Дневник смерти. Фортуна - Ойлин Нокс

И видеть его сейчас таким – сосредоточенным, серьезным и… вопрошающим – было странно. Но, возможно, это просто трюк… Яна вдохнула поглубже, чувствуя, как липкие пальцы безумия сжимают голову. Мозг лихорадило, но она этого не замечала.

– Отстань уже от меня, – прошептала девочка, дрожа и отступая еще на шаг назад. Видя немой вопрос в глазах Серого, она судорожно вздохнула. – Отвалите все! Какого черта привязались ко мне?! – Новикова хрипела от волнения, чувствуя, как голосовые связки натягиваются до предела. Как пухнут, причиняя боль. Девочка сжала ладони в кулак так сильно, что ногти вонзились в кожу.

Серый попятился к выходу, явно не понимая, что на нее нашло. Но Яна успела заметить тревогу во взгляде. Боялся он за нее или за себя? Конечно же, за себя. Новикова не должна была сомневаться. Эти мальчишки думали только о себе, о своей безопасности, о своем удовольствии. Никто из них даже близко не допускал мысли, как больно может быть маленькой девочке, сколько слез она может пролить.

Яна осталась одна и в то же мгновение бросилась к своей кровати. Невозможно было оставаться в этом чертовом лагере, где все издевались над ней, смеялись, оскорбляли, ни во что не ставили. Считали, что могут насмехаться и бросаться обидными словами. Верили, что она должна все терпеть. Ловить еду волосами, менять одежду десять раз в день, если та промокла от воды или компота, молчать и не возникать. Должна была. Должна ли?

Злость переполняла девочку. Она распахнула дверцы шкафа и схватила сумку, с которой приехала. Там еще оставались какие-то вещи, которые Яна даже не успела достать. К ним полетел пакет с уже не раз надетыми майками – не всегда удавалось убедить вожатую в необходимости в пятый раз постирать одно и тоже платье, поэтому Новикова обычно, дрожа от обиды, прятала все в пакет, надеясь, что хотя бы мама не откажет.

Яна чихнула, резко дернув головой, и вещи посыпались на пол. Едва не плача, девочка опустилась на колени: майка скользнула под кровать, а носок спрятался под шкаф. Из-за толстого слоя пыли Новикова чихнула еще раз, ударяясь виском о край постели, и заскулила. Ей не везло. Чертовски не везло, и это уже начинало раздражать. Почему она уродилась такой неловкой, дурной и толстой?

В поисках носка пальцы нащупали нечто иное. Сердце пропустило удар. Девочка очень медленно и осторожно потянула на себя находку и удивленно посмотрела на толстый потрепанный фолиант. Рядом лежали свечи: когда-то они, наверное, были объемными, большими и должны были красиво гореть. Но от них осталось совсем немного, только какие-то огарки. Возможно, кто-то уже не раз ими пользовался.

Книга выглядела слишком старой и пыльной, чтобы прикасаться к ней. Но девочка все же перевернула несколько страниц, рассматривая их широко раскрытыми глазами. Впервые она видела нечто подобное, и это затягивало. Проведя подушечками пальцев по ветхим страницам, Яна обратила внимание на странный ритуал, который включал в себя рисование круга и наличие свечей. Еще она увидела непонятное изображение и, ведомая интуицией, запустила руку поглубже под шкаф. И нащупала там статуэтку, похожую на ту, что была нарисована.

– А что если…

Яна застыла. Возможно, Никита не врал, и пожар случился по вине мальчишек, которые наверняка пришли к ней за очередной порцией удовольствия – разве можно пойти спать, не поиздевавшись над жирной девчонкой? Может, они уронили лампу или свечи. И Новикова прикинула – вдруг у нее получится напугать обидчиков? Первой мыслью было найти мальчишек и предложить им попробовать провести ритуал.

Но следом пришла другая, более здравая: надо найти Никиту и рассказать ему. Вдруг вина лежит не на мальчиках, а на ней? Возможно, именно из-за этого ритуала и произошел пожар. Кто-то из парней мог запросто задеть свечи или же специально бросить под ноги. Наверняка они хотели снова пошутить, но не вышло. И случилась беда.

Новикова встала и уже сделала шаг в сторону выхода, когда в голову закралась еще одна мысль. Предательская, манящая и слишком соблазнительная. Раз теперь она знает, в чем причина пожара, то сможет предотвратить его. Но все равно пошутит над мальчишками. Ей хотелось напугать их, чтобы больше не лезли. Не приставали с обидными словами и не задевали ее каждый раз.

– Если я скажу Никите, то он будет считать, что я поверила, и побежит к ним, – вслух начала рассуждать Яна, делая несколько шагов вдоль кроватей. – Я и не верю. Наверняка они сами это и подбросили, чтобы напугать меня… И рассказали про пожар, и Серый такой заботливый… – Новикова закусила губу, жмурясь со всей силы. – Ничего, я им покажу… – Девочка вскинула голову, сглатывая. Резкая вспышка боли в ноге придала ей уверенности, и Яна вернулась к кровати, собирая атрибутику. Завернув все в потрепанную майку, она прижала ее к груди и поспешила к старому сараю.

Внутри было сыро и пусто, но Новикову это нисколько не смутило. Она лишь мимолетно осмотрелась по сторонам, проверяя, нет ли кого, и прикрыла дверь. Та тихо и жалобно скрипнула, словно моля о пощаде. Яна не обратила на это внимания и почти сразу положила сверток на подобие стола у стенки. Пришлось немного повозиться, чтобы убрать с пола какие-то испорченные доски и мусор.

Девочка разогнулась лишь спустя час, ощутимо устав и изрядно пропотев. Место для проведения ритуала было готово, осталось позвать ребят и посмеяться над ними в свое удовольствие. Осмотрев помещение еще раз, Новикова решила, что все в порядке. Тихонько выбравшись наружу, Яна бегло взглянула в сторону домиков, но там никого не было. И она поспешила вниз. Серый и его друзья уже освободились.

Вожатая строго посмотрела на Новикову, когда та с большим опозданием присоединилась к остальным, но ничего не сказала. И правда, какая разница, была Яна или нет, важно ведь, чтобы живая сидела где-то в углу и не рыпалась. Мысль о побеге снова всплыла в сознании, но девочка отогнала ее на потом. Сперва хотелось осуществить задуманное, а потом все остальное.

– Привет. – Новикова первой подошла к мальчикам на пляже, смотря только на Серого. Может быть, он и был другим сегодня в домике для девочек, но какая разница? Все дни до этого он обижал ее, унижал и причинял лишь боль. Разве один хороший взгляд и добрый вопрос могли перечеркнуть все плохое? Девочка смущенно замялась, не зная, как начать, но в тот же миг