримена, и девушка неуверенно отползала все дальше и дальше. Вскоре её спина упёрлась в закрытую входную дверь. Поднявшись, по-прежнему не отрывая взгляда, нащупала ручку и, опустив её, выскочила на улицу.

Глава IX

С момента приезда Дианы погода успела совсем испортиться: шёл проливной холодный дождь. Тучи полностью погрузили город во мрак, заслонив лунный свет. Только одинокий фонарь, стоявший на противоположной стороне улицы, встретил Диану символическим огоньком надежды. Путь к нему преграждал высокий забор и автоматические ворота. Преодолев их, Диана смогла бы выскочить к дороге, а там какой-нибудь водитель, может, и сжалился бы, подобрав бедняжку.

Она взбодрилась и окончательно пришла в себя, благодаря не самым дружелюбным погодным условиям. Журналистке вновь повезло. Как и револьвер, оказавшийся под рукой, так и брелок от ворот был на связке ключей, с помощью которых Диана отперла двери подвала. Она положила их в карман, и только чудо позволило не потерять эти блестяшки во время полётов компанией «М Эйрлайнс». Нажав на красную резиновую кнопку, журналистка бросилась в приоткрывшиеся ворота и вскоре растворилась в стене дождя.

В это самое время в доме из подвала, слегка пошатываясь, выглянула тёмная тень. За ней появился и владелец. М выглядел как всегда: шляпа находилась на голове, словно его не угощали свинцом. Одежда не была залита кровью или измазана чем-то схожим. Слегка помятая рубашка и правая штанина могли что-то рассказать, но молчали. Единственное, что поменялось, так это лицо. Ехидная улыбка отсутствовала, однако и хмурость не замечалась. Спокойный и, по-видимому, немного раздосадованный М даже не сразу заметил окровавленного Макса на полу. Но когда это случилось… Не одно столетие назад М мог испытывать такое состояние. Возможно, в то давнее время в мире, достаточно девственном и наивном, в сравнении с современностью, он мог почувствовать себя разбитым и напуганным. Но ощущение, навалившееся сейчас огромной снежной лавиной, определенно посетило человека в шляпе первый раз в его жизни. Это поражение.

М всегда не признавал никакого результата, кроме победы в игре – в жизнь. Проигрыш – это слово неизвестное и чуждое. И только сейчас, стоя на самом краю пропасти, он начал понимать, что даже безмерная власть и сила проигрывают в битве с самоуверенностью и легкомыслием. В глазах засиял огонь, белки налились кровью и стали походить на спелую вишню. Они засияли в прямом смысле этого слова. Яркий красный свет рвался наружу. Яростный оскал, в миг отображённый переживаниями, стал воистину звериным. Зубы скрипели, как старые деревянные половицы, а ногти пальцев, сжатые в кулаки, вонзились в ладони.

М не мог дать умереть Фримену, но и упустить причину своего возможного поражения также не позволил бы. Не рассуждая ни секунды, он сделал выбор в пользу рыжеволосой журналистки.

– Я быстро… Никуда не уходи… – произнёс он слова, адресованные лежавшему без сознания Максу, и тут же бросился в открытую входную дверь.

На улице его встретили все тот же дождь и одинокий фонарь, что минутами ранее приветствовали вырвавшуюся на свободу канарейку по имени Диана. М, пробежав через открытые автоматические ворота, остановился у обочины и стал. Сам особняк находился на окраине города, в спокойном районе, где люди порой могли оставить открытую машину на всю ночь и знать, что по возвращении она останется на месте. Перед М, кроме фонаря, находилась густая поросль лиственных деревьев. По правую руку путь пролегал в город. Двухполосная дорога тянулась через такие же небольшие лесные насаждения с попеременно сменяющими их домами зажиточных граждан Нью-Бэрона. В левую же сторону она вела на шоссе двадцать четыре, которое являлось одним из двух основных въездов в город.

Сейчас у М не было времени вступать во внутренний диалог и взвешивать все за и против каждого направления. Секунды таяли ровно так же, как и жизнь писателя Фримена. М должен как можно быстрее вернуться и исправить случайный выстрел Дианы. Он знал, что необходимо делать с Максом, но понятия не имел, куда подевалась девчонка. Сейчас его силы, возможности, желания никак не могли повлиять на принятие правильного выбора; оставалось одно – довериться самому себе. Закрыв глаза и расслабившись, М полностью отдался своему чутью. Выбор был сделан! Как и силуэт Дианы растворился в проливном дожде, так и М исчез во мраке ночи.

Молоденькая зеленоглазая журналистка изо всех сил стремилась приблизиться как можно скорее к плотной городской застройке, направляясь в сторону центральных районов города. Если сказать, что Диана бежала, это будет равносильно утверждению, что пианист двумя пальцами может сыграть третий концерт Сергея Рахманинова. Каждый её шаг, каждая новая поступь давались с большим трудом и сильной болью. Нога, казавшаяся целой, начинала болеть сильнее и сильнее. Промокшая насквозь, девушка выглядела жалостно, как выброшенный на улицу в ужасную непогоду котёнок. Склеившиеся смесью дождя и крови, волосы практически не колыхались; напитанные влагой, они тянулись вниз. Взгляд человека, пережившего крушение корабля в океане, а теперь вынужденного одиноко болтаться в шлюпке, смотрел строго вперёд.

Но мысли Дианы были строги и понятны: как можно скорее добраться до людей, где, как минимум, она почувствует себя в безопасности. Дорога, по которой пролегал её путь, волнистая, с перепадами