Парк юрского периода - Майкл Крайтон

Однако в конце концов усилия Ву увенчались успехом. Он сделал то, что, по всеобщему мнению, сделать было невозможно... по крайней мере, за такое короткое время. И Генри Ву считал, что опыт и достижения дают ему какое-то право голоса. Но вместо этого его влияние уменьшалось с каждым днем. Динозавры уже существовали. Техника их получения была отработана настолько, что стала рутиной. Методика была доведена до совершенства. И Джон Хэммонд больше не нуждался в услугах Генри Ву.

— Это было бы прекрасно, — произнес в телефонную трубку Хэммонд.

Потом немного послушал, что ему говорят в ответ, и улыбнулся, посмотрев на Ву — Прекрасно. Да-да. Прекрасно. Хэммонд повесил трубку.

— На чем мы остановились. Генри?

— Мы говорили о второй фазе, — напомнил Ву — Ах, да... Но мы же это уже обсуждали. Генри...

— Я знаю, но вы не осознаете...

— Извини меня. Генри, — перебил его Хэммонд, в голосе которого зазвучали нетерпеливые нотки. — Я все осознаю. И я буду с тобой откровенен. Генри. По-моему, у нас нет никаких оснований для того, чтобы пытаться улучшить реальность. Каждое изменение в геноме[10] было вызвано либо необходимостью, либо какими-нибудь юридическими требованиями. В дальнейшем мы можем производить измерения, чтобы повысить устойчивость животных к болезням или в других целях. Но я не думаю, что мы должны стремиться улучшить реальность просто потому, что так вроде бы будет лучше. У нас в Парке обитают настоящие динозавры. Это именно то, что люди хотят увидеть. И они должны их увидеть! Это наш долг, Генри. Так будет честно. Генри.

По-прежнему улыбаясь, Хэммонд открыл перед Ву дверь, давая понять, что пора уходить.

Контрольный пост

Раздосадованный Грант посмотрел на экраны мониторов в темном помещении центрального поста. Грант не любил компьютеры. Он знал, что это старомодно, современный исследователь должен рассуждать по-другому, но ему было наплевать. Кое-кто из парней, работавших на него, обожал компьютеры и общался с ними на равных, как с людьми. Грант же ничего подобного не чувствовал. Компьютеры всегда казались ему чем-то совершенно чуждыми, загадочными, таинственными машинами. Даже фундаментальное различие между операционной системой и прикладной программой приводило его в смятение и отчаяние, он словно попадал в чужую страну, в географии которой он никак не мог разобраться. Однако Дженнаро, замечал Грант, не ощущал дискомфорта, да и Малкольм чувствовал себя в своей стихии, работая на компьютере; он посапывал носом, словно ищейка, взявшая след.

— Интересуетесь системой контроля? — спросил, поворачиваясь в кресле, дежуривший на центральном посту Джон Арнольд.

Главный инженер был худым, нервным мужчиной лет сорока пяти, который непрерывно курил одну сигарету за другой. Он покосился на коллег, сидевших в комнате.

— У нас невероятно надежная система контроля, — заявил Арнольд и закурил очередную сигарету.

— Например? — поинтересовался Дженнаро.

— Например, слежение за ящерами. — Арнольд нажал клавишу, и на висящую на стене карту, закрытую стеклом, наложилась сетка ломаных линий.

— Это наш молодой Т-рекс. Маленький рекс. Здесь воспроизведены все его перемещения по Парку за последние четыре часа. — Арнольд еще раз нажал клавишу. — А вот то, что было вчера. — Очередное нажатие на клавишу. — А это — позавчера.

Линии наслаивались друг на друга, напоминая детские каракули. Но все каракули были сосредоточены в одном месте, на юго-восточном берегу лагуны.

— Вы видите, у него есть своя территория, — сказал Арнольд. — Он молодой, поэтому предпочитает держаться возле воды. И подальше от взрослого тиранозавра. Если сравнить перемещения большого и маленького тиранозавров, станет понятно, что их пути никогда не пересекаются.

— А где сейчас большой рекc? — спросил Джениаро. Арнольд нажал другую клавишу. Сетка исчезла, зато на полях к северо-западу от лагуны появилось светящееся пятно с условным цифровым обозначением.

— Он здесь.

— А маленький тиранозавр?

— Черт, да я сейчас вам покажу всех животных в Парке! — воскликнул Арнольд. Карта начала зажигаться, будто рождественская елка, одновременно вспыхивала не одна дюжина световых пятен, каждое было снабжено своим номером. — Вот где находятся в данную минуту все двести тридцать восемь ящеров.

— Ас какой точностью это показано?

— С точностью до полутора метров. — Арнольд затянулся сигаретой. — Давайте сделаем так: вы проедетесь по Парку на машине и сами убедитесь в том, что животные на своих местах — точь-в-точь как показано на карте.

— А как часто выясняется их местонахождение?

— Каждые тридцать секунд.

— Что ж, это впечатляет, — сказал Дженнаро. — А каким образом удается этого достичь?

— У нас по всему Парку установлены датчики, — пояснил Арнольд. — Большинство из них передают информацию по проводам, а некоторые — по радио. Естественно, датчики не могут сказать, о каком виде ящеров идет речь в том или ином случае, но у нас есть система распознавания видеообразов. И даже если мы не смотрим на монитор, это делает за нас компьютер. Он проверяет местонахождение каждого динозавра.

— А компьютер никогда не ошибается?

— Только когда дело касается малышей. Он может их порой перепутать — образы слишком малы. Но нас это не волнует. Малыши почти всегда держатся около взрослых. Ну и потом есть же разбивка по размерам.

— А это что такое?

— Раз в пятнадцать минут компьютер разделяет по размерам животных всех категорий, — сказал Арнольд. — Вот так.

— То, что вы здесь видите, — продолжал Арнольд, — это результат отдельной системы подсчета. Он не основан на системе слежения. Это как бы свежий взгляд. Основная идея состоит в том, что компьютер не может ошибиться, поскольку он сравнивает два разных способа получения информации. И если животное исчезнет, мы уже через пять минут будем об этом знать.

— Понятно, — протянул Малкольм. — А это когда-нибудь подвергалось проверке?

— Ну, в некотором смысле да, — сказал Арнольд. — У нас погибло несколько видов животных. Отнелия запуталась в ветвях дерева и погибла от удушья. Один из стегозавров умер от желудочно-кишечного заболевания, которым до сих пор страдают ящеры. Гипсилофодонт упал и сломал себе шею. И в каждом случае, как только животное переставало двигаться, поступление цифровых данных прекращалось, и компьютер подавал сигнал тревоги.

— Не позже, чем через пять минут.