Паразиты сознания - Колин Уилсон

...Я уже говорил, что Спенсфилд и Ремизов снабдили нас списком из двенадцати человек, которых можно было принять в наш круг. Более того, у Холкрофта, Эбнера и остальных имелся еще и ряд собственных претендентов. В результате, еще до наступления вечера мы переговорили с тридцатью из них, и каждый выразил согласие к нам присоединиться. Военно-воздушные силы США оказали содействие, доставив этих людей в Вашингтон, так что назавтра к восьми утра наша группа разрослась до тридцати девяти человек. Должно было быть сорок один, но самолет, летевший с двумя психологами на борту из Лос-Анджелеса в Вашингтон, потерпел крушение над Большим Каньоном. Причину этого происшествия установить так и не удалось, но, думаю, догадаться о ней нетрудно.

Президент организовал все так, что старт с Земли можно было произвести уже в середине следующего дня с ракетной базы в Аннаполисе. Мы же тем временем спешно прогоняли двадцать восемь новых своих учеников через ускоренные курсы феноменологии. Нам открылось, что постоянной тренировкой мы достигли если не совершенства, то, по крайней мере, чего-то очень к нему близкого. Вполне возможно, здесь сказалась и общая атмосфера кризиса. Она, бесспорно, произвела колоссальные изменения в практических навыках Меррила, Филипса, Лифа и Эбнера. Фактически, не прошло и дня, как мы уже добились, что один из числа наших свежих «новобранцев» продемонстрировал на табачном пепле кое-какие зачатки владения телекинезом.

Вместе с тем тревожное предчувствие по-прежнему нас не оставляло. Мы не упускали из-под бдительного контроля ум президента — паразиты могли так легко завладеть его мозговыми центрами.

А тем временем успех Гвамбе в Африке был ошеломляющим.

Получив предупреждение от ООН, он попросту использовал его в пропагандистских целях: дескать, белые пытаются оказывать нажим на людей с черным цветом кожи. И волна шовинистического угара, захлестнувшая вслед за тем африканский континент, наглядно свидетельствовала, что паразиты избрали эту часть света плацдармом для массированного мозгового вторжения. Негритянские генералы, не посоветовавшись с войсками, заявили Гвамбе о своей безоговорочной поддержке. Прошло лишь около трех суток, а Гвамбе прибрал уже к рукам фактически всю Африку.

Всю ночь перед отлетом я лежал без сна, размышляя. К этой поре я усвоил, что мне для сна требуется лишь несколько часов. Позволяя себе разоспаться, я после этого чувствовал упадок умственных сил, ослабление контроля над сознанием. Нынче мной владело чувство, что я вплотную подошел к какой-то проблеме, донимавшей меня и мучавшей. Я смутно догадывался, что упускаю из виду что-то важное.

Это чувство подспудно владело мной с той самой ночи, когда паразитам удалось покончить со всеми, за исключением нас пятерых. Мне теперь казалось, что все это время мы будто топчемся на месте. Безусловно, мы сумели одержать над ними верх в ряде отдельных стычек, но ощущение все же было такое, что наши основные успехи уже позади. Это казалось тем более странным ввиду того, что после той ночной схватки они, судя по всему, наконец нас оставили.

Животные удивительно схожи с машинами, они живут инстинктом и привычкой. Люди также в значительной степени напоминают собой машины, но они помимо этого обладают сознанием, что означает, в сущности, свободу от привычки, способность творить что-то новое и оригинальное. Последнее время мною владело отчаянное в своей безысходности чувство, будто это «что-то», которое я упускаю из виду, представляет собой одну из тысяч привычек, которые нам традиционно свойственно воспринимать как нечто должное. Я стремлюсь к максимально полному овладению своим сознанием, а между тем упускаю из виду коренящиеся где-то глубоко во мне привычки, одолеть которые и значило бы этот контроль обрести.

Попытаюсь разъяснить эти слова. Мне не давали покоя мысли, связанные с тем грандиозным шквалом жизненной энергии, которым я сокрушил паразитов. Вопреки всем усилиям я никак не мог определить местонахождение ее источника. Вспомним, как в экстремальных ситуациях у многих людей обнаруживается наличие скрытых внутренних сил, о существовании которых они у себя и не подозревали. Скажем, война может превратить ипохондрика в героя. Подобное происходит потому, что жизненные проявления у большинства людей контролируются силами, присутствия которых сами люди в себе не сознают. Я же эти силы сознавал. Я мог опуститься к себе в ум подобно тому, как бортмеханик опускается в машинное отделение корабля. И все равно до источника глубинной внутренней силы я добраться не мог; вызволить ту громадную мощь наружу позволила экстремальная ситуация, возникшая в ходе схватки с паразитами. Было что-то неестественно противоречивое в самой тщетности моих попыток достичь источника тех потаенных жизненных сил.

Всю ночь я безуспешно бился над решением проблемы, пытаясь проникнуть к себе в сознание на возможно большую глубину. Бесполезно. Словно какое-то невидимое препятствие, а может, просто собственная слабость мешали мне сосредоточить усилия. Паразиты, похоже, были здесь не при чем: их присутствия не ощущалось вообще.

Наутро я чувствовал себя усталым, но отправился вместе с Райхом, Холкрофтом и братьями Грау на ракетную базу в Аннаполис проводить последнюю проверку перед стартом. По своей дотошности она ничем не уступала предыдущим. Под видом якобы дежурных вопросов мы расспросили весь персонал, готовивший ракету к пуску. Поинтересовались, как продвигалась работа; нам ответили, что все шло гладко, без срывов. И тут Холкрофт, все время молча за нами наблюдавший, неожиданно спросил:

— У вас в группе числится кто-нибудь из сотрудников, которого в данный момент здесь нет?

Полковник Мэсси, возглавляющий группу, покачал головой:

— Инженеры все здесь, в полном составе.

— А был еще кто-нибудь, — упорствовал Холкрофт, — помимо инженеров?

— Только один человек, да и то он, в принципе, почти не был задействован. Келлерман, помощник лейтенанта Косты. Он сегодня с утра на приеме у психоневролога.

В основные обязанности Косты входило программирование электронного мозга, контролирующего бортовые системы корабля: подачу топлива, температурный режим, работу воздушных фильтров.

Я, не меняя голоса, сказал:

— Я понимаю, что он не был задействован. Но нам бы хотелось его видеть. Так, для порядка.

— Но в устройстве автоматизированных систем лейтенант Коста куда более сведущ, чем Келлерман. Он, если желаете, ответит на любые ваши вопросы.

— Все равно, мы хотели бы видеть того человека. Тогда со стартовой площадки позвонили психоневрологу базы. Тот сказал, что Келлерман вот уже полчаса как от него ушел. Связались с пропускным пунктом; там ответили, что Келлерман двадцать минут назад уехал куда-то на мотоцикле.

Коста произнес, явно смущенный:

— У него в университетском городке девушка, и я иной раз разрешаю ему туда к ней отлучаться, во время обеда. Наверное, он туда сейчас и поехал.

Райх сказал обычным тоном:

— Был бы рад, если б вы кого-нибудь туда за ним послали, чтобы возвратился. А пока проверьте-ка еще раз все схемы электронного мозга.

Проверка, длившаяся час, показала, что электронный мозг полностью исправен. А вот отправленный в университетский городок посыльный возвратился без Келлермана. В городке его никто не видел.

— Ну тогда он, значит, подался в город за покупками, — предположил Коста. — Это, конечно, нарушение распорядка, но он, видно, понадеялся, что в такое хлопотное утро никто его отсутствия не заметит.

Полковник Мэсси попытался перевести разговор на другую тему, но Райх категорично заявил:

— Сожалею, полковник, но, пока у нас не состоится разговора с Келлерманом, пуска не будет. Прошу вас объявить по этому человеку розыск.

Они, вероятно, подумали, что мы совсем одурели от собственной наглости, но иного выхода, кроме как согласиться, у них не было. И вот по всем направлениям устремилось полтора десятка полицейских машин, на ноги был поднят контингент военной полиции округа. После звонка на местную вертолетную станцию стало известно, что человек с приметами Келлермана несколько часов назад сел в самолет рейсом на Вашингтон. Погоня немедленно переключилась в Вашингтон, полицейские силы там тоже были подняты по тревоге.

В конце концов Келлермана изловили в половине четвертого вечера, через час после нашего предполагаемого по графику старта. Келлерман, вылетевший из Вашингтона обратным рейсом, был опознан на вертолетном терминале неподалеку от базы. При задержании он бурно оправдывался, твердя, что ездил купить своей подруге кольцо для помолвки и думал, что его отлучки никто не заметит. Едва взглянув на этого человека, мы сразу поняли, что наша осторожность себя оправдала. Келлерман представлял из себя любопытный тип расколотой личности: часть ее была совершенно неразвита. Паразиты этим воспользовались. У них не было нужды захватывать его мозг; достаточно было просто подменить в нем некоторые второстепенные центры — все остальное довершало мальчишеское желание самоутвердиться. Механизм поступка Келлермана отчасти напоминал действия малолетних преступников, тех, что просто так, удальства ради, пускают иной раз поезда под откос из желания приобщиться к миру взрослых, совершив какое-нибудь деяние, имеющее «взрослые» последствия.