Час расплаты - Тэми Хоуг

В мозгу вновь всплыл образ Ланса. Боль от потери мужа острым ножом вонзилась ей в сердце, но вместо крови из раны хлынула ярость.

Как ты смел оставить меня в таком положении?! Как ты смел оставить Лию? Это ты должен был сражаться со злобным чудовищем, ты, а не я!

— Будь ты проклят, Ланс, — прошептала она с горечью в голосе.

Согнувшись и прижав локти к бедрам, женщина обхватила руками голову.

— Будь ты проклят! Почему ты оставил нас? Почему ты не стал бороться за нас?

Слезы жгли ей глаза. Голова раскалывалась от боли. Она слишком устала, чтобы стараться их сдержать. Как бы ей хотелось почувствовать сильные мужские руки, крепко обнимающие ее! Как бы она хотела прижаться к широкой мужской груди! Как бы ей хотелось, чтобы кто-то сказал, что с ней и Лией все будет в порядке, что он обо всем позаботится!

Лорен ужасно устала от своей роли сильной и непоколебимой женщины.

Пришло время и ей попросить о помощи. Можно позвонить Мендесу. На роль их защитника он прекрасно подойдет. Можно обратиться к Бамперу Бристолю. Пусть мчится через горы им на выручку. Можно снова использовать Грэга Хьювитта, единственного мужчину, с которым она спала в течение последних двух лет. Если, конечно, она заставит себя вновь с ним встретиться…

Как же она опустошена! Лорен не помнила, чтобы в течение этой недели хорошо спала хотя бы одну ночь. Бессонница плохо сказалась на ней как в физическом плане, так и в психологическом. Сегодня ночью отдыха ей тоже не видать. При мысли об этом отчаяние и паника навалились на женщину всей своей непомерной тяжестью.

Конечно, задаваться этим вопросом было бессмысленно, но в мозгу Лорен бесконечно вертелось одно и то же: «Почему? Почему? Почему?»

Почему Лесли? Почему их семья? Почему она? Почему этому нет конца? Почему она не может успокоиться? Почему она чувствует себя виноватой, когда у нее возникает желание, чтобы это закончилось?

Как же она обессилела от депрессии, злости и страха! То, что произошло с их семьей, выжимало из нее все соки. Физически, умственно и эмоционально Лорен представляла собой полные руины. Неимоверная тяжесть постоянно давила на нее. Каждая клеточка ее тела словно налилась свинцом. Лорен не знала, сможет ли она, поднявшись, заставить свое тело двигаться или просто упадет без сил на пол.

Но вместо нее никто ее работу делать не станет. Ей надо подняться. Ей надо сделать то, что она должна сделать. Ей необходимо прямо сейчас удостовериться, что в дом нельзя проникнуть и что нежелательный наблюдатель не сможет за ними сейчас следить.

Ты по мне скучала?

Встав, женщина подошла к столику-консоли, открыла сумочку и вытащила оттуда «вальтер». Пистолет показался необычайно тяжелым. Лорен даже не была уверена в том, что у нее хватит сил поднять оружие. Но она все же направилась к кухонной двери, чтобы снова проверить прочность замков. С замками и задвижками на дверях и окнах все было в порядке.

Лорен не удивилась бы, если бы вдруг увидела в окне лицо Балленкоа. В своем воображении женщина представляла себе подонка стоящим прямо за оконным стеклом. Продолговатое лицо ничего не выражает. В глубоко посаженных глазах чернеют пустота и тьма ночи.

Там ли он? Или ей все это кажется, а она принимает воображаемое за действительность? Или, наоборот, это происходит на самом деле, а она пытается убедить себя, что все это — игры ее воображения? Как же ей узнать? От неразрешимой загадки у нее кружилась голова.

Сердце стучало в груди все сильнее и сильнее по мере того, как Лорен наматывала круги, в очередной раз проверяя, закрыты ли все двери и окна. Он тоже может кружить, обходя их дом и опережая ее, Лорен, всего лишь на одну дверь. Он может стоять за последней дверью, когда она подойдет к ней.

Ты по мне скучала, Лорен?

Она слышала голос мужчины так отчетливо, словно он стоял рядом с ней. Он нашептывал ей на ухо эти издевательские слова. Его рот был настолько близок, что женщина ощущала его горячее дыхание на своей коже.

Лорен склонила голову и потерлась щекой о плечо, чтобы стереть струящийся по ней пот.

Ты по мне скучала, Лорен?

— Ты! Ублюдок!

Нет?

— Нет. Я по тебе не скучала. Я горюю о прекрасной дочери, которой ты меня лишил. Я горюю о муже, которого любила так, словно он был частью моего сердца. Я горюю о полноценной семье, которую я из-за тебя потеряла. Я горюю о себе.

Тебе меня не хватало. Ты меня хочешь. Именно поэтому ты сюда приехала.

— Ты мне не нужен, — злобно прорычала Лорен. — Я тебя ненавижу! Я тебя ненавижу! Я тебя ненавижу!

Она хотела, чтобы он отвалил. Она хотела, чтобы он сдох. Подняв пистолет, Лорен нацелила «вальтер» мужчине в грудь и нажала на спусковой крючок.

Вместо грохота выстрела женщина услышала крик дочери:

— МАМА!

Лесли. Лесли ее звала. Она нужна дочери.

— Где она? — властно потребовала женщина. — Где она? Будь ты проклят!

Он смотрел мимо нее своими пустыми глазами. Губы подонка медленно растягивались в змеиной улыбке. Что за грязные шутки?

Женщина резко развернулась. Рука поднята. В ладони зажат пистолет.

— НЕТ, МАМА!

Лия.

На лице дочери застыло выражение звериного ужаса при виде Лорен, которая нацелила на нее заряженный пистолет.

***

Лия проснулась от криков матери:

— Я тебя ненавижу! Я тебя ненавижу! Я тебя ненавижу!

Испуганная девочка рывком поднялась с постели. Сердце билось о стенки грудной клетки с бешеной силой. От волнения перехватило дыхание.

Неужели кто-то пробрался в дом? С кем сцепилась ее мама? Что ей делать? Надо позвонить 9-1-1? Или будет лучше, если она вышмыгнет из дома? Или надо побежать вниз и попытаться что-то сделать?

Подкравшись к верхней ступеньке ведущей вниз лестницы, девочка прислушалась. В ушах глухо стучало. Лия перестала дышать и ладонями зажала себе рот. На глаза навернулись слезы.

Она слушала и ждала. Сейчас до нее донесется мужской голос, голос человека, возможно похитившего Лесли. Но Лия ничего не услышала…

А потом раздался крик матери:

— Где она?

Кто она? Мама, должно быть, спрашивает о Лесли, а значит, она кричит на Роланда Балленкоа.

О Боже правый! О Боже правый! О Боже правый!

Слезы, повисшие на кончиках ресниц, закапали на щеки. Кроме мамы, Лия никого не слышала. Может, Лорен разговаривает с ним по телефону? Но если мама разговаривает по телефону, никакой непосредственной опасности нет.

Однако узнать наверняка можно только в том случае, если…

Борясь со страхом, девочка стала осторожно спускаться по лестнице. Солнце, уже поднявшееся на горизонте, окрасило все в доме в странный серовато-желтый оттенок. Сердце барабанило в груди.

— Где она? Будь ты проклят! — заорала мама.

Никто ей не ответил. С кем она может разговаривать по телефону в такое время? В этом нет никакого смысла.

— Мама! — позвала Лия.

Ее голос прозвучал недостаточно громко, чтобы его можно было услышать даже в соседней комнате. Во рту пересохло, в горле стоял комок. Лия на цыпочках пересекла столовую.

Бум! Бум! Бум!

Сердце громко стучало, и его стук отдавался в ушах.

Девочка заглянула через дверной проем в большую гостиную. Никого там не было — ни ее матери, ни Роланда Балленкоа. Комната оказалась пуста.

Удивившись, Лия сделала шаг вперед… потом еще один… и еще…

— Мама!

Неожиданно ее мама, подобно разъяренному дикому зверю, вскочила с дивана. Лицо искажено. Одна рука вытянута. Лорен смотрела на дочь так, словно никогда прежде ее не видела.

Лия взвизгнула и отпрыгнула в сторону.

— НЕТ, МАМА!

Чары рассеялись, и ее мама быстро заморгала. Сначала дочери показалось, что Лорен не понимает, где она находится, но потом ее лицо изменилось и приобрело осмысленное выражение.

— Боже мой, — прошептала Лорен.

Женщина глянула на руки, словно ожидала увидеть там что-то, чего там не было.

— Боже мой, — вновь прошептала она, прижимая руку к груди.

Лорен тяжело дышала. Слезы навернулись на глаза.

— Извини, детка, извини.

Лия подошла к матери. Сердце трепетало в груди, словно пойманная в силки птичка.

— С тобой все в порядке? Я слышала, как ты кричала, и спустилась вниз. Я не знаю, что и думать.

— Кажется, я вздремнула, — пробормотала Лорен.

Женщина выглядела больной. Мертвенно-бледное лицо покрыто капельками пота. Мешковатая серая футболка до такой степени промокла на груди, словно Лорен до этого долгие часы занималась тяжелой работой. Отбросив свисающие на лицо волосы обеими руками, женщина как подкошенная рухнула на диван.

— Тебе плохо, мама? — спросила Лия.

Лорен кивнула, попыталась улыбнуться и похлопала рукой по диванной подушке.

— Садись, дорогуша. Мне надо кое-что сказать тебе.