Влечения - Юна-Мари Паркер

«И еще неизвестно, кого стоит больше пожалеть, — грустно подумал сэр Эдвард, потупясь. — Мариссу, которая всего добилась в жизни сама, прошла весь путь от танцовщицы в кабаре до звезды нью-йоркского света, но погибла так рано, на самом взлете своей судьбы… Или Дженни, которая никогда ни в чем не нуждалась и никогда по большому счету ничего не хотела. И если она не совершит над собой какого-нибудь усилия, все так и останется. Она вовек не вкусит жизни так, как ее вкусила Марисса».

— Один миг безумного счастья стоит целой жизни, лишенной красок и острого вкуса, — проговорил он вслух, словно забыв о том, что Дженни сидит перед ним и слышит его.

Она опустила глаза на свои руки. На ногтях не было яркого лака. А Марисса… Ей вспомнились сейчас те фотографии, которые она видела. Длинные красные ноготки Мариссы, пальцы, украшенные сверкающими перстнями. Волосы — словно начищенное серебро… Длинные стройные ножки. Наконец то, что у людей называется обаянием… Дженни знала, что ничего этого у нее нет. Средний рост, среднее телосложение, самые обычные и даже довольно блеклые белокурые волосы, самое заурядное лицо. До сих пор она была довольна своей жизнью. По крайней мере отец ни разу не попрекал ее ничем, но теперь все изменилось. Сразу, в одночасье… И девушку охватили мучительные сомнения в правильности своего бытия.

— Что же мне делать, папа? — несчастным тоненьким голоском спросила она.

— Влюбиться, наверное! — воскликнул сэр Эдвард. — Завести роман! Окружи себя новыми подругами, которые умеют веселиться. Почему бы тебе, кстати, не сойтись поближе с тем очаровательным фотографом, которая была у нас тут, как бишь ее?.. — Он почесал в затылке.

— Ребекка Кендал.

— Вот, точно! Ребекка! Очень толковая девушка. Ничего в этой жизни не боится. В следующий свой приезд я советую тебе пригласить ее как-нибудь на ленч.

Дженни наморщила носик.

— Не могу сказать, что она мне не понравилась, — проговорила она торопливо, словно заранее оправдываясь. — Но она, на мой взгляд, какая-то уж слишком… энергичная.

Сэр Эдвард пожал плечами.

— У нее работа такая. Между прочим, очень хорошая работа, — отозвался он.

Ужин прошел в полном молчании. Дженни чувствовала себя обиженной и уже боялась начинать разговор, чтобы не нарваться на новый всплеск критических замечаний со стороны отца. А сэр Эдвард много пил, и вскоре его глаза привычно заблестели, а взгляд вновь стал отсутствующим. Быстро поев, Дженни извинилась и удалилась к себе в комнату.

Поездка в Нью-Йорк на этот раз совершенно не удалась. Девушка почти с нетерпением ждала своего возвращения в Лондон, зная, что там ей по крайней мере не придется прикладывать никаких усилий к тому, чтобы казаться интересным человеком и увлекательной самкой. Детишки из детского сада и без того ее любили такой, какая она есть.

Стирлинг настоял на том, чтобы Ребекка провела у него еще одну ночь. Он не на шутку опасался возмездия со стороны неизвестных преступников за обман с негативами. А уже на следующее утро Ребекка должна была лететь в Англию.

— Я тебе серьезно говорю: торчать у себя в квартире сейчас просто глупо. И очень опасно! — убеждал он ее в тот вечер, когда они ужинали в одном из ее любимых ресторанчиков — «Эль Чарро» в Гринич-Виллидж.

Они сидели за угловым столиком из темного дуба в ожидании официанта. Ребекка потягивала коктейль из текилы, а Стирлинг — фирменное пиво «Текате», подававшееся по традиции с солью и долькой лимона.

— А если это никогда не выяснится? — предположила она. — Что тогда? Если О'Хара и иже с ним будут отстаивать свою версию о несчастном случае и сэр Эдвард станет до конца подыгрывать им, заботясь о своих деловых интересах? Значит, кроме тебя, меня и Карен, это никого не будет волновать. А что мы можем? Эх-х, хотела бы я знать, что мне делать дальше…

— А ничего не делай, дорогая. Завтра ты улетаешь в Лондон, где проведешь две недели. Работай, снимай и ни о чем не думай, — отозвался Стирлинг, подав знак проходившему мимо официанту. — Давай сделаем заказ, а потом поговорим спокойно. Что ты будешь?

Ребекка сверилась с меню.

— Я бы хотела начать с супа из сладкого перца и кукурузы. Затем… э-э… ребрышки, но не с чили и не со сметаной, а с соусом jalapeno.

— Пойдет. А мне сегодня больше по душе морепродукты, так что… — Он скользнул взглядом по соответствующей страничке. — Я возьму рыбку с каперсами, оливками и апельсинами и вот эту штуку… э-э… «Quesadillas de chorizo у papa».

В глазах Ребекки отразился живейший интерес:

— А что это такое? Впервые слышу.

— Лепешка, но не из маиса, а пшеничная и с начинкой из сочной свиной сосиски, картошки, сыра, лука…

— Стоп! Все, не продолжай! Я просто умираю с голоду! Готова съесть сейчас целого быка! У меня за весь день маковой росинки во рту не было, можешь себе представить? На обед не пошла, так как нужно было подкупить кое-что из одежды для поездки, а потом целый день расписывала себе график работы в Европе.

По глазам Ребекки было видно, что ей явно не терпится отправиться в эту поездку. Она очень хотела поработать с принцессой Дианой. Стирлинг снисходительно улыбнулся:

— Понимаю. Ни о чем не волнуйся, у тебя все уже на мази. Пропуск на гала-бал с принцессой имеется. Я еще хотел протолкнуть тебя на Даунинг-стрит, 10, чтобы ты поработала с миссис Тэтчер, но пока не удалось. Не все сразу. После Лондона ты отправляешься в Париж, в объятия принцессы Стефании и к двум-трем известным модельерам. Сейчас, конечно, не сезон, но постарайся отыскать там американок, выбирающих себе наряды. Журналам это понравится.

— Знаю. — Ребекка тоже улыбнулась. Она планировала, помимо всего вышеперечисленного, сделать еще кое-что, но пока не собиралась посвящать в это Стирлинга. Пусть это станет для него сюрпризом.

— А когда вернешься… — продолжал он уже другим тоном, перегнувшись через столик и взяв ее за руку, — я хочу, чтобы ты переехала ко мне, дорогая. Вот уж не думал, что над твоей жизнью когда-нибудь нависнет угроза, но раз так случилось, грех не воспользоваться столь удобным предлогом для достижения моих корыстных целей!

Он буравил ее взглядом. Ребекка не хотела его огорчать.

— Я останусь у тебя до тех пор, пока все не рассосется, — мягко ответила она.

Стирлинг очень расстроился бы, узнав, как сильно она скучает по своей квартирке, по пустой болтовне с Карен на кухне, по тому тихому счастью и покою, которые она обретала в те благословенные часы, когда работала в своей маленькой уютной проявочной… Кстати, ее еще нужно было привести в порядок и заново оборудовать.