Все совпадения неслучайны - Наталья Солнцева

– Хорошо. Мне купить звезду и повесить себе на шею? Тогда ты успокоишься?

Тина без сил опустилась на пуфик в прихожей. Действительно, как искать спасения неизвестно от чего?

– Иди… – обреченно произнесла она. – Мне нечего больше тебе сказать. Помни о “звезде”…

Тина прильнула к двери и вслушивалась в его шаги, пока они не стихли.

«Надо жить так же, как я жила раньше, – подумала она. – Разве мне было плохо все эти годы без него? По крайней мере мне нечего было терять и не о чем лить слезы. В этом есть своя прелесть…»

Ресторан «Халиф» оказался красивым зданием в мавританском стиле – колоннады, арки, причудливый орнамент, резные балкончики, выложенные мозаикой полы. Столики были все сдвинуты в одну сторону зала, посреди которого журчал мраморный фонтан.

Такое чудо продавалось за совершенно бросовую цену. Сиур понимал колебания и недоверие Татьяны. Сделка слишком выгодная, тем и странная. Кредиты кредитами, но такое отличное помещение можно продать куда дороже.

Перед поездкой он наводил справки. Здание «Халифа» перестраивалось совсем недавно. Сроки поджимали, и подрядчики заканчивали отделочные работы на ходу, когда кухня была готова и нижний зал уже открывался. Предыдущую сделку по продаже старого здания под ресторан тоже заключали в лихорадочной спешке. Словом, неоправданная на первый взгляд торопливость сопровождала все действия, связанные с «Халифом». Ничего особенного в этом нет. Здания, как и люди, имеют свои судьбы. Иногда не заладится с самого начала, так и идет…

Если бы не предостережения Тины, он бы не напрягался.

– Никуда не отходите от меня! – не терпящим возражения тоном предупредил он Татьяну. – Будьте все время рядом.

Так они и ходили по зданию под изумленными взглядами хозяев «Халифа» и бардинских охранников – как два сиамских близнеца.

Ресторан уже не работал, но в нем еще витали изысканные ароматы восточных яств – перец и корица, шафран, кориандр. Неистребимый запах молотого кофе перебивал все остальные, напоминая Сиуру старые турецкие кофейни, в которых он любил бывать.

Пол под ногами дрогнул, и он невольно сжал руку Татьяны. Что это? Ему показалось?

Слабые подземные толчки, предвестники землетрясения, были хорошо знакомы Сиуру, которому пришлось служить в горной местности. У него выработалось особое, ни с чем не сравнимое чутье к едва заметным колебаниям земной тверди, похожим на вздохи земли перед тем, как она начнет рушить и сбрасывать все подряд со своей груди…

Он оглянулся в недоумении. Откуда здесь подземные толчки? Покосился на окружающих людей – все они вели себя как ни в чем не бывало.

Не успел он вздохнуть с облегчением, как новая волна колебаний прокатилась под его ногами. Что за черт?! Он посмотрел на Татьяну – та сосредоточенно слушала, что говорили продавцы, двое импозантных мужчин. Ничего, кроме внимания и сдерживаемого волнения от предстоящей сделки, на ее лице не отразилось…

Прекрасное помещение ресторана «Халиф» вдруг вызвало у Сиура ощущение смертельной опасности. Его взгляд метнулся по залу туда и сюда, не отметив ничего подозрительного. Он сильнее сжал локоть Татьяны, и та поморщилась.

«Бежать отсюда немедленно!» – вспыхнуло у него в мозгу.

Инстинкт заставил Сиура найти глазами выход из зала. Пройти к двери можно было только через массивную арку, украшенную растительным орнаментом, под которой на мраморном полу было выложено изображение… звезды! Он готов был поклясться, что это самая настоящая звезда, заключенная в круг, по-арабски замысловатая, покрытая завитушками…

«Спасение в звезде!» – пришли ему на память нелепые слова Тины.

Он не стал терять ни секунды. К черту репутацию, к черту приличия! Железной хваткой обняв Татьяну за плечи, Сиур со всех ног кинулся к арке. Мгновение – и они упали на изображение звезды под страшный треск и грохот обваливающихся перекрытий, в котором тонули крики людей, звон бьющегося стекла и скрежет металла.

Известково-кирпичная пыль окутала картину гибели ресторана «Халиф» плотными, удушливыми клубами…

Глава 23

Камин не хотел разгораться, и Гортензия сердилась. Наверное, дрова отсырели. Не надо было складывать их в склепе – мертвые не любят, когда нарушают их покой. Но хозяина не переубедишь. Сказал, складывай в склепе – значит, так и придется делать.

«Старые кости давно уже превратились в труху!» – заявил Ардалион Брониславович.

Гортензия не спорила. Отнесла дрова в склеп и сложила там в углах, не задевая каменных надгробий. Мертвых она побаивалась. Кости там или что – лучше не портить с ними отношения. Странные хозяева жили раньше в этом доме… Взять и устроить склеп прямо в саду! Не каждый додумается.

Гортензия ходила по дрова только днем, а по вечерам, когда на крышу склепа падал свет луны, ей становилось до того жутко, что кровь стыла в жилах. Вообще коломенский дом ей не нравился: темный, мрачный и холодный. Две печи и камин едва могли прогреть все комнаты. Приходилось иногда вставать ночью и подкладывать дрова. О газовом отоплении хозяин не желал и слышать. Ему живой огонь подавай!

Сегодня Гортензии нездоровилось. От холода начали ныть суставы – старуха еле поднялась на ноги, когда пламя охватило наконец поленья и те весело затрещали. Голова у нее закружилась, пришлось опереться о стену и приходить в себя. Так и заболеть недолго.

С трудом передвигаясь, она отправилась в темную кухню готовить завтрак хозяину. С утра ему кто-то позвонил, и теперь Ардалион сам не свой – курит трубку за трубкой, задымил всю гостиную. И злой, как гусак! Шипит и шипит, только что не щипается.

Она заглянула в комнату, из которой раздавалось хриплое дыхание хозяина.

– Кофе подавать?

– Не отвлекай меня! Я думаю! – завопил старик, выкатывая красные от злости глаза.

– Ладно…

Она прикрыла дверь и пошатнулась. В глазах ни с того ни с сего потемнело, а сердце сильно заколотилось.

– Куда ты? – взвизгнул Ардалион, осознав, что она уходит. – Неси кофе! Да гляди, чтобы был горячий и с пенкой! Живо!

Гортензия на него не обижалась. Она привыкла к подобному обращению и служила хозяину, как верный пес. Но сегодня принести кофе в гостиную ей не удалось. Голова кружилась, руки и ноги дрожали, и слабость была такая, что она едва не уронила поднос с чашками и кофейником.

– Ну, что с тобой? – потеряв терпение, ворвался в кухню Ардалион Брониславович. – Чего расселась, как на похоронах?

– Нехорошо мне… – прошептала Гортензия пересохшими губами. – Напасть какая-то. Ни рукой, ни ногой пошевелить не могу…

Она прилегла на пестрые подушки. Кухонный сундук часто служил ей кроватью в ненастные морозные ночи, когда в печку постоянно приходилось подкладывать дрова.

Рыжий старикан растерянно выпучил свои глазки-угольки да так и застыл, красный от возбуждения и крайне недовольный поведением Гортензии. Здоровье у нее, несмотря на возраст, было железное. Кости иногда болели на погоду, но у кого в ее-то годы они не болят? А чтобы вот так слечь в самый неподходящий момент…

Видать, тело поизносилось, как и у него. Ардалиону надо было прикладывать изрядные усилия, чтобы преодолевать плохую работу сердца, легких и печени. Неуемный темперамент и постоянные излишества отрицательно сказались на организме. Одышка, тяжесть в боку и прочие неприятности поубавили его прыть. Поэтому для выходов из дому, кроме очень важных и ответственных дел, он использовал Гортензию.

– Надо, чтобы ты сходила на одну встречу, – с сомнением глядя на ее бледное лицо, произнес хозяин.

Старуха даже не пошевелилась в ответ. Она как будто ничего не видела и не слышала.

– Проклятая развалина! – гаркнул Ардалион, вне себя от злости. – Так меня подвести!

Он ринулся вон из кухни, на ходу решая, идти на встречу самому или нет. Идти не хотелось, но жадность точила его, жгла и дергала, как больной зуб, не давая ни минуты покоя. Золото! Это заветное слово делало Ардалиона невменяемым. Он, словно ребенок, не мог ждать, желая немедленно завладеть вожделенной игрушкой. Волшебное мерцание золота сводило его с ума. Неизвестный барыга говорил о слитке! Значит, это не какие-то вульгарные безвкусные кольца, цепочки или прочая дрянь, а первозданная чистота и прелесть солнечного металла. О золото! Сияющие слезы солнца! Ардалион Брониславович ощущал в груди сладкую дрожь, жаждая любоваться слитком, ласкать и лелеять, как женщину. Впрочем, женщина никогда не даст такого полного и совершенного счастья, она никогда не будет принадлежать тебе полностью и целиком, как драгоценный камень или золотой слиток. Она может в любой момент изменить, предать и бросить! А золото… Оно всегда будет греть сердце, подобно вечному светилу.

«Пойду сам! – решил Ардалион. – Посмотрим, что принесет этот барыга!»

Всех, у кого ему приходилось что-либо покупать, старик называл барыгами. Он терпеть не мог расплачиваться деньгами за что бы то ни было и делал это с проклятиями и злобой в душе. Мысль о том, что кто-то еще кроме него мог владеть ценностями или просто хорошими вещами, приводила Ардалиона в бешенство. Однако ничего не поделаешь!