Некрасавица и чудовище. Битва за любовь - Анна Бруша

Ари поерзала в кресле, пальцы сомкнулись на подлокотниках. Ее так и распирало от любопытства.

— Ну же, Магда, как тебе удалось вырваться? Правда, что эти темные такие звери, как о них рассказывают? Бедняжка, ты, наверное, натерпелась.

— Со мной обращались достойно и уважительно. Как видишь, меня отпустили, не причинив вреда, — сказала я.

Ари, надеявшаяся на подробности, выглядела слегка разочарованной, но взяла себя в руки и воскликнула:

— Какие счастливые события даровала нам Светлейшая! Сначала целой и невредимой вернулась ее светлейшество Клеа, а теперь вот ты. Ой, да что же я! Ты, наверное, хочешь отправить весть своему отцу?

— Разумеется, но ему — позже.

Я достала из-за корсажа заранее написанное письмо, адресованное матушке-настоятельнице.

— Однако ты права, Ари, я уже написала в наш родной пансион. Надеюсь, матушка меня примет и направит. После пребывания во тьме все мое существо стремится к свету. Эта война… все длится и длится. Столько страданий и жертв… Наши раненые маги нуждаются в заботе и уходе. Я хочу посвятить себя этому делу.

— Достойное желание, — чинно кивнула Ари. — Но все-таки… Прямо так взяли и отпустили?

— Да, — кивнула я. — Уж не знаю, может, это связано с тем, что Клеа освободили.

— Пойду распоряжусь насчет письма.

Ари еще раз окинула меня пристальным взглядом, потом поднялась и вышла.

Я подошла к окну. Светлые маги на плацу отрабатывали боевые заклинания на чучелах из соломы. Слышались хриплые приказы.

Да, я очень надеялась, что матушка мне поможет, и, ухаживая за ранеными и выздоравливающими магами, я смогу узнать, где могут держать темных пленных. Имя Морана обязательно всплывет. Такой сильный маг не мог остаться незамеченным. И потом, что еще делать девушке, побывавшей в плену? Тем более, Эдмунд ясно дал понять, что путь во дворец закрыт.

Ари все не возвращалась.

Я нащупала в кармане игрушечную галку. Положила птичку на подоконник, и она сразу же встала на ножки. Сделала несколько скачков, а потом перелетела на соседнее окно, оттуда на карниз… Я потеряла птичку из вида. Пусть посмотрит, послушает, что происходит.

Я вернулась в кресло и на секундочку прикрыла глаза. Монотонные звуки гарнизона подействовали лучше колыбельной, или же усталость взяла свое, но заснула я почти мгновенно.

* * *

Когда я открыла глаза, оказалось, что уже стемнело. Потерла затекшую шею, пытаясь понять, где же нахожусь. Ари так и не явилась. Или решила меня не будить? На столике лежала галка. Стоило мне дотронуться до нее, как она открыла клюв.

Зазвучал голос Ари:

— Мой дорогой супруг, это точно Магда Кас. Ошибки быть не может. Ее легко узнать по этому глазу… Ну, ты и сам помнишь.

— Хорошо, — ответил ей мужской голос, очевидно, Иллириан. — Она что-нибудь говорила о том, как жила у темных?

— Нет, я хотела ее расспросить, но она заснула. Решила, пусть отдыхает.

— И правильно. Я запрещаю тебе, Ария, расспрашивать об этом.

— Но…

— ЗАПРЕЩАЮ. Не спорь, ни к чему тебе это знать.

— Но почему? — удивилась Ари.

— Ты вообще не будешь с ней больше разговаривать.

— Она моя подруга! — запротестовала Ари. — Ты не можешь…

— Могу! Мой долг — оградить тебя.

— Оградить? Я не видела Магду так долго! Она была в плену!

— Вот именно, — подтвердил Илларион. — И поэтому она хочет отправиться в обитель и заботой о раненых искупить хоть часть своих грехов.

— Ты думаешь… Но она сказала, что темные не причинили ей вреда.

Иллириан недоверчиво хмыкнул:

— Ну конечно.

— А я ей верю, — сказала Ари. — Ее некрасивость была ей защитой. Не думаю, что темные на нее польстились. Скорее всего…

Иллириан рассмеялся:

— Не такая уж она и дурнушка. Но вот что я тебе скажу, жена. Я не припомню случая, чтобы темные отпускали девицу, да еще и с богатыми вещами. Спорю, если ее обыскать, то найдутся и драгоценности.

— Да, на ней роскошное платье. Неужели ты думаешь, что она отдавалась темным добровольно? Магда? Нет, немыслимо!

«Вполне обычное платье, — с удивлением подумала я. — Я именно поэтому надела его в дорогу».

— Может, и не добровольно. Вначале. У военной добычи мнения не спрашивают. Но вот потом…

— Фу… Иллириан, ты совершенно одичал на этой войне. Где твои манеры?

— В любом случае пусть ее отец решает, что с ней делать. Мы не будем вмешиваться. Тем более Магда была приближена к ее светлейшеству Клеа.

Галка замолчала.

Весьма полезная вещица. Мысленно я поблагодарила Хока за столь щедрый подарок.

Надеюсь, до того, как Иллириан связался с отцом, Ари выполнила мою просьбу и передала письмо для матушки.

* * *

Он пришел за мной на рассвете, в сопровождении нескольких магов. Не постарел ни на один день, наоборот, выглядел помолодевшим, приосанившимся. Наверное, прибыл прямо из дворца правителя, таким изысканным и пышным был его наряд: багровый бархатный плащ подбит темным мехом, шелковый жилет расшит золотом.

— Здравствуй, отец, — сказала я, — давно не виделись. В добром ли ты здравии?

Он смерил меня неприязненным взглядом:

— Это действительно ты, дочь моя.

Он опустился в кресло напротив, я же осталась стоять. Мы оба молчали.

— Я слышал, ты желаешь отправиться в обитель?

— Да, это так, — подтвердила я. — Таково мое желание.

Отец мотнул головой, как будто воротничок крахмальной белоснежной рубашки его душил.

— Желание! Надо же! Только вернулась, а уже посмела написать письмо этой старухе из пансиона! Она готова принять тебя с распростертыми объятиями. Так и видит, чтобы запустить жадные толстые руки в мои деньги. О, да! Обители с радостью набирают богатых девиц в свои стены. Но я не собираюсь всю жизнь нести убытки. Нет, подумать только: «Таково ее желание»!

Он распалялся все больше и больше, лицо его покраснело. Возможно, его прямо сейчас хватит удар.

— Будет так, как я скажу! Ты отправишься в наше родовое поместье. И научишься повиноваться моей воле.

— Конечно, отец, — сказала я.

— Видишь, к чему привело твое своеволие? Какой позор! — взорвался он. — Лучше бы ты…

Нет, он не сказал: «Лучше бы ты умерла в темных землях», — но я прекрасно его поняла.

— Насколько это все некстати! Но я подумаю, и как лучше обставить твое возвращение, и как сохранить лицо. Отвечай, дочь, и не вздумай врать! Удалось ли тебе сохранить невинность?

— Отец! — возмущенно сказала я.

Краска бросилась мне в лицо.

— Что ж… — отец брезгливо скривил губы, — это мы выясним позже.

Он тяжело поднялся, его взгляд прожигал меня насквозь.

— Я не знаю, как ты жила все это время. Но здесь веди себя