Проклятый эксперимент. Магиня - Вера Чиркова

Но дорина расслышала скользнувшую в ее голосе обиду и расстроилась. Маги, конечно, действовали так вовсе не от вредности, а ради предосторожности, но и девушек вполне можно понять. Лично ей тоже стало бы обидно, если бы Тайдир несколько дней пропадал где-то в загадочном и интересном месте, а жену не удосужился взять туда хоть на часок.

– Терна, я тоже невнимательная… Нужно было мне самой вас всех сводить, показать и сад, и зеркало. Хочешь, сейчас тебя туда отведу? И еще кого-нибудь прихватим? А потом других?

– Хочу, но не пойду, – вздохнула Терна. – Меня за старшую оставили, чаю попью и побегу назад. Но если у тебя такое доброе настроение, можешь отвести на стену, в комнату дозорных, дождик снова разгулялся не на шутку.

Лиарена и сама видела, насколько гуще и торопливее стали бегущие по стеклам струи, словно норовя прорвать прозрачную преграду и попасть в заманчивые тепло и уют недоступных им комнат. Она и сама никогда не любила ходить под проливным дождем, поэтому молча кивнула подруге и подвинула ближе к ней блюдо с пирожками.

А чуть позже, глядя, как та сосредоточенно жует свежее печево, вдруг вспомнила сказанное ею слово, которое пропустила мимо ушей. Но, как оказалось, не мимо внимания, и оно застряло занозой где-то в глубине сознания, тревожа и не давая себя забыть.

– А что это ты говорила насчет сумасбродств? Терна?! Ты почему глаза прячешь? Тай? Ох великие боги!

– Лиа! – вскочив, вцепилась ей в руку магиня. – Ты куда?

– А куда нужно?

– Ты туда не попадешь. – Терна смотрела несчастно, как побитая собака. – Нет, не думай, Лиа, я не давала обязательств молчать, но пообещала сама разговор не заводить.

– А ты его и не заводила… Так где Тай? Предупреждаю, меня тебе не остановить. Сначала я пойду к отцу, он ради меня всю обитель на уши поставит.

– Да не переживай ты так, ничего страшного не случилось. Путники привели с одной подгорной ловушки дежурных, а те заявились с букетами белых фрезий. Цветут по весне в ущельях такие, крупные и душистые. Вот дорин и загорелся тебе нарвать… – убито доложила магиня. – Только я не знаю, где это, а маги уже ушли на следующую ловушку.

– Так с кем тогда пошел Тайдир? – Сердце Лиарены сжалось от нехорошего предчувствия.

– Барент предложил сводить, он все ловушки знает наизусть.

– Барент?! – поразилась Лиарена, припомнила их последний совместный поход и начала бледнеть. – Идем.

Подхватила воздушной лапой не успевшую открыть рот магиню и открыла путь в караулку.

– Лиа! – спохватилась та, очутившись в знакомом помещении, и накрепко вцепилась в руку путницы. – Ты куда это? Я с тобой!

– Как хочешь. – Сейчас дорину не волновали ни судьба дворца, ни вытаращившиеся на них магини.

На нее внезапно, как снежная лавина, обрушилось совершенно незнакомое прежде чувство. Острая, почти звериная тоска, смешанная с болезненным ощущением непоправимой потери, стиснула грудь и не давала ни свободно вздохнуть, ни связно рассуждать. Все остальные чувства затмило яростное желание немедленно куда-то бежать, спасать, возвращать сюда, под защиту надежных стен самого нужного и дорогого ей человека.

Не сомневаясь ни мгновения, Лиарена открыла путь в убежище Миттена, отпустила тихо охнувшую от неожиданности Терну и стремглав помчалась на кухню, откуда тянуло запахом жарившегося мяса.

Однако отца там не оказалось. Лишь спокойно жевал свой завтрак немолодой маг, устроившийся за кухонным столом. И не успел он даже слова выговорить, как появившаяся перед ним юная магиня снова исчезла в туманном облачке.

– В чем дело? – ошеломленно поинтересовался маг, обнаружив напротив себя хмурую Терну, и получил в ответ угрюмый, как грозовая туча, взгляд.

– Похоже, я выпустила на волю злого духа, – непонятно буркнула магиня. – А где мы сейчас, не подскажешь?

– Это убежище Миттена, – так же озадаченно сообщил мужчина, резко отодвинул тарелку и бросился за опрометью ринувшейся куда-то Терной.

Ее форма мелькнула в ведущем в трапезный зал тоннеле, и маг помчался следом, сердито понося самого себя. Нужно было, отправляясь завтракать, закрыть заклинанием дверь в помещение, где стояло зеркало общения, но кто бы на его месте мог подумать, что кратковременная отлучка превратится в такую неприятность? Ведь все маги перед тем, как открыть сюда проход, обязательно присылают предупреждающего вестника! Это святое правило путников, когда туманная тропа в какое-либо место проходит через единственное отверстие, достаточное только для одного тела. Ведь при столкновении встречных путей может произойти отклонение или даже возврат одного из них, а это опасно. Хотя вероятность такой встречи ничтожно мала, ведь, чтобы разминуться, путникам нужен всего миг, однако магистры предпочитают понапрасну не рисковать.

Лиарене, подгоняемой жгучей тревогой за любимого, обычное передвижение по просторному залу убежища казалось непозволительной тратой времени. Сейчас она не могла даже думать спокойно, не то чтобы идти или бежать. Едва сделав несколько шагов, дорина снова прыгнула в мгновенно раскрывшийся путь, спеша как можно быстрее оказаться рядом с отцом.

Однако прежде чем ее глаза привыкли к властвующему тут полумраку, позволяющему наблюдателям полнее видеть все мельчайшие детали происходящего за зеркалом, магиня услышала уже знакомый голос Инриссы. Он обрушился на девушку резко, как удар молнии, и потряс ей душу смертельной усталостью и новыми, горькими как хина нотками:

– …следят, как за зверьми. И даже не пытаются разговаривать. Никогда не думала, как тяжело будет это видеть…

– Тсс! – перебил ее чей-то свирепый шепот. – Молчи!

Лиарена быстро обернулась, прищурилась и уставилась на вставшую напротив женщину, которую сердцем пока никак не могла считать матерью, хотя разумом уже поверила словам магистров.

А Инрисса стояла перед ней, крепко стиснув губы, и ее лицо постепенно каменело, превращаясь в годами выработанную маску безразличия. И это заученное действие неожиданно остро резануло по натянутым до отказа нервам девушки. В ее душе вмиг поднялась жаркая волна протеста против такой встречи – неужели мать еще не поняла, кто перед ней, не почувствовала сердцем?

И даже если не знала точно, то товарищи по несчастью наверняка уже подсказали… ведь не могли же они не видеть их сходства и ни о чем не догадаться?!

«Ну а если не подсказали…» – стремительно вскипела вдруг в душе обида, то Лиарена сама может спросить, чтобы точно знать, как относится к ней родная мать. Не корит ли себя за безумное решение спасти дочку? Или жалеет, что и сама не ушла вместе с ней хоть на пару сотен локтей в сторонку, откуда могла бы отправить тревожный зов? А может, ей уже давно безразличны и мельком виденный ребенок, и его несчастный отец?

– Меня зовут Лиарена… – шагнув ближе к зеркалу, с вызовом сообщила дорина, заметила краем глаза бегущих к ней по проходу магов и мгновенно закрыла вход в столовую воздушным щитом. – Урожденная донна Лиарена Гардеро. Однако недавно выяснилось, что родители мне не родные. Двадцать лет назад Симорн Гардеро нашел в одной из сторожевых башен новорожденную девочку, и дорина Майрена объявила меня своей дочерью. Якобы случились преждевременные роды. Когда я об этом узнала, магистры обители довольно быстро нашли моего родного отца… вы сами маги и знаете, как это делается. Экард-отшельник им сначала не поверил… он был в ярости… совершенно безумной.

Дорина бледно улыбнулась, припомнив выходку отца, и заторопилась. Наверняка дежурный маг и Терна уже послали отшельнику тревожную весть, и магистры будут здесь с минуты на минуту. И тогда она не успеет сказать матери то главное, что поможет сломать возведенную Инриссой вокруг себя незыблемую ледяную стену.

– Увидав меня, Экард решил уйти, но я вцепилась в него и оказалась в его жилище. И ни разу об этом не пожалела – он лучший отец, какого можно пожелать. Мне вообще повезло, мои приемные родители тоже прекрасные люди. Но я хочу сказать о другом… Хотя отлично понимаю, как непозволительно грубо лезу в его личную жизнь, но и молчать тоже не могу. У отца в комнате висит портрет моей матери, и возле этого портрета всегда живые цветы и свечи. Экард разговаривает с этой картиной… делится радостями и печалями и все долгие двадцать лет свято верит, что моя мать жива и однажды он ее найдет и спасет. Ради этого он много лет жил как бродяга, спал на старых шкурах и работал не покладая рук… летом рыскал по болотам, зимой по горам, а весной добывал икру, чтобы было чем платить наемникам…

Последние слова Лиарена выговорила, задыхаясь от слез. Обида за себя, за отца и даже за молча стоящую напротив женщину захлестнула ее и несла, не позволяя рассмотреть горькую боль в глазах матери.

– Он и сейчас не гуляет и не отдыхает – все силы и время отдает поиску способов вашего освобождения. Впрочем, не он один. С ним все маги обители, мой муж дорин Варгейз, мои приемные родители и несколько отрядов хорошо обученных воинов. Только вы сами почему-то сидите там и упрямо молчите, не желая помочь нам хотя бы советом или пояснить, что именно у вас там происходит. Неужели не понимаете, как после, когда магистры все-таки найдут способ расковырять эту проклятую гору, вам будет стыдно смотреть всем в глаза?