Дневник смерти. Фортуна - Ойлин Нокс

боль вновь напомнила о себе. Сперва мягким покалыванием, легким дискомфортом, который заставил Яну чуть нахмуриться. Но после неприятные ощущения усилились, стали подниматься выше.

Колено горело огнем. Боль стала раздирать ногу на части, словно хищник, впиваясь клыками в плоть и вырывая целые куски. Бедро заныло, следом – словно ударом молнии – пронзило поясницу. Эти укусы стали подниматься вверх по позвоночнику, внутри все заискрилось. Пальцы мелко задрожали, и Яна едва сдержалась, чтобы не расцарапать себе ногтями лицо и шею. Из груди рвался рык боли, но вместо этого девочка лишь выдохнула и улыбнулась. Мило и доверительно.

– Я нашла кое-что… Может быть, сыграем?

– Во что? – с сомнением спросил Серый, странно смотря на Яну. В его взгляде смешались различные эмоции, но ни одну он не стал озвучивать. Вместо этого дернул Тимура за локоть, когда он собрался что-то сказать.

– Круг начертим, демона призовем. – Новикова легко рассмеялась, словно это было самым веселым и радостным событием. – Или вы боитесь?

Мальчишки сразу же встрепенулись, словно их обозвали самыми обидными и неприятными словами. Хотя обвинение в трусости и впрямь было похуже всего прочего.

– Не боимся, – отозвался Серый мрачно. – Но мне не кажется это все хорошей идеей, – заметил он серьезно, бросая взгляд в сторону. Яна проследила за ним и заметила Никиту. Возможно, стоило позвать и его, но нет, девочка решила не трогать новенького. Она ведь запросто могла надумать себе все эти глупости.

– Не бойся. Будет весело, – заверила Яна мальчика и улыбнулась. – Ближе к полуночи. У сарая.

С этими словами она отошла от мальчишек и отправилась на поиски Нины. Подруга или нет, но, возможно, ей тоже хотелось поучаствовать и полюбоваться на их страх. А может быть, и самой испугаться. Яна не могла до конца определить свое отношение к Нине, которая то поддерживала ее, то бросала на произвол судьбы и отводила взгляд. Странная дружба, но, возможно, у девочек всегда так?

– Яна, это глупо, – шепотом произнесла подруга, отводя Новикову к воде. – А вдруг они всех перебудят? Вдруг потом нажалуются?

– Меня это не волнует, – холодно ответила Яна, выдернув локоть из цепких пальцев. – Если ты ссыкло, Нина, можешь оставаться здесь и дальше пытаться строить из себя приму.

Подруга удивленно моргнула, раскрыв рот. Она явно не ожидала такого поворота, поэтому еще несколько минут стояла молча, смотря вслед уходящей Яне, которая лишь раз оглянулась через плечо, чтобы со странным удовольствием отметить, как удивленно смотрела ей вслед подруга.

Возвращаться она не стала. Надо было все подготовить. Все проконтролировать.

И ждать.

Ник

– Новинкин! – слышалось где-то вдали. – Новинкин, ты куда?

Нику не было дела до правил и до вожатых. Этого места не существует в реальности, так зачем переживать? Ник шел уверенными шагами в сторону ворот, не оглядываясь и не смотря по сторонам. Плевать! Больше это не его дело.

Ярко выкрашенная рыжая вывеска «Фортуна» гордо висела над выездом из лагеря. Домик охраны был пуст, что было Никите на руку – ловким движением он перепрыгнул через зеленый забор и нырнул в кусты, после вышел на тропинку и побрел в сторону машины.

Он был уверен, что, выйдя из лагеря, вернется в свою прежнюю форму, снова станет двадцатипятилетним мужчиной, но ничего не менялось. Ник уходил все дальше от «Фортуны», но так и оставался ее частью. Он шел по накатанной грунтовой дороге, ожидая, что вот-вот, совсем скоро, лагерь снова превратится в руины, краска на заборе облезет, а дорога зарастет кустарником. Но накатанная колея продолжала уходить все дальше вдоль леса. Дойдя до места, где оставил машину, парень остановился: иномарки нигде не было. Чертыхнувшись, Никита сел на землю, закрыв глаза руками. Как же выбраться отсюда? Неужели он так и останется здесь, в давно сгоревшем лагере? Неужели теперь и ему суждено раз за разом сгорать в обжигающем огне? Что теперь станет с матерью…

– Разве ты уже справился с задачей? – неожиданно послышался знакомый голос.

Ник резко открыл глаза и посмотрел в сторону леса: под раскидистой кроной старого дуба стоял старичок. Тот самый, что встретился по пути на реку, тот самый, что был на кладбище. Именно он отправил Никиту в этот лагерь. Но зачем? Разве был в этом толк?

– Какой задачей? – Никита уставился на старика недоуменным взглядом. Дед с ответом не торопился, лишь улыбался морщинистым лицом и беззаботно жевал травинку.

– Разорвать петлю. – Старичок не спеша направился в сторону Ника. – Ты разве не понял?

– Так это возможно? – оживился Никита. – Я думал, мои действия бесполезны… Яна не хочет меня слушать, все равно все идет к тому, что она отправится в тот сарай.

– Не важно, куда она пойдет, – задумчиво произнес старик. – Важно, что она там сделает.

Мужчина подошел к Нику вплотную и уставился на него ярко-синими глазами. Такими же, как у его отца. «Важно, что она сделает…» – Ник прокрутил в голове фразу старика, пытаясь понять ее смысл.

– И если я это изменю… – полушепотом начал Никита.

– То сможешь разорвать петлю и вернуть все на свои места, – закончил за него дедуля.

– А что будет с ребятами? – сердце Ника забилось чаще. – Что будет с Яной, когда все закончится?

Старик не ответил. Лишь пожал плечами и не спеша пошел в сторону леса.

– Зачем ты притащил меня сюда?! – крикнул Никита в спину старику.

– Ты сам сюда приехал. Разве нет? – ответил мужчина и с улыбкой скрылся в лесной чаще.

«Лишь разорвав петлю, ты сможешь вернуться домой», – по округе порывами ветра разнесся голос старика.

Ник пнул камень, что лежал рядом, и выдал весь набор бранных слов, что были в его лексиконе, да так громко, что вороны, спокойно сидевшие до этого на ветках, загалдели, то ли поддерживая, то ли осуждая. Громко выдохнув, Никита поплелся в сторону лагеря. Он знает, где будет Яна. На пляже она появится через пару часов. Значит, придется снова пережить этот день. Значит, нужно переживать этот день столько раз, сколько потребуется. Главное – понять, что же все-таки произойдет в том сарае. Уж сегодня он точно не пропустит ни одного движения, ни одного слова.

* * *

Сидя на горячем песке, Ник вслушивался в разговоры парней. Тимур восхищался фигурами играющих в волейбол девушек, а Костя присвистывал, когда кто-то из них падал в песок. Серый молчал. Как и вчера, он стоял в стороне, сложив руки на груди, и, сдвинув брови, смотрел на речную гладь. Стараясь унять ненависть и злобу,