Проклятье Пустоты - Александр Лиграс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Злодей, сложенный из букв и фантазии, несложно догадаться, тоже грезил желанием вечного присутствия в мире. Непонятно было до конца, какое бессмертие имелось в виду, но, зная творчество Фримена, можно было предположить, что речь идёт об обоих. Бессмертие физическое и духовное. Он также был амбициозным и решительным, лишь методы достижения цели оставались разными. Такой же загадочный, хранящий наверняка множество тайн и секретов. Одинокий и единственный в своем роде. Фримена отчасти тоже можно считать таковым. Естественно, Макс не гонялся за Дианой с ножом, испытывая непреодолимое желание её убить за попытку помешать осуществлению…
– Задуманного… – вязко протянула Диана в полтона.
Она перестала читать, и её думы переключились на реальность. Перед глазами почему-то начали всплывать образы, которые журналистка лицезрела во плоти намедни. Разные мутные картинки, лицо человека, заступившегося за неё и совравшего так просто и повседневно… А ведь Диана на радостях даже не обратила на это внимание, торжествуя, как её конкурента усадили в лужу. И только сейчас, после роскошного ужина, жаркого окончания вечера и просмотра сериалов, она задумалась об этом.
Диана вспомнила, как Макс врал в лицо Дену Шарпу. Спокойно и без доли сомнения он рассказывал ему о выдуманном случайном знакомстве. Макс ярко, с лёгкостью описывал встречу, глазом не моргнув. Ни одна мышца не дёрнулась на его лице, ни капли сомнения не было в словах. Можно было подумать, что Фримен вовсе не писатель, а театрал. Актёр с большой буквы А, способный убедить в правоте своих слов даже самого отъявленного лжеца.
– А что, если я так же, как и Ден, просто обманута? Нахожусь в ловко придуманном мире, – думала Диана, продолжая держать револьвер.
Этот вопрос также остался без ответа на некоторое время. Вспомнились слова Макса о том, насколько ему важна эта работа.
– Эта книга – самое главное. Она перевернёт мир, – вновь и вновь раздавалось низким эхом.
Диана перестала понимать, что реально видела и слышала, а что дорисовала её возбуждённая фантазия. Девушка начала испытывать неприязнь и раздражение, поскольку наплыв непонятной и надуманной информации загонял её в состояние, явно незнакомое и неприятное. А тут еще журналистка вспомнила про богохульную рукопись, ту жуткую книгу с непонятным текстом и страшными рисунками, где последняя иллюстрация демонстрировала «сожителя» Фримена, как она считала.
– Что за бред у меня в голове? – протяжным шёпотом вырвалось из её уст.
Она не верила в это, старалась не верить, но мертвый скептик в ней определённо способствовал обратному. Вспомнилась реакция Макса на желание посетить подвал, когда он гаркнул, резко сменив добродушную улыбку на суровую гримасу:
– Ходу сюда никому нет…
Возможно, она сама оказалась чересчур впечатлительна, ведь эти два дня были наполнены теплом, любовью… словно у Дианы появилась монета лепрекона. А возможно, причина была в соседней комнате, где уже потух свет и из мрака за ней пристально наблюдали два желтых глаза…
Глава VIII
По-прежнему находясь в вакууме, Диана указательным пальцем поглаживала колёсико мышки, поднимая прочитанный текст в открытом документе. Темп её чтения практически не менялся. Время больше не волновало её, минуты казались мгновением, незаметно пролетая и захватывая всю её фантазию:
«… израненная и ослабевшая, истекающая кровью, Кристин выползла из проклятого дома. Хозяин оказался не столь гостеприимным, как ей бы хотелось. Те миловидные жесты, слова, которыми он одаривал её при их встрече, были лицемерными и по своей сути являлись фальшивой искренностью самовлюблённого психопата. Кристин поняла это слишком поздно. Если бы она смогла разглядеть зло в коварных глазах искусного лжеца, то сейчас её тело было бы целым и таким же прекрасным, как несколько часов назад. Пусть секрет, о котором она узнала, прошёл бы мимо…»
Ловя параллели с реальностью, возможно надуманными, однако от этого не менее волнительными, она испытывала тревогу и ощущение дискомфорта. Вдобавок, картинки и непонятный текст из старинной книги никак не выходили из головы. Диана начала чувствовать что-то ещё… По её телу пробежала мелкая дрожь, как бывает, когда тебя касается лёгкий ветерок в замкнутом пространстве.Нежная кожа огрубела, став слегка шершавой, пышные рыжие волосы зашевелились на макушке, а мягкая ладонь крепче сжала револьвер. Словно по зову, Диана встала из-за стола и посмотрела в темноту соседней комнаты.
Горевший свет в помещении, где сейчас она находилась, отвоевал у соседствовавшего мрака пару метров. Это не очень помогало заворожённо вглядывающейся девушке. Её глаза, долго смотревшие на включённый монитор, плюс яркие лампы уменьшали остроту зрения. Лишь спустя несколько секунд она смогла сфокусироваться и разглядеть шкаф, стоявший на противоположной стороне. Диане определенно казалось, что за ней следят. И не важно, кто это; она даже не предполагала, что это мог быть Макс, застукавший её за нарушением его наказа. Нет, само ощущение взгляда на себе заставляло испытать страх. Именно его журналистка чувствовала с момента встречи случайных совпадений, только не могла понять и определиться с названием. И сейчас, смотря в пустоту, как бы сквозь нее, а не в комнату, Диана наконец поняла, что вызвало мелкую дрожь по телу. Она пристально смотрела на приоткрытую в подвал дверь, которую ранее плотно закрыла.
Периферийное зрение уловило изменение в обстановке по правую руку. Медленно-медленно поворачивая голову, Диана вела свой взгляд к привлёкшей детали, приобретавшей с каждым градусом поворота шеи четкие и понятные формы. Это силуэт, по-прежнему неясный и размытый, но Диана его узнала. Он вылез из страниц той жуткой книги: мрачный образ человека без лица, в шляпе и длинном плаще стоял в углу комнаты. Журналистка в ужасе застыла, смотря на друга Макса.
М стоял неподвижно, наклонив голову. Тень от книжного шкафа покрывала его тело по грудь, как бы фокусируя все внимание на лице. Именно на него Диана и смотрела, точнее, на ехидный оскал. Он притягивал внимание не меньше, чем текст, который ей приходилось читать минутами ранее. Тонкие, бледные губы неподвижно застыли, обнажая неестественно белые зубы. Окаменелые лицевые мышцы не сокращались и создавали эффект ловкой восковой фигуры, нежели живого человека.
– Все-таки не подружимся, – наконец скульптура ожила, сказав иронично и спокойно первую фразу. – Ну и как тебе? Понравилось?
Растерявшаяся от такой неожиданной встречи, девушка не сумела сразу собраться и произнести что-то внятное. Она попыталась выдать хоть
