Петру Гроза - Феодосий Константинович Видрашку
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Активисты «Фронта» узнавали от Грозы об успехах Красной Армии на фронтах Великой Отечественной войны, о разворачивающейся во всем мире борьбе против фашизма. Они шли в села, на базары, где по-прежнему собирались большие массы крестьян. 14 января 1943 года будто на базар в Хунедоару собрались крестьяне со всех концов уезда. Многие из них вскоре были арестованы, подвергнуты пыткам, но не проронили ни слова о существе бесед с Грозой. Полиция не смогла помешать и другим встречам Грозы и активистов «Фронта» с крестьянами. Весной сорок третьего года Петру Гроза и Ромулус Зэрони, а также другие руководители «Фронта» объезжают дальние села, и полиция Девы докладывает высшему начальству, что организация Грозы «с каждым днем проявляет все большую активность». Летом у председателя «Фронта» и его друзей проходили многочисленные встречи с рабочими-шахтерами, с прогрессивно настроенными представителями интеллигенции и других социальных слоев.
В этот период усиливаются связи между «Фронтом земледельцев» и «Союзом патриотов»[39], находившимся под непосредственным руководством КПР и ставившим перед собой цель — «изгнание гитлеровцев из страны, свержение правительства национального предательства, образование истинно национального правительства и заключение сепаратного мира с СССР». В июне 1943 года, когда под руководством КПР был создан «Патриотический антигитлеровский фронт»[40], «Фронт земледельцев» стремился привлечь к нему самые широкие слои народных масс.
Антонеску дал строжайшие указания пресекать любую деятельность «партии Грозы». 7 октября 1943 года был арестован Мирон Беля в Араде, куда он приехал для встречи с местными активистами. Вскоре попал в лапы сигуранцы Георге Микле, через которого осуществлялась очень важная связь между «Союзом патриотов» и «Фронтом земледельцев». Аресты продолжались. Полиция Девы сообщала в Бухарест: «Сторонники Грозы говорят, что русские приближаются со своим фронтом к Румынии и им нужна местная помощь». «Упомянутый Петру Гроза, — писала полиция в другом донесении, — имеет многочисленные связи, особенно в сельской местности».
Незадолго до своего ареста Петру Гроза снова встретился в Брашове с Юлиу Маниу, он предложил ему начать совместные действия для незамедлительного заключения мира с СССР. Но Маниу и на этот раз был верен себе — он встретил предложения Грозы холодно и безразлично.
Документальные данные о деятельности «Фронта земледельцев» и Петру Грозы во время войны весьма скупы. Само собой понятно — условия глубокой конспирации требовали особой осторожности. Но, к счастью, сохранился один удивительный документ, написанный рукой самого доктора Петру Грозы. Это его тюремный дневник, до сих пор не издававшийся у нас.
Мне удалось установить историю создания этого дневника, перевести сам дневник, и сейчас предлагаю его советскому читателю. В этой, третьей, части книги будет говорить в основном «взбунтовавшийся дак».
Я позволил себе только отдельные, необходимые, на мой взгляд, комментарии. Произведены также сокращения текста, не имеющего прямого отношения к настоящей книге.
Зима 1943 года в Западных горах была очень тяжелой. Бесконечные снегопады, бури, заносы. Особенно разбушевалась она в декабре. С декабрьского вьюжного вечера и начинается дневник Петру Грозы.
Он был написан в бухарестской тюрьме для политических преступников Malmaison[41] (Мальмезон) зимой 1943/44 года. Среди тюремных надзирателей находились люди, знавшие Грозу как «господина министра», как одного из самых популярных политических деятелей страны. Они тайно снабжали его бумагой, чернилами и уносили на волю исписанные листы. Гроза писал дневник в двух экземплярах. Один экземпляр переправлял на волю, другой оставлял себе. Таким образом, текст сохранился полностью, а когда Красная Армия освободила Румынию, дневник был срочно напечатан «Арлусом» — «Румынским обществом по укреплению дружественных связей с СССР» — в издательстве «Cartea Rusa» («Русская книга») в апреле 1945 года. Гроза назвал свой дневник «In umbra celulei» — «Во мраке тюремной камеры». Еще в тюрьме Гроза снабдил его первую страницу латинским изречением «Lux in tenebris lucet» — «Свет и в темноте свет».
С 1945 года дневник Петру Грозы не переиздавался.
«12 декабря 1943 года
…Дети приезжают по одному на рождественские каникулы. Мы радуемся друг другу, а в глубине души каждый таит тревогу: страшную угрозу песет человечеству эта война, которая, кажется, будет продолжаться вечно. Дыхание войны гасит даже самые неприметные искорки тлеющего счастья. Каждого душат тиски страдания, охватившего все человечество…
Прошло несколько дней с тех пор, как один из верных моих товарищей принес весть о надвигающейся опасности. Круг борцов, охваченных тревогой и заботами о судьбе нашего народа и всего человечества, становится все уже, он сломан. Друзья падают и падают один за другим…
Люди с чистой совестью — интеллигенты, хлебопашцы и рабочие, закаленные в справедливой борьбе за улучшение жизни своих собратьев, стальные, цельные люди, бьются о скалу невежества и злонамеренности. Эта скала — государственный аппарат, который еще поддерживается дрожащими руками бездарных, преступных и напыщенных правителей.
Судебные процессы, волны подозрения и ненависти в союзе с работающей адской машиной выжимания «компрометирующего материала» — все мобилизовано для того, чтобы сломить самых близких мне людей. Делается все, чтобы и я сам ежедневно и ежечасно чувствовал, как сужается круг и что угроза ареста становится реальной и для меня.
Мой добрый товарищ добывает информацию и материал, я понимаю, что пришел и мой час…»
На протяжении долгих лет борьбы, завязывая связи с политическими деятелями самого различного толка, Гроза проявлял исключительную бдительность и осторожность. Первая запись в его тюремном дневнике говорит именно об этом. Он часто применял выражение «сделать на час раньше». И в этом случае, зная уже точно, что его арестуют, Гроза старается «на час раньше» посидеть с детьми и собирается в Бухарест, чтобы жандармы не нагрянули в его дом ночью и не напугали семью. Пусть арестуют его на вокзале, в поезде, в Бухаресте, но не дома.
Он отодвинул занавеску, увидел, что буря усилилась, и сказал своим:
— Меня никто не должен провожать, в такую непогоду не надо выходить, я пойду до поезда сам.
— А если из-за погоды поезда не идут? — спросила жена.
— В военное время поезда не имеют права задерживаться из-за снега…
— Папа, подожди, мы ведь не спели рождественскую песню! Посмотри, какую мы приготовили звезду.
Мальчики побежали на второй этаж и притащили огромную рождественскую пятиконечную звезду с колокольчиками, с иконой богородицы в центре, украшенную ветками елки, эдельвейсами и еще
