Наездник Ветра - Григорий Александрович Шепелев

– Его звать Рагдай. Он в Киеве вообще никого не знает.

– Завидую, – вздохнул жид и ласково обратился к жене своей, – Агарь, поди глянь, не идут ли гости!

Женщина молча вышла, обернув палец тряпкой. Вошедшие, между тем, уселись за стол, и гусляр представил старых друзей:

– Хайм. Лелюк. У печи – Топтыга. Этим троим, Рагдай, смело верь!

– А кто сказал ему, что он может верить тебе? – спросил скоморох.

– Весь Киев об этом знает! – запальчиво возразил гусляр, – да, много кому я песни пою, но ни в чьих делишках ни разу не был замешан!

– Жаль, не до смеху мне, – вздохнул жид, – а то бы я лопнул.

Лелюк наполнил вином четыре малые чаши. Выпили.

– А какие гости придут? – спросил, утерев усы рукавом, гусляр.

– Да всё те же гости – Хорш и Горюн с ватагами, – сказал Хайм.

– Сновид обещался быть?

– Нет, его не будет. Он уже им не друг.

– Это почему?

Но жид не успел ответить. Вошла Агарь. Её быстрый взгляд прямо от порога остановился вдруг на Рагдае.

– Ну, что? – спросил её муж.

– Нет, Хайм. Пока что не видно их.

Сказав так, жидовка подошла к стойке и снова взялась за дело.

– А что, если они вообще не придут? – встревожился Вирадат, – мне очень нужен Сновид!

– Ещё раз говорю тебе, старый дурень: Сновида теперь не нужно ждать там, куда придут Хорш, Горюн или их ребята, – промолвил жид, – Лелюк, подтверди.

Скоморох кивнул и прибавил:

– Кто-то указал Хоршу путь, которым из Новгорода в Киев идёт обоз с подарками от боярыни Святозары для Святослава. Хорш и Горюн обоз тот подстерегли, да толку не вышло – в охране были варяги. Три четверти всей ватаги легли на месте! Горюн и Хорш лишь чудом спаслись.

– Они теперь враги Святославу, – заверил Хайм, – и Святослав об этом прекрасно знает. Зачем, скажи, Сновиду с ними дружить? Разве он дурак?

– Они дадут Святославу две шапки золота, и пойдёт он с ними на мировую, – махнул костлявой рукой гусляр, – бывало уже такое. Не один раз.

– Теперь такого не будет. Они убили в этом бою четырёх варягов, в том числе сотника. Святослав их вряд ли простит.

Рагдай не отрывал глаз от жидовки. Та продолжала всё что-то резать, солить, месить, хотя на столе уж было всего довольно.

– Уйти бы прочь, – вдруг сказал Лелюк, – хоть бы в Новгород! Уйдём, Хайм?

– Да ты с ума спятил? – поднял свои рыжеватые брови жид, – не знаешь ты разве, что там лихие куда как похлеще наших, а Святозара, которая верховодит ими, собственными руками режет людей, как свиней! Малуша – корова против неё! К ним ты, что ли, хочешь, друг мой Лелюк?

– Мне туда охота, – вдруг подал голос Рагдай. Новгород ему представлялся местом, где можно всё.

– Не ходи туда, – сразу оторвавшись от своих дел, предостерегла Агарь, – пожалуйста, не ходи! Ты там пропадёшь.

– Тише! – вдруг поднял руку Лелюк. Женщина умолкла на полуслове, и все услышали с улицы голоса – гораздо более близкие, чем шум торжища. Скоморох вскочил.

– Я их задержу! Уберите чаши!

Подбежав к двери, он проорал на всю улицу:

– О, Горюн! Да ты опоздал! Лидул только что ушёл. Битых два часа просидел он тут, дожидаясь тебя – спросить, не встречал ли ты где-нибудь в лесу четверых его друзей лучших?

– Врёшь, шестерых, – сказал атаман Горюн, толкнув скомороха так, что тот отлетел к печи и врезался в своего медведя, который чуть не проснулся. Потом атаман вошёл, слегка пригнув голову, чтоб не стукнуться об косяк. Он был очень статен, плечист, бородат, угрюм, презрительно щурил на всё глаза и раздувал ноздри. После него в кабак впёрлась злобного вида баба лет сорока. За нею ввалились двенадцать крепких ребят и четыре девки.

– Они уж попировали здесь! – заметил самый высокий и толстый парень, оглядев стол, – Горюн, я объедки их жрать не стану!

– Что ты, Василь? – пробормотал Хайм, суетливо встав, – выпили всего по чаше вина за удачу вашу!

– Удача наша вам, проклятым жидовским мордам, поперёк горла! Верно, братва?

Никто не ответил, так как смотрели все на Рагдая.

– А это кто? – спросил атаман. Вирадат поднялся. Стараясь не дрожать голосом, просипел:

– Его привёл я!

– Если ты привёл, ты и выведи. Да и сам исчезни, нечего здесь торчать!

– Он Сновиду нужен, – сказал гусляр, подмигнув, – Горюн, дело верное!

– Да на что он нужен Сновиду? А, впрочем, ладно, пускай сидит.

Вирадат и Хайм отошли к Агаре и скомороху. Нарочно или случайно, все четверо оказались рядом с Топтыгой. Тот продолжал почивать, сидя на полу, склонив огромную голову, пустив слюни. Лихие же присоединились к Рагдаю, который так и сидел за столом, и жадно взялись за своё любимое дело. Довольно долго был слышен лишь хруст хрящей, звон ковшей да плеск в них хмельного пойла. Рагдай сидел неподвижно. Его недавние собеседники наблюдали молча.

– Ну что, Василь, где этот дурак Хорш? – спросил атаман Горюн, слегка захмелев, – пошто его нет? Может, он беду какую почуял?

– Нет, Горюн, нет, – отвечал Василь, давясь пирогом, – худо ему стало. Открылась рана.

– Так надо было добить его, чтоб не мучился! Сколько наших ребят полегло из-за его дури! Десятка два.

– Да ты пожалел бы лучше о шестерых варягах, – промолвил самый косматый и бородатый ватажник, – как бы нам не пришлось из-за них ещё раз кровью умыться!

– Они ведь были друзья самого Лидула, – вставила баба, хлебнув из чаши вина.

– Лидул обо всём забудет за блеском денег, – пообещал Горюн, и, рыгнув, прибавил, – что-то мы мало пьём, ребята!

Груды костей на столе росли, а жбаны пустели. Девки особенно налегали на всё подряд, оттого помалкивали. Агарь поднесла ещё и вина, и мяса.

– А у жида неплохая жёнка, – заметил кто-то, – гляньте-ка, парни, какие у неё ножки! Я уже прямо весь обслюнявился.

– Да, вечно эти жиды берут себе всё самое лучшее, – согласился Василь. Агарь как раз проходила мимо него. Он вдруг её обхватил громадной ручищей и усадил к себе на колени. Она попыталась вырваться, да уж где ей было мериться силою с Василём! Он мог бы легко раздавить её одним пальцем. Хайм побледнел, но не шевельнулся. А вот Лелюк сделал шаг вперёд.

– А ну, отпусти её! – сказал он. Лихие заржали. Василь взглянул на щуплого скомороха с недоумением. А потом он поднялся, крепко держа жидовку левой рукой, и сжал кулак правой. Этот кулак был немногим меньше, чем голова скомороха. Когда два этих предмета встретились, Лелюк тяжко грохнулся на пол. Из его носа обильно потекла кровь. Медведь сразу же проснулся и заревел, вскочив на четыре лапы. Кабы не цепь, пристёгнутая к стене за стальную скобу, разбойникам стало бы не до смеха, а Василю – не до бабы.

– Вставай, Лелюк! – топая ногами, вскричали девки, – давай, вставай! Не будь трусом!

– Ты лучше