Три ступени вверх - Олег Юрьевич Рой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот сейчас Витек был явно обижен именно на то, что Мия – не «прилипала». Действительно обижен: как это, почему она ему ничего не сказала? Смешно.
Или… не смешно?
Мия пожала плечами:
– Ну извини, как-то к слову не пришлось. Вот теперь ты в курсе. Более-менее. И что? Мораль будешь читать? – Она бросилась в атаку, мельком подумав, что торопиться никогда не следует, надо выждать, пусть противник выдаст себя… Витек – противник? Господи, о чем она думает? Как все… нехорошо…
– Че сразу мораль-то? – набычился братец. – При чем тут мораль? Я те че, Томинишна, што ль?
Мия засмеялась. Томинишной кликали одну из их соседок. Почему не просто Кузьминична (она была Антонина Кузьминична), бог весть. Так же как Нину Павлову из крайнего подъезда называли почему-то Палной, хотя была она Сергеевна. Жила Томинишна через два подъезда и держала в поле своего, гм, контроля полдюжины окрестных домов – весь их бывший «ведомственный» пятачок. Ничто: ни намечающаяся свадьба, ни грядущие похороны (когда потенциальный покойник еще за хлебом или пивом сам ковылял), ни семейный скандал, ни чья-то, никем еще не замеченная беременность – не ускользало от ее всевидящего взора. Так же как потенциальный «виновник» – от длиннющей морали. Ее не то чтобы побаивались, но на глаза старались лишний раз не попадаться – никогда не знаешь, к чему прицепится, грешки-то у каждого есть.
Весу в Томинишне было от силы сорок кило (Витек «тянул» под стольник), а росточком она проигрывала даже пятиклассникам. Так что сравнение прозвучало… забавно.
– Не похож, – фыркнула Мия.
– И че тогда? Мне посторонние звонят, не надо ли помочь, а я, типа, не в курсах. Ну я в смысле… Ми…
Он редко так ее называл – Ми, – почти никогда. И это оказалось неожиданно очень трогательно. Как привет из дальнего-дальнего детства, когда они планировали атаку на «армию» соседнего двора. Он был Ви – штурмовик, она – Ми – разведчик. Потому и «в засаде» сидит – так полагается. Мия очень долго была уверена, что основное занятие разведчиков – сидеть в засаде.
– Витька, ну прости, что не сказала! Не обижайся? Все равно ведь ты, да я, да мы с тобой, а?
– Ну… да, – брат посмотрел на нее недоверчиво. – Ты, да я, да мы с тобой… Ми, я ж понимаю, не вовсе дурак. Да только… – он безнадежно махнул здоровенной лапищей.
Мие стало вдруг жалко его – ужас как.
– Вить, чего такое ты там «понимаешь»? Может, это и неправда вовсе?
– Ну да, неправда. Ты книжки всякие читаешь, я там одно слово из трех знаю, а я… я, типа, быдло. Автослесарь, – он выговорил это так, словно его профессия (куда более востребованная, чем ее филология, даже в виде репетиторства!) была чем-то не совсем приличным.
– Вить, ты какие-то безумные глупости говоришь, вот честное слово! Автослесарь он, видите ли! А у сестры книжки! Ну и что? Книжки круче твоих гаек, думаешь? – Ей вдруг вспомнились полтора десятка звонков «интеллигентных» девиц-однокурсниц, фу, гадость какая. – Нет, ты дослушай. Слесарь не слесарь, ты – человек. Хороший, добрый… – она подумала мгновение, – настоящий. Ты же не головомойку мне устраивать пришел, правда? Ну, типа, переделать меня так, как тебе кажется правильным. Ты… беспокоился. Беспокоился, Вить…
– Ну да, а чего? Если у тебя это… ну… мелкий будет… это ж трудно, да?
Мия засмеялась.
– Вот я про то и говорю. Ты пришел, чтобы помочь, если мне будет трудно.
– Ну… да… типа того. Типа, может, тебе хочется чего-нибудь? Ну… клубники жареной…
М-да. Серьезность братниных намерений ее вдруг почти испугала.
– Да нет, все в порядке, никакой жареной клубники. Но – спасибо за то, что это сказал. Если мне вдруг что потребуется, я буду знать, к кому обратиться.
Витек как будто обрадовался.
– Вот! Я не умею так красиво говорить, как ты, но я как раз про это – если чего надо, только мигни. Ну и вообще… Ты, может, сомневаешься… Не, в телевизоре ты вроде говорила, что… – Он вдруг покраснел. – Ну когда тебя спросили, сомневалась ли ты. Ты вроде как сразу в отказ пошла, но мало ли… Ведь и вправду страшно – без мужа-то рожать. А тебе еще учиться вон сколько! Только ты не сомневайся. Потому что опасно это. Ну я слышал, что, если первого ребеночка не родить… – Он старательно избегал всех «откровенных» терминов, даже простое слово «беременность» его, похоже, смущало. – Потом, говорят, уже все, никогда больше детей не будет.
Брат посмотрел на нее как-то испытующе, словно спрашивал: ты сама-то о таком знаешь? Смешной.
– Ну да, – Мия кивнула. – Есть такое дело. Не то чтобы категорический приговор, но первую беременность прерывать действительно опасно. Хотя тут все от конкретных врачей зависит, конечно.
– Но зависит же! Мне представить-то страшно, каково это, если бабе… ну… женщине говорят, что у нее никогда детей не будет. Так что даже и не думай!
Мия улыбнулась: Витек принимал эту ситуацию так серьезно, что было даже забавно. Но мило. И успокоить его надо.
– Да я вообще-то ничего подобного и не думаю.
– Вот и не думай! – повторил он так гордо, словно сам должен был стать отцом. – И не сомневайся ни разу. Подумаешь, без мужа! А я-то на что? Воспитаем. Рожай пацана, а я ему все пеленки и игрушки обеспечу, без вопросов!
– Только пацану? А если вдруг девочка?
– Ох! – он помрачнел. – Это реально страшно. С девками вообще страшно.
– Да не бойся ты. Пока ничего ж не известно. Всякое еще может случиться…
– Не… ты уж роди! А то…
Мия – как когда-то, когда они готовились к штурму вражеской «армии», – поняла его косноязычное мычание вполне явственно: ты роди, сестренка, а то я никак не найду подходящую мамку для… наследника. Хотя какое там у Витька «наследство»! Но смысл его тягучих фраз был явно про это.
– Вить, спасибо тебе. Мне сегодня многие звонили, но не затем, чтоб помощь предложить.
– Не, я ж не говорю, что мне все прям вот так помогать рвались. Любопытничали многие – как это, твоя сеструха в телевизоре! Ну их я сразу в путешествие отправлял, че с такими толковать?
– В какое… путешествие?
– В пешее эротическое. Че я, при тебе буду прямым текстом, что ли, как на работе?
Мия фыркнула, вспомнив анекдот, в котором заведующая детским садом, кажется, перевоспитывала не то сантехников, не то электриков. И настолько успешно, что они начали изъясняться примерно так: Вася, передвинь инструмент,
