Смерть надевает маску - Эшли Уивер

– Лорд Данмор… – Я хотела сказать «настоящий джентльмен», но это было не совсем то… Майло заметил, что я подыскиваю слова. – Он очень любезен.

– Он целовал тебя? – спросил он как бы между прочим.

– Нет, конечно нет, – ответила я раздраженно.

– Но пытался?

Я помолчала. Хотелось солгать, но я не смогла.

– Не совсем.

Майло посмотрел мне в глаза.

– Я с самого начала понял, что он перед тобой не устоит, дорогая.

– Но я не позволила ему поцеловать себя, – сказала я. Конечно, это был намек: я не дала сделать этого лорду Данмору, а вот Майло, напротив, уступила Элен Рено.

– Но если бы поблизости был фотограф, то его попытка выглядела бы совершенно иначе.

Я вздохнула. Майло был прав, но мне очень не хотелось это признавать. Неважно, как разумны его аргументы – я все равно не знала, верю ему или нет. И это сводило с ума. Как бы мне ни хотелось поверить мужу, какая-то часть меня всегда была настороже.

Пока я думала об этом, Майло пристально смотрел на меня, и я не могла избавиться от чувства, будто он читает мои мысли.

– Может, хочешь выпить? – спросил он. – Кофе, скажем?

Я хотела отказаться, но чашка кофе пришлась бы как раз кстати.

– Да, спасибо.

Похоже, он был уверен, что я откажусь, а после моих слов выглядел довольным (если мне, конечно, не показалось). Майло подошел к официанту и сделал заказ, а потом вернулся ко мне. Он казался полностью расслабленным, однако что-то выдавало его озабоченность.

– Этим вечером я выяснила кое-что интересное, – сказала я, чтобы заполнить тишину. – Я… Я была в «Спэрроу».

– Правда?

– Ты не удивлен.

– А с чего бы вдруг? Мне кажется, ты просто наслаждаешься тем, от чего я тебя предостерегаю. – Трудно было понять, дразнит он меня или нет, так что я проигнорировала эту ремарку и продолжила:

– Столкнулась с Фелисити Эклз, она была уже несколько пьяна. И сказала мне кое-что весьма любопытное.

Майло ждал.

– Во-первых, посоветовала не связываться с лордом Данмором. Говорит, он опасен.

Брови Майло сразу поднялись вверх, и я заметила намек на усмешку в его глазах.

– Фелисити искренне его боится. Может, подозревает его в убийстве Джеймса Харкера? Да, еще она приговаривала: «Он не это имел в виду», но я так и не расшифровала эту фразу. Возможно, она говорила о мистере Харкере, но тогда смысл не ясен… А если не о нем? Может быть, она знает, кто его убил?

– Все это крайне любопытно, – произнес Майло любезно.

– А вот лорд Данмор считает, что это могла сделать одна из сестер Эклз. Говорит, что имел место любовный треугольник, и кто-то из них убил мистера Харкера из ревности. Это немного вздорно, но шанс есть.

– Есть.

– Не так уж много, конечно, – признала я и вздохнула, откинувшись на спинку стула. – Кажется, мы так никуда и не пришли. Надеюсь только, что Бриллиант Данморов сработает.

– Бриллиант Данморов? – повторил Майло.

Тут как раз подошел официант с моим кофе, так что у меня появилось время подумать над ответом. В эту часть плана я Майло пока не посвящала и не знала, как он ее воспримет. Но назад дороги не было.

– Да, – ответила я, когда официант ушел. – Лорд Данмор согласился использовать в это воскресенье Бриллиант Данморов как приманку. У нас будет прекрасная возможность поймать убийцу.

Майло мои слова абсолютно не впечатлили.

– Может, пусть лучше полиция занимается грязной работой? В конце концов, инспектору Джонсу за это платят.

Я проигнорировала его скепсис и сделала глоток.

– По-моему, прекрасный план.

– По-твоему-то, конечно.

И на его сарказм я тоже обращать внимания не стала.

– Мы покажем бриллиант, – я намеренно умолчала о том, что лорд Данмор позволил мне его надеть. – А потом я скажу всем подозреваемым, что мы оставим его в определенном месте. Раз уж вор настолько отчаянный человек, что готов был убить, есть шанс, что он или она решит пойти на риск и завладеть этой драгоценностью.

Майло задумался.

– В теории, это может сработать, – заметил он. – Но как ты убедишь убийцу в том, что лорд Данмор настолько небрежен?

– Ну попробовать-то стоит?

– Как тебе угодно, дорогая.

– Просто хочу убедиться, что вор и убийца – один и тот же человек, – пояснила я. – Все время возвращаюсь к мысли, что мистер Харкер обнаружил вора, и тот убил его, дабы гарантировать себе инкогнито. Но чем больше мы узнаем о мистере Харкере, тем меньше верим, что он был на такое способен.

– Он не был настолько уверен в себе, – сказал Майло.

– Не был, – подтвердила я и нахмурилась. – Ты прав. Но что он собирался делать с поддельными камнями из браслета… и оружием? И вот еще: куда девался сам браслет?

– Хорошие вопросы.

– Нужно учитывать, что лорд Данмор сам может быть и вором и убийцей, и тогда довериться ему – большая ошибка. Но игра стоит свеч: даже если он виновен, то расслабится, считая, что посвящен в план по поимке.

– Не хочешь ли ты сказать, что твой лорд Данмор может оказаться и не таким уж галантным джентльменом, каким кажется?

– Ради бога, Майло, – вздохнула я. – Ты же не собираешься изображать ревнивца?

– Конечно, нет. – Наши глаза встретились. – В конце концов, у меня больше нет такого права. Хотя, признаюсь, я считал, что меня заменят кем-то получше Данмора.

Майло хотел меня разозлить, и ему удалось.

– Естественно, – язвительно ответила я. – А вообще, зачем что-то менять? Если я захочу подхалимажа и лжи, то могу получить их и от тебя.

– Ты все еще веришь, что у меня была интрижка с Элен Рено?

Он долго смотрел мне в глаза. Мне очень хотелось ответить «нет», но я не была уверена. Никогда не знала, где правда, а где ложь.

– Не знаю.

– Ты уже решила, разводиться со мной или нет?

– Майло… Обязательно сейчас?

– Да, – ответил он.

Я вздохнула:

– Не знаю, что тебе сказать. Я не хочу развода. Но я не преувеличиваю. Я… Я не могу и дальше жить со всем этим.

– Если ты действительно этого хочешь, я не стану тебя останавливать.

– А самому тебе этого хочется? – спросила я мягко.

– Нисколько. Я очень счастлив, что женат на тебе, Эймори.

Мы были до смешного вежливы друг с другом, но смеяться мне не хотелось. К горлу подступил ком, и я не могла говорить.

– Потанцуй со мной, – сказал он вдруг. Затем поднялся и предложил руку.

Я отмахнулась:

– Майло, вряд ли…

– Ничего плохого в этом нет, – заметил он, и знакомая очаровательная улыбка подняла уголки его губ. – Всего лишь танец, дорогая.

Но это не был всего лишь танец, и мы оба это понимали. Я узнала этот взгляд: глаза Майло горели, словно он что-то задумал. Я чувствовала, что не стоит позволять ему обнимать меня: на близком расстоянии я становилась слишком восприимчивой к мужу… Сердце и разум вели войну, но я слишком устала, чтобы вести бой и дальше.

Я взяла его за руку, и Майло повел меня на танцевальную площадку. Наши глаза встретились снова, и он притянул меня к себе. Все остальные просто растворились в воздухе. Остались только мы – и музыка.

Мы забылись в нежных звуках, и я как никогда ощущала тяжесть его руки на своей спине, тепло его тела… Мы почти касались друг друга лицами, и я чувствовала изысканный аромат его средства после бритья, смешивающийся с запахом накрахмаленного воротника.

– Помнишь ту ночь в Париже? – спросил Майло.

– Да, – прошептала я в ответ.

Я знала, о какой ночи он говорит. Последняя ночь нашего медового месяца, о каких рассказывают сказки… Под медленные, пьянящие звуки оркестра мы танцевали до полуночи, а затем гуляли под луной по берегу Сены. Я прижималась к нему и думала, в наивной и блаженной дымке юности, что свет, гуляющий по волнам, – это отблески моего счастья.

Мы остановились на мосту, и я облокотилась о балюстраду и посмотрела вверх.

«Как же я счастлива», – сказала я тогда.

А Майло взглянул на меня – так, словно увидел в первый раз.

«Как же ты красива, – произнес он, и голос его дрогнул, как никогда не дрогнул бы от обычного комплимента. – Я очень люблю тебя, Эймори».

А затем нагнулся и поцеловал меня: от любви, которая жила во мне, почти закружилась голова. Оглядываясь назад, я не могу вспомнить, была ли когда-нибудь счастливее.

И даже сейчас, когда наш брак едва не потерпел крах, я почувствовала отголосок того момента абсолютной эйфории. Майло всегда знал, что сказать, знал, что я почувствую, если вспомнить ту ночь… Именно это я в нем любила и ненавидела: он мог запросто заставить меня забыть все, что надо помнить, и вспомнить вещи, которые хотелось забыть.

– Сейчас ты красива так же, как и тогда, – сказал муж. – И даже красивее. – Он обнял меня еще крепче. – Невозможно обнять тебя вот так и не вспомнить ту ночь.

Мое сердце билось в безумном темпе, и я заставила себя сделать несколько медленных глубоких вдохов. Я боялась отвечать. Слишком легко было забыться от головокружительного искушения.