За кулисами. Москва театральная - Марина Райкина

Во втором акте Дурова отметила для меня всего-то две большие сцены. И тогда Мамука принимает решение прихватить меня еще в харчевню «Три пескаря» – таскаю с ним поднос с бутафорской рыбиной («Ах, фаршированная щу-у-ука!») и убегаю, картинно выбрасывая вперед руки, – целых два раза. Кажется, зажим уходит.

Дурова как никто умеет создать яркую, динамичную и большую конструкцию, в которую (внимание!) заложена правильная программа с точки зрения воспитания. В антракте, когда я ее спросила, какой смысл сегодня она видит в этой старой истории, она сказала:

– Главный – в словах черепахи Тортилы: не важно, кем ты родился, важно, какие поступки ты совершаешь. И – как результат – кем становишься. Это тема выбора, которая рано или поздно встает перед любым существом, даже, как у нас, перед длинноносой куклой. И еще смысл в последней фразе, когда куклы говорят Буратино: «Это твой театр», – а он им: «Нет, это театр моего папы Карло». Надо всегда быть благодарными своим родителям и понимать, что они для тебя сделали.

Конец близится, подведем итоги моей сценической деятельности. Первое: время на сцене отличается от реального. Второе: массовка (особенно в мюзиклах и музыкальных спектаклях) – пахарь, которому надо поставить памятник. Третье: не врут, что на сцене проходят все болезни (я забыла про больную спину). Четвертое: сцена – отличный способ для похудения (у меня минус два кило).

Вот он, счастливый конец, не по Толстому, а по Коллоди – деревянная кукла превратилась в живого мальчика. Зал коллективно выдохнул «ооо!!!», когда сначала за очагом, нарисованным на куске старого холста, открылся волшебный театр – в розовом свете, огнях и с прелестной куколкой на сверкающем шаре, а потом Буратино стащил с лица неподвижную маску.

Последний удар по моему актерскому самолюбию – финальный хит поют все… минус я. «Скажите, как его зовут? БУ (тара-ра-ра-ра) РА (тара-ра-ра-ра) ТИ (тара-ра-ра-ра) НО (тара-ра-ра-ра)! БУ-РА-ТИ-НО!!!» Обидно стало, хотя на поклонах, как отрепетировала, чмокала в щечку Арлекина.

P. S. А цветочки мне подарил – не поверите кто – сам Карабас Барабас. Да нет, не Тереза Дурова, а артист Дик, отлично сыгравший хозяина кукольного театра.

Можно примерить костюм, а можно и другой полОлег Табаков («Всегда в продаже»). Его продавщица Клавочка была признана лучшей ролью театрального сезона 1965 годаТатьяна Орлова в «Русском романе» сыграла В. Черткова, секретаря Льва Толстого«Примадонны» Дмитрий Дюжев и Юрий Чурсин. Спектакль был назван хитом 2006 года«Двенадцатая ночь». Марина Неелова (Виола) 1975.«Двенадцатая ночь». Андрей Кузичев (Виола) и Алексей Дадонов (Оливия) 2003

Анекдот

Прошу заметить, что узкопрофильных образцов устного народного творчества про врачей, переводчиков, библиотекарей не так уж много. Нет, про пьяного слесаря и чукчу-хирурга, который «ничегонепонимает», еще услышать можно, но чтобы так многосерийно… А вот театр и тут на привилегированном положении. Все-таки прав был Чехов, который отмечал в своей пьесе «Чайка», что «артистов у нас любят больше, чем купцов». Причем кто сочиняет? Да сами же артисты или те, кто бродил и бродит за кулисами и фиксирует, как…

Трагик встречается с комиком

Печень актера – В рай артисток не пускают – «Сосульки, на выход!» – Наказание для Софи Лорен – Контрольный выстрел в режиссера – Гамлету лучше не мешать – «Гримуются, как говны»

1

Театральный анекдот бывает массовый и узкопрофильный. А это значит, что следует знать специфические термины закулисья, в противном случае в театральном обществе, где рассказывается анекдот, вы рискуете иметь бледный вид и переспрашивать: «А что это такое?» Так вот, объясняю, что:

доска объявлений – это такое место в театре, где вывешиваются распределение ролей, расписание спектаклей, репетиций и приказы;

монты – это рабочие сцены, юридическое название – монтировщики;

гримоваться – гримироваться;

заряжаться – готовиться к выходу на сцену за кулисами;

оправдать действие – внутренне прожить ту или иную ситуацию на сцене.

Итак, встречаются в море две акулы – одна плывет со стороны Турции, другая – со стороны Сочи, где работники подмостков поправляют испорченное за сезон здоровье в известном санатории «Актер».

– Ну как дела? – спрашивает та, что из Сочи.

– Потрясающий улов – новые русские! Они такие гладкие, жирные, сочные. Объедение! Ну, а у тебя-то как?

– Да не говори, подруга. Актеры эти, тьфу, народ костлявый, тощий, смотреть не на что. Правда, зато печень…

А вот совсем короткий образец, прямо как в сказке, но весьма едкий.

Пошел артист в лес. Встретил там медведя и первый раз в жизни закричал собственным голосом.

В театральном анекдоте очень важное место занимает интонация. Если она невыразительная, то анекдот не звучит. Например, такой.

Сидят в театральном буфете два старых артиста – комик и трагик. Комик говорит (жизнеутверждающим голосом):

– У нас в театре кошмар. Ну, болото сплошное. Черт-те что творится. Никаких новых работ. Но самое обидное – никто не помнит!

А трагик ему вторит (как и положено, басом, мрачно):

– Да, в театре кошмар. Ну, болото сплошное. Черт-те что творится. Никаких новых работ. Но – помнят! Не забыли.

Два артиста после спектакля закрылись в гримерке и решили выпить. Налили. И один другому говорит:

– Ты такой гениальный артист. Ну, нет другого такого артиста, никто в подметки тебе не годится. Что там наш народный, он никогда так паузу держать не сумеет, как ты. Выпьем за тебя.

Выпивают. Наливают по новой. И этот же артист продолжает:

– Ну, а теперь ты говори про меня.

2

Ни один театральный анекдот не обходится без того, чтобы не отразить тонкие взаимоотношения артисток.

Гримерка. Две актрисы готовятся к спектаклю. Одна, глядя в зеркало, говорит:

Слушай, Зин. Я тут сон видела. Такой страшный. Будто умерла я и попала на тот свет. А там, у врат рая, встречает меня апостол Павел. И говорит: «Тебе, матушка, сюда нельзя: грешна, на сцене играла, лицедействовала. Твое место в аду». – «Как же? – спрашиваю. – А вон же, вон у вас в раю Зинка! Она же тоже артистка». А он мне отвечает: «Зинка? Да какая же она артистка?»

А вот этот явно взят прямо из жизни.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});