Три ступени вверх - Олег Юрьевич Рой

Номер мобильного можно было узнать у Янки или Алика, но почему-то Мие совсем не хотелось обращаться ни к кому из них. Да и мобильный, скорее всего, звонки с неизвестных номеров в голосовую почту переадресовывает.

Что ж, пусть так. Значит, богатая вдовушка Леля сама виновата. Сама выбрала сценарий, по которому станут развиваться события. Ах, ты недоступна? Ну, пожалуй, хороший скандал, подхваченный и разнесенный разнообразными СМИ (летом им всем катастрофически не хватает «мяса»), до тебя достучится. Да, придется действовать через СМИ.

Нет, не в газеты Мия сунется. Кто сейчас их читает? Печатное слово нынче глубоко вторично (они даже на одном из семинаров это обсуждали), главное, что требуется публике, – это картинка.

Мия решительно потянула к себе пульт хозяйкиного телевизора, который не включала, кажется, ни разу за все месяцы жизни здесь.

Пощелкала кнопкой, переключая каналы. Вечер, самое время для ток-шоу. Одно, другое, пятое…

Просидев у телевизора часа полтора, она выбрала (для начала, дальше видно будет) «Крупный разговор» на центральном канале. Записала регулярно мелькающие на экране адрес сайта, электронную почту и телефоны с призывами: «Пишите и звоните нам, если у вас есть история».

О да! История у нее есть.

* * *

Гримерша (довольно пожилая, под полтинник, наверное) глядела на Мию с явным неодобрением. Девушка уставилась в зеркало, стараясь видеть только свое отражение, а не фигуру в форменном халатике подле. Подумаешь! Ты кто вообще? Крутишься всю жизнь возле знаменитостей и воображаешь, что сама уже такая. А на самом деле – никто. Машешь тут своими кисточками, вот и маши, и нечего взгляды всякие кидать.

– Губы лучше поярче сделать, – раздался за Мииной спиной деловитый голос. В зеркале напротив возникла Регина. Помощник режиссера, фу-ты ну-ты. Ходит с таким видом, будто она тут главная. Хотя в каком-то смысле так и есть. Любое телешоу – это же айсберг. Ведущий, что красуется в кадре, лишь выглядит главным. Но он просто на верхушке айсберга. А основное – под водой. Не то семь восьмых, не то девять десятых, о чем-то таком в учебнике географии упоминалось. И вот эта «подводная» часть – в руках Регины. Ну да, есть еще сценаристы, продюсеры и прочее руководство, все так. Но если Регина не подготовит должным образом персонажей и их истории – на ком, спрашивается, красавец-ведущий будет демонстрировать свое остроумие и прочую харизму?

Губы ей, видите ли, поярче требуются!

– Регина, а может, не стоит? – робко возразила Мия, поводя плечами. Костюмчик на ней был темненький-скромненький, просверкивающие золотом каштановые локоны она прибрала в низкий пучок. Довольно свободный, но все ж не вольные кудри.

– А может, и не стоит, – неожиданно согласилась помреж. – Ты же у нас не роковая красотка, а… – она замялась. – В общем, совсем другая история. Чтоб они все обрыдались там. Вон как джигарханяновской жене сопереживали – а ведь, казалось бы, у нее все на физиономии написано! Но – тихая речь, опущенные глазки, макияж неброский – и вуаля. При том, что она же страшненькая, как пьяная крыса. А ты у нас красотка хоть куда. Да, точно, не надо губы ярче. И румян не надо, ничего такого. И пиджачок так оставим, обойдемся без декольте. Ну что, готова?

Мию Регинина деловитость немного раздражала. А еще больше – пугала. Хотя грех было жаловаться. С того момента, как в телефонной трубке раздался холодноватый, очень внятный голос: «Здравствуйте, Мия, меня зовут Регина, я помощник режиссера программы «Крупный разговор», ей не пришлось ни разу ни о чем беспокоиться.

Все вопросы решались как по мановению волшебной палочки: машина от подъезда чуть ли не до вагона, да, девочка, газ, воду и дверные замки я проверила лично, вот тебе тапочки, чтобы ноги отдохнули, – и еще миллион таких же пустяковых, но оттого не менее насущных проявлений внимательности. В своей модной сумке-торбе, от которой вкусно пахло кожей (Мия погладила ее украдкой: действительно кожа, мягкая, бархатистая и явно очень дорогая), Регина таскала и валидол – на случай, если голова закружится, и пластырь – если вдруг туфли натрут, и два ноутбука – основной и поменьше (если вдруг с первым что-то случится), и стопку сложных каких-то документов, и пару шоколадок (швейцарских, очень хороших), и бог весть что еще. Если вдруг чего-то не оказывалось в сумке, она моментально находила в телефоне контакт, который «сейчас все решит» И все решалось действительно моментально.

Над Мией Регина кудахтала, как наседка над яйцом. Согласилась ехать поездом, хотя и поморщилась слегка от такого «разбазаривания времени». Чай-кофе сама приносила. Нянчилась, в общем. Мие вспомнилось, как ее злило, что все с Лелей нянчатся, каким несправедливым это казалось. Вот, думала она саркастически, радуйся, теперь с тобой носятся. Но чувствовать себя в эпицентре заботливого урагана было вовсе не приятно. Скорее даже наоборот. Неуютно.

И немного страшно почему-то. Не то чтобы ей хотелось отыграть все назад. Нет. Фарш обратно не провернешь, да и не хотелось. Но предстоящий этап «истории» пугал. Она и сама толком не понимала, чего боится – неизвестности, что ли? Так все вроде уже известно. Каких-то неожиданных последствий? Тоже глупо. Не подошлет же к ней Леля наемных убийц. Не те времена.

Сама съемка ее, кстати, не пугала. И прошла она как-то… обыденно. Без эксцессов. Красавец-ведущий показался Мие глуповатым, но милым, студия вела себя вполне дружелюбно, и отснятый материал, который ей разрешили посмотреть (не весь, конечно, так, чуть-чуть), выглядел вполне прилично.

Однако в животе все равно таился странный холодок – как перед тяжелыми экзаменами.

* * *

Возвращаясь «Красной стрелой» в Питер, Мия не только не спала, а даже почти не присела. Так и простояла всю ночь у вагонного окна. Вспоминала. Еще и года ведь не прошло, как она вот так же стояла в вагоне поезда Стокгольм – Питер. Боялась, трепетала, предвкушала.

Когда за окном поплыл перрон с редкими фигурами встречающих, в голове позванивало, а окружающее казалось как будто чужим. Незнакомым.

От вокзала она пошла пешком – чтобы устать как следует. Упасть в постель и провалиться в сон. Не думать, не вспоминать, не планировать – отключиться. «Отключиться» удалось на несколько дней: до самого выхода в эфир «Крупного разговора» с Мией в роли главной героини она ела, спала по десять-двенадцать часов, бродила по городу, пока ноги не начинали ныть, опять ела, опять спала. Едва не проспала эту чертову программу, вот ведь номер! А посмотреть хотелось. Не напортачил ли оператор с ракурсами, не перестаралась ли гримерша, не зевнула ли сама Мия где не вовремя, не выглядит ли