Парк юрского периода - Майкл Крайтон

— А откуда вы знаете, что оно растет правильно? — вмешался Грант. — Вы же не видели, как развивались их предки.

— Да, я много об этом думал, — усмехнулся доктор Ву. — Мне кажется, что тут мы имеем дело с парадоксами. В конечном итоге, я надеюсь, палеонтологи, например вы, сравнят наших животных с останками их предков, чтобы проверить правильность последовательности развития.

— А почему экземпляр велоцираптора, который мы только что видели, вы назвали mongoliensis, — спросила Элли.

— Название происходит от места, где нашли янтарь, — пояснил доктор Ву. — Его нашли в Китае.

— Любопытно, — сказал Грант. — А я как раз раскапывал недавно детскую особь. А у вас есть взрослые велоцирапторы?

— Есть, — ответил Эд Реджис без малейшего колебания. — Восемь взрослых самок. Хищницы. Охотятся стаей.

— А мы их увидим?

— Нет, — как-то смущенно ответил доктор Ву. Повисла неловкая пауза. Доктор Ву посмотрел на Реджиса.

— Пока нет, — жизнерадостно сказал Реджис. — Велоцирапторы еще не были введены нами в баланс фауны Парка. Мы держим их в специальном загоне.

— Я могу их там увидеть? — спросил Грант.

— Конечно можете. Вообще-то, раз у нас есть время, — Реджис взглянул на часы, — вы могли бы пойти посмотреть на них.

— Да, — сказал Грант, — очень бы хотелось.

— Обязательно надо посмотреть, — добавила Элли.

— Я тоже хочу посмотреть, — взмолился Тим.

— Тогда вам нужно обойти здание, миновать вспомогательные сооружения, а там вы уже сами увидите загон. Держитесь подальше от изгороди. А ты хочешь пойти? — обратился он к девочке.

— Не-а, — ответила Лекси, оценивающе оглядывая Реджиса. — А вы не хотите поиграть со мной? В мяч?

— Конечно, — сказал Эд Реджис. — Пойдем спустимся вниз и поиграем, пока не открыли комнату.

В сопровождении Элли и Малкольма, Грант обошел главное здание. Следом за ними шел мальчик. Грант любил детей. А как их можно не любить, когда они так непосредственно, так страстно интересуются динозаврами. Гранту приходилось видеть, как в музеях дети стояли с открытыми ртами, взирая на огромные скелеты, уходящие под самый потолок. Он часто спрашивал себя, почему вымершие ящеры производят такое сильное впечатление на детей. Но потом он понял, что дети любят динозавров потому, что эти гигантские создания воплощают в себе управляемую силу неограниченной власти. Динозавры символизируют родителей, которых дети обожают, но боятся. Дети любят динозавров точно так же, как они любят своих родителей.

Грант даже подозревал, что по этой же самой причине совсем маленьким детям удавалось запомнить имена динозавров. Он неизменно поражался, когда какой-нибудь трехлетний карапуз пищал: «Стегозавры! Стегозавры!» В произведении таких сложных имен скрывался способ обрести власть над внушающими ужас гигантами, подчинить их своей воле.

— Что ты знаешь о велоцирапторах? — спросил Грант у Тима из вежливости, чтобы не молчать.

— Это мелкие хищники, которые как, и дейнонихусы, охотятся стаей, — ответил Тим.

— Правильно, — сказал Грант. — Правда, дейнонихусов стали только сейчас относить к велоцирапторам. А что касается привычки охотиться стаей, то тут прямых доказательств нет. Такой вывод в свое время сделал, благодаря чисто внешним факторам. Велоцирапторы — сильные ящеры, которые очень быстро бегают, однако обладают сравнительно малым весом — в пределах от шестидесяти до восьмидесяти килограммов. Мы предполагаем, что когда они охотились на более крупных животных, то нападали всей стаей. Мы находили окаменелости, в которых одно крупное животное — жертва — соседствовало с несколькими скелетами велоцирапторов, видимо, напавших стаей. У велоцирапторов был достаточно большой мозг. Они были умнее большинства других динозавров.

— А насколько умнее? — спросил Малкольм.

— Это будет зависеть от того, кому из палеонтологов вы зададите этот вопрос, — ответил Грант. — Когда мы пришли к мысли, что динозавры могли быть теплокровными, некоторые стали предполагать, что они были вдобавок достаточно умными. Однако точно этого никто не знает.

Выйдя за пределы территории, предназначенной для гостей Парка, они вскоре услышали как стучат генераторы и почувствовали слабый запах бензина. Группа миновала небольшую пальмовую рощу, и перед ними оказалось большое низкое строение из бетонных блоков со стальной крышей. Шум доносился именно оттуда. Они подошли ближе.

— Должно быть, это стучит генератор, — предположила Элли.

— Огромный генератор, ничего не скажешь, — с удивлением сказал Грант, заглядывая внутрь.

На самом деле это была целая электростанция, которая уходила вниз на два этажа. До боли яркие электрические лампочки освещали воющие турбины и бесчисленные трубы, уходящие в землю.

— Для курорта это многовато, — сказал Малкольм. — Здесь тока на целый город хватит.

— Может, это все для компьютеров нужно?

— Может быть.

Грант вдруг услышал блеяние. Пройдя несколько метров, он подошел к загону, в котором находилось пятьдесят-шестьдесят коз.

— А это зачем? — спросила Элли.

— Понятия не имею.

— Наверное, они их динозаврам скармливают, — предположил Малкольм.

Группа пошла дальше по тропинке, ведущей через густые бамбуковые заросли. Наконец они вышли к двойной ограде из стальной сетки. Поверху, на высоте четырех метров, проходила свернутая спиралями колючая проволока. Около внешней ограды был слышен гул — так гудит электрический ток.

Грант заметил, что за оградой растут густые заросли крупных, метра под два, папоротников. Он услышал какое-то гнусавое похрапывание, затем звуки тяжелых шагов, приближающихся к ним. Потом все стихло.

— Я ничего не вижу, — прошептал Тим.

— Тс-с...

Грант ждал. Прошло несколько секунд. В воздухе звенели мухи.

Однако видно ничего не было.

Элли дотронулась до его плеча и показала рукой на папоротники.

Грант увидел, что среди плетей виднеется голова животного.

Голова была неподвижна, большая часть ее была скрыта листьями папоротников.

На них холодно смотрели два больших темных глаза.

Длина головы достигала полуметра с лишним. От острой морды длинный ряд зубов уходил назад к слуховому проходу, ушной раковины у ящера не было. Головой животное напоминало большую ящерицу или даже крокодила. Глаза смотрели не мигая, животное не двигалось. Кожа была голая, блестящая, с рисунком, напоминающим брусчатку. Окрас у животного был такой же, как и у детеныша, которого они видели раньше — желто-коричневый с темновато-красными полосами как и тигра.